Какова роль ветеринарии в охотоведении и как она связана с охотой на медведей и лисиц? Каковы текущие проблемы с популяцией диких животных и какие меры принимаются для их контроля? Как охотничьи собаки и их здоровье влияют на охоту и какие профилактические меры принимаются для защиты диких зверей от инфекционных заболеваний? Об этом главреду «АН» Андрею УГЛАНОВУ рассказывает Игорь ДОМСКИЙ, директор Научно-исследовательского института охотоведения и охотничьего хозяйства, член-корреспондент Российской академии наук. В этом номере первая часть беседы.
– Здравствуйте, Игорь Александрович. Вы известный ветеринарный врач, профессор, член-корреспондент Российской академии наук, директор ФГБНУ Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б.М. Житкова Минобрнауки России, единственного в мире института охотничьего хозяйства и звероводства. Расскажите, какова всё-таки роль ветеринарии в этом деле?
Я, например, как бывший охотник, иногда постреливал, знаю, как добыть зверя. Но в чём связь между ветеринарией и НИИ охотничьего хозяйства и звероводства? То есть получается, что, с одной стороны, вы должны лечить диких зверей, но, с другой, вы руководите научным охотоведением.
– Связь действительно существует. Работа с дикими животными, такими как охотничьи виды копытных, хищников и птицы, требует непосредственного контакта охотников с ними и средой их обитания. А в этой среде существуют многие, порой смертельно опасные зоонозы – болезни, передаваемые от животных человеку. Поэтому ветеринарный контроль обязателен во всех сферах деятельности, связанных с дикими животными в природе, в процессе обработки добытой продукции и её приготовления, что требует определённых знаний и порой строгого контроля, как в других отраслях сельскохозяйственного животноводства.
Ветеринарные научно-исследовательские работы всегда проводились в нашем институте, а несколько предыдущих директоров института были по специальности ветеринарами. Новиков Владимир Корнеевич, профессор, доктор ветеринарных наук, возглавил институт ещё в Москве (когда он находился ещё там), а в 1958 году по решению правительства перевёз его в Киров. Следующий директор – Колповский Валерий Михайлович, кандидат биологических наук, эффективно и долгое время возглавлял институт, мне удалось поработать с ним в 80-е годы.
Я – третий директор института, имеющий ветеринарное образование. Отмечу, что у меня два высших образования: ветеринарный врач и биолог-охотовед. Сначала я учился очно на факультете охотоведения Кировского сельхозинститута, но после окончания двух курсов решил получить две специальности. В 70‑е годы, как оказалось, это невозможно было сделать параллельно, поэтому для получения врачебной специальности вынужден был перевестись на очное обучение ветеринарного факультета, а уже после его окончания за два года заочно окончил охотоведческий. Думаю, что в будущем это сыграло определённую роль, что я стал руководителем нашего института.
– Можете рассказать, сколько в стране охотников, охотничьих собак, ловчих птиц? Каков оборот капитала в этой сфере, включая оружие, экипировку, патроны и лицензии? Например, в хлебопекарной промышленности оборот составляет около 2 миллиардов рублей в год. А каков оборот в охотничьем хозяйстве? Для тех, кто этим не занимается, охота может казаться чем-то незначительным, просто выстрелами в лесу и посещением охотничьих магазинов.
– Начнём с охотников. По статистике последних лет, количество людей с государственными охотничьими билетами составляет около 4, 7 миллиона. Что касается всё ещё крупнейшей общественной организации Росохотрыболовсоюз, то на учёте там состоят 550 тысяч охотников, существуют и другие (ВОО, «Динамо»). Что касается охотничьих собак, точными данными не располагаю. Раньше их учёт вёлся в рамках единой общественной ассоциации «Росохотрыболовсоюз». Сейчас существуют и другие организации, такие как Российская федерация охотничьего собаководства, действующая при Международной кинологической федерации, разные общественные объединения, а также частные клубы и питомники. Однако поголовье охотничьих собак в последние годы снижается, как и количество охотников. Это прямо связано, например, с уменьшением сельского населения страны, которое активно занималось охотой и содержанием охотничьих собак.
Что касается обеспечения организации охоты и рыбалки, то она нуждается в приобретении определённых специфических элементов и предметов, таких как одежда, обувь, патроны, оружие, бинокли, тепловизоры, моторы, лодки и вездеходы и т.д. Этот бизнес процветает, владельцы магазинов и производители такого оборудования имеют стабильные, явно немалые доходы. Поддержка государства в этом направлении полностью отсутствует. Эти проблемы решают сами охотники, что естественно.
Здесь хотелось бы обратить внимание на практику поддержки охоты и рыбалки, например, в США, где существует закон Питмана – Робертсона, по которому торговля амуницией для охоты и рыбалки облагается специальным налогом. А эти деньги используются для государственного финансирования организации и ведения охотничьего хозяйства и рыболовства страны. В России такой системы нет, но она могла бы быть перспективной и справедливой для охотничьего и рыболовного сообщества.
– Как нынешнее законодательство в области охотничьего хозяйства отличается от законодательства 1951 года? Вы уже говорили, что была мощная структура, которая руководила всем процессом, но за прошедшие годы она рассыпалась. А чем отличалось советское законодательство от нынешнего?
– История охотничьего законодательства берёт начало от указов В.И. Ленина. В 60-е годы прошлого века была создана государственная структура, известная как Главохота РСФСР, которая занималась организацией охотничьего хозяйства страны и рациональным использованием её природных ресурсов. Это, по мнению специалистов и охотничьего сообщества, была серьёзная, эффективно действующая организация.
Ситуация и законодательство с тех пор значительно изменились, особенно после распада Советского Союза, и не в лучшую сторону. Многое было пущено, что называется, на самотёк!
Последний Закон об охоте был принят в 2009 году. Однако, по мнению общественности, специалистов и охотников, он не является лучшим. Множество проблем остаются нерешёнными, особенно в области государственного управления охотой, повышения её статуса и значимости для Российского государства и общества. Надеюсь, что в ближайшее время законодатели обратят своё внимание на накопившиеся проблемы в этом направлении.
– Скажите, у нас же леса сейчас тоже объявлены объектом частной собственности?
– Часть лесов физические лица могут арендовать под свою хозяйственную деятельность, в том числе и для ведения охотничьего хозяйства, но большинство числятся за государством.
– То есть если я хочу пойти грибы пособирать, уж не говорю пострелять по рябчикам, то я не имею права зайти в лес?
– Нет, в лес вы имеете право зайти за грибами, а вот в частное охотничье хозяйство за дичью – только с разрешения хозяина или, как во все другие охотхозяйства, по путёвкам на охоту. Иначе у вас могут возникнуть проблемы из-за нарушения действующего охотничьего законодательства.
– Все частные?
– Нет, не так всё плохо. В соответствии с законом охотничьи угодья в субъектах РФ подразделяются на следующие: общедоступные, которых должно быть не менее 20% от общего количества охотничьих угодий, где охоту организуют специализированные государственные подразделения в регионах, и охотничьи угодья, закреплённые за конкретными юридическими лицами (в том числе обществами охотников и др. организациями) и индивидуальными предпринимателями (т.е. частными лицами), которые и организуют охотничий процесс на этих территориях.
В последние годы законодательно разрешены строительство вольеров и разведение различных видов охотничьих животных в полувольных условиях. Раньше это делалось в рамках сельскохозяйственных предприятий или фермерских хозяйств, и такие виды не вводились в охотничью статистику. Сейчас на арендованных участках леса можно заниматься разведением охотничьих животных, естественно, попасть в такие хозяйства можно только с согласия владельца.
– Видел я такие охотничьи хозяйства – дворцы с челядью, со всеми «пирогами». Какую часть от общедоступных охотничьих хозяйств составляют такие владения?
– В последние годы наблюдался рост числа таких охотничьих хозяйств. Как правило, владельцы являются состоятельными людьми, которые могут себе позволить соответствующие затраты, а они являются, как правило, серьёзными. Имеет место и другой процесс, когда люди отказываются от этого занятия, чувствуя, что они уже достаточно наохотились. В такой ситуации они либо продают свои хозяйства, либо отказываются от договоров аренды и пользования охотничьими угодьями, тогда они переходят в распоряжение местных властей для дальнейшего перераспределения.
– Когда я приезжал на охоту в Кировскую область, мне говорили, чтобы я не приближался к лисам, так как они якобы все заражены бешенством. Что делают ветеринары, чтобы дикие звери имели какую-то защиту и шанс на оздоровление?
– После окончания института, получив свой первый диплом ветеринарного врача, я по распределению был направлен теперь уже в свой родной институт. У меня в трудовой книжке всего одна запись – это работа в ФГБНУ ВНИИОЗ имени профессора Б.М. Житкова. Естественно, поскольку моя специализация в то время ограничивалась только врачебной деятельностью, я поступил на работу в отдел изучения болезней диких и пушных зверей.
В то время приоритетными научными исследованиями в отделе были работы, направленные на профилактику инфекционных болезней в пушном звероводстве. Разведение пушных зверей, тогда ещё в СССР, было мощной отраслью, одной из самых прибыльных. В то время ни одна сельскохозяйственная деятельность животноводческого направления не могла сравниться с той рентабельностью, которую получало звероводство. В 70-е и 80-е годы купить, скажем, норковую, ондатровую, сурковую и даже кроличью шапку было большой удачей, не говоря уже о шубах. Только высокие руководители могли себе это позволить.
Зверохозяйства находились в разных ведомствах, одним был Зверопром Минсельхоза, где работало более 100 зверосовхозов. Вторым – Центросоюз СССР (потребительская кооперация), который содержал ещё больше звероводческих хозяйств и звероферм, которые находились практически по всему Советскому Союзу. Это касалось и Крайнего Севера, и Командорских островов, и Камчатки, и Дальнего Востока. Всё это было выгодно. В то время страна занимала первое место по продаже меха на мировых рынках!
Естественно, любое животноводство должно быть под строгим контролем ветеринарной службы. Возникновение любой инфекционной болезни, как это часто бывает, грозит большими проблемами и серьёзным ущербом.
ПОЭТОМУ задача сотрудников нашего отдела того периода, среди которых были мои наставники и учителя, а теперь уже и ученики, заключалась в решении проблем профилактики инфекционных болезней среди пушных зверей и диких животных.
Зверохозяйство «Вятка» находится недалеко от города Кирова. Оно было создано институтом, когда тот переехал из Москвы в Киров, и долгое время было научно-опытным подразделением института. Сейчас это акционерное общество, так сложилась жизнь. Зверохозяйство всегда входило в пятёрку лучших хозяйств СССР, работает оно и сейчас, не потеряв своего лидерства.
Хозяйства такого уровня содержали до 20 тысяч племенных норок. После гона у зверей только норок с молодняком к лету было уже более 100 тысяч голов. Плюс к этому – песцы, лисицы, еноты, енотовидные собаки, соболя, хорьки, нутрии. И все они требуют заботы в сохранении поголовья, защиты от разных инфекций.
При этом надо учитывать, что это не домашний ласковый котёнок или щенок, а полноценный дикий зверь, способный себя защитить по-настоящему!
А чтобы не допустить инфекции, необходима вакцинация всего поголовья. Только норкам необходимо 4–5 раз ввести разные вакцинные препараты. Это огромный труд, в основном для женского коллектива звероводов.
Именно тогда было решено разработать эффективный ассоциированный вакцинный препарат, который после одной инъекции был способен защитить всё поголовье норок от наиболее опасных инфекционных болезней.
Позднее и для других видов зверей, таких как песец, лисица и енотовидная собака, нутрии, были предложены свои вакцины, надёжно защищающие их от болезней.
По результатам этой работы научный коллектив был удостоен Премии Правительства РФ в области науки.
– Ну понятно. Речь о чернобурках, которые содержатся в клетках. А что с несчастными лисами, которые бегают по лесам и полям с бешеными глазами?
– Вы подняли очень серьёзный вопрос, касающийся бешенства среди диких животных. Лисица – основной носитель вируса бешенства в дикой природе. В 80% случаев именно она является распространителем данного вирусного заболевания и создаёт реальную угрозу заражения этим возбудителем сельскохозяйственных, домашних животных и людей.
Для профилактики бешенства среди диких животных, таких как лисица, волк, енотовидная собака, песец, куница и др., которые также могут болеть, была разработана пероральная вакцинация – когда вакцина поступает в организм животного через рот вместе с кормовой приманкой, внутри которой находится капсула с препаратом. Такие приманки раскладываются в охотничьих угодьях, в местах, где наиболее вероятно, что зверь их найдёт и съест. Поедая приманку, дикое животное становится иммунным к вирусу бешенства, то есть защищённым от заболевания, и оно уже не будет являться носителем возбудителя и представлять угрозу другим животным и человеку.
Одна из первых практических апробаций эффективности этой вакцины проходила в начале 90-х годов, в том числе и на территории Кировской области при непосредственном участии сотрудников нашего института. Полученные результаты подтвердили эффективность этого препарата, после чего вакцина против бешенства диких животных была запущена в производство. В настоящее время вакцина выпускается государственными биопредприятиями и широко применяется для профилактики бешенства в дикой природе.
Но современная наука не стоит на месте. В настоящее время проводятся исследования по совершенствованию препарата, в котором в качестве антигена будут использованы современные генно-модифицированные вакцинные штаммы бешенства, что позволит повысить его эффективность.
– Вы говорите, что государство поддерживает борьбу с бешенством лисиц. Есть ли какая-то государственная программа поддержки охотничьих собак? Потому что собаки ведь тоже…
– К сожалению, я о такой программе не знаю. Охотничье собаководство в стране полностью держится на энтузиазме российских охотников.
Что касается вакцинации своих питомцев – охотничьих собак против бешенства, то это прямая обязанность их хозяев, это необходимо делать в целях недопущения заболевания бешенством близких вам людей и домашних животных!
– Игорь Александрович, медведь считается одним из основных объектов охоты в России. Однако в последние годы складывается впечатление, что произошла перепопуляция медведей, так как они начали приходить в сёла. Особенно это заметно на северах, но не только там – медведи появляются и в городах.
Сейчас в «Тик-Токе» гуляет ролик, где люди приехали на рыбалку и наткнулись на малинник, где собралась целая группа медведей. Рыбаки смеются, наблюдая за ними, и уезжают. В чём причина такого роста численности медведей? Стало ли больше пищи или, возможно, вы лечите их от различных болезней, что способствует их размножению?
– Что касается перепопуляции, я бы не сказал, что это проблемный процесс, хотя надо отметить, что численность медведей в последние годы в некоторых регионах всё-таки растёт. Это связано в том числе и со снижением количества охотников, способных и желающих охотиться на медведя. Охота на этого зверя чрезвычайно сложная и опасная, поэтому требует особой подготовки. Это знание особенностей поведения зверя, его повадок и образа жизни. А также порой требует определённых финансовых затрат, например, посева кормовых полей, подготовки привад, приобретения особого охотничьего инвентаря, а также личного опыта, определённых навыков стрельбы, умения добрать раненого зверя, наличия специально подготовленных охотничьих собак.
А главная проблема заключается в изменении отношения людей к этому зверю. Мои коллеги-охотники, охотоведы и просто любители природы постоянно получают видеосъёмки, особенно часто с Дальнего Востока и Сахалина, где рыбозаводы устраивают свалки отходов рыбной промышленности, привлекающие десятки медведей. Люди приезжают, фотографируются и радуются таким встречам.
Также распространены случаи, когда медведи из тайги выходят к дороге и люди начинают их кормить хлебом, колбасой, другой пищей. Это недопустимо, так как медведь – зверь непредсказуемый и, когда перестаёт бояться человека, становится чрезвычайно опасным. Всегда надо помнить, что медведь – сильный хищник, которому в лесу нет равных! А человек для него – очень лёгкая добыча.
Раньше голодные, старые или раненые медведи приходили к таёжным охотничьим избушкам, выламывали окна и двери, чтобы съесть крупу, сахар, хлеб и т.д. Теперь они свободно вторгаются в наши деревни, сёла, города, где порой просто вламываются в жилые дома, посещают места временного хранения пищевых отходов, свалки и т.п. В целях собственной безопасности просто необходимо во избежание неоправданных жертв всячески уходить от любого контакта с медведями!
– Лет двадцать назад говорили, что волки очень досаждают оленьим стадам. Сегодня волки появились даже в Московской области. Это тоже связано с тем, что охотников стало меньше?
- Волк – опасный и сильный зверь, один из самых активных хищников в дикой природе, приносящий серьёзный ущерб охотничьему и сельскому хозяйству. Чтобы добыть волка, также необходимы глубокие знания его биологии и наличие большого опыта охоты на него. К сожалению, таких людей становится всё меньше.
Я с удовольствием вспоминаю времена СССР, как к охотникам-волчатникам относились государственные и хозяйствующие учреждения и охотничья общественность, – их уважали, премировали, у них учились.
Умелые охотники-волчатники за добычу этих хищников получали бесплатные лицензии, путёвки и даже автомобили в награду. Это была настоящая элита охотничьего сообщества.
В Советском Союзе существовали такие расценки: за добытую волчицу выплачивали 200 рублей, за волка-самца – 100, за волчонка – 30 рублей. Человек, добывший волка, сразу получал солидные по тому времени премиальные.
Однако в последующие годы руководители охотничьего хозяйства столкнулись с проблемами госфинансирования программ по уничтожению хищников, приносящих огромный ущерб народному хозяйству. Средств стало не хватать, и начали выделять лишь небольшие суммы на запчасти к снегоходам, оплату ГСМ, что не оправдывало затраты на охоту. На многие годы про эту практику забыли совсем.
Сейчас, насколько мне известно, в Кировской области за добытого волка начали выплачивать премию в размере 15–20 тысяч рублей в зависимости от района. Это хорошо, но всё же далеко не те деньги, которые оправдывают уровень трудовых, физических и материальных затрат на охоту. Охотников-волчатников становится, к сожалению, всё меньше. Остаются только энтузиасты этой охоты, и это тоже уважаемые среди настоящих охотников люди.
