И нужно очень постараться, чтобы ни один из этих кризисов не реализовался.
Нацбанк Беларуси повысил ставку по кредиту овернайт с 10,5% до 11%. Так уж совпало, что по итогам шести месяцев темп роста белорусской экономики несколько замедлился и составил 5%, против 5,2% за пять месяцев. Можно ли разглядеть признаки того, что власти готовы охлаждать разогнавшуюся экономику? Об этом мы поговорили с академическим директором исследовательского центра BEROC Львом Львовским. — Нацбанк на прошлой неделе принял решение о повышении ставки по кредитам овернайт. Что это значит и зачем оно принято? — Это значит, что денежная политика становится немного строже. Подчеркну, что пока речь идет о совсем небольшом изменении. Согласно практически всем моделям надо закручивать монетарную политику гораздо сильнее. Но пока этого не делается. Это еще значит, что Нацбанк пошел в ту сторону, в которую он хотел пойти. Нацбанк уже давно заявлял, что они хотят бороться с инфляцией, что они обеспокоены таким увеличением кредитования. Но правительство в этом споре находится на другой стороне. — Но, как мне кажется, это такое очень микроскопическое изменение. Оно вообще может на что-нибудь повлиять? — Да. Это изменение пока что очень мало. Оно несоразмерно проблемам и текущему состоянию макроэкономики и монетарной политики. Тут, скорее, важен сам факт, что Нацбанк начал гнуть свою линию. В экономическом смысле это изменение не очень важно. Но, может быть, оно шлет сигнал о том, что у Нацбанка остались какая-то власть и какая-то свобода принятия решений. Но само по себе, здесь и сейчас это изменение действительно слишком маленькое и несоразмерное. — Есть ожидания что кредитная лихорадка немного приутихнет? — Вообще, кредитную лихорадку надо заканчивать. На то она и лихорадка. Везде должна быть золотая середина. Когда слишком мало кредитов — это плохо для экономики, когда их слишком много, вернее, когда они растут так быстро — это тоже свидетельствует о дисбалансах. Нужно смотреть на статистику, которая сейчас непублична. Смотреть, кто берет эти кредиты и на что берут эти кредиты. Если качество заемщиков ухудшается, то это может свидетельствовать о приближении большого кредитного кризиса. При таком резком росте нужно смотреть вглубь, что там на самом деле происходит. Многие из причин, которые могут вызывать такой резкий рост кредитования, они на самом деле очень тревожные. — Может быть, Нацбанку просто разрешили сделать такую разовую акцию. Может быть, никакого ужесточения политики не предвидится? — Мне кажется, это было странно, разрешить Нацбанку сделать один шажок. Ради такого одного шажка не стоит и бороться. Не стоит и начинать что-то там делать. Поэтому я все-таки надеюсь, что Нацбанк и дальше пойдет по этой дороге ужесточения кредитной политики, ужесточения монетарной политики. — Вот это решение Нацбанка совпало с некоторым замедлением темпов роста экономики. Если за пять месяцев ВВП вырос на 5,2%, то за шесть месяцев рост был 5%. Можно ли это воспринимать за признак начавшегося охлаждения экономики? — Нет. Я текущее замедление темпов роста не принимал бы за охлаждение экономики. Средние темпы роста белорусской экономики за последние десять лет, до санкций, были 1% в год. Поэтому рост в 5% сильно выбивается из наших трендов. Так что перегрев значительный. То, что экономика не стала еще дальше перегреваться — это, наверное, хорошо. Но даже текущие темпы сильно выбиваются из всех предыдущих прогнозов. Даже если наши модели ошибались, и белорусская экономика сильно увеличила свой потенциал, например, за счет российского рынка, даже в этом случае такой высокий рост свидетельствует о сильном перегреве. Как минимум в несколько процентных пунктов. — А вот этот тренд на снижение темпов экономического роста продолжится или власти решат еще больше подогреть экономику? — Я думаю, что все-таки темпы роста будут снижаться. Они, вероятно, останутся сверхвысокими. Я не удивлюсь, если по итогам года мы все еще останемся на уровне 3-4% роста. В предыдущем году у нас тоже был серьезный рост, но в предыдущем году это был восстановительный рост. Такой большой рост может сохраниться, но все-таки не пятипроцентный. Мы все-таки начнем потихонечку сходить к предыдущей траектории. Есть шанс более или менее удержать экономику в балансе, избежать кризисов и остаться в этом году на уровне три и больше процента. Но надо понимать, что у нас большие дисбалансы. У нас поле возможных кризисов очень расширилось. И нужно очень постараться, чтобы ни один из этих кризисов не реализовался. Кредитный кризис, гиперинфляционный кризис, кризис с цепными банкротствами предприятий, которые проели свой оборотный капитал, попав под контроль цен. Сейчас буквально в ручном режиме нужно следить за очень многими областями. И тут уследить журналисты не помогут, потому что очень много информации просто закрыто. Мы, например, не знаем, в каком положении находятся активы банков. — Вот, кстати, вы перечислили возможные кризисы. А какой из них более вероятен? — Более вероятен тот, где правительство, во-первых, забудет посмотреть, во-вторых, не успеет подействовать. Например, я не могу сказать о том, насколько вероятен банковский кризис, потому что мы ничего не знаем о здоровье банковских активов. Другая история – следить за предприятиями, которые проели свой оборотный капитал. Там есть тревожные новости. У нас около трети предприятий сейчас работают без оборотного капитала. И число этих предприятий растет. Надо понимать, что все эти проблемы сосредоточены в несколько узких секторах. И поэтому там могут начаться цепные банкротства, когда один обанкротившийся поставщик или клиент может повалить всю цепочку. Так что много у нас разных проблем. Какая из них проявится первой — сложно сказать.
