В стране бушует парламентско-правительственный кризис. Затеявший его Макрон нажал на паузу и ждет теперь решения от новых депутатов.
Эммануэль Макрон и Габриэль Атталь В стране бушует парламентско-правительственный кризис. Затеявший его Макрон нажал на паузу и ждет теперь решения от новых депутатов. Еще раз вкратце, откуда что взялось. В Национальном собрании после второго тура выборов установилось безвластие, хотя формально пьедестал и существует. Но абсолютного большинства нет ни у кого, а значит, президент не обязан назначать премьера из групп, набравших большинство относительное. Габриэль Атталь подал после второго тура в отставку. Зачем надо было распускать предыдущий парламент — непонятно даже маститым французским политологам. Могу лишь предположить, что президент ставил на ту схему, которая в результате и сработала, благодаря мажоритарной системе выборов в два тура. Если бы система была пропорциональной, в один тур, как в Англии, first-past-the-post, то есть при которой достаточно просто собрать больше голосов, чем остальные, то премьером давно уже был бы Жордан Бардела из «Национального объединения». Во Франции схема такая. В первом туре выставляются все, кто могут и соответствуют условиям выдвижения. Например, условно, Партия защиты муравьев от муравьедов или малины от медведей тоже хотят быть представленными в легислатуре, а что? Но им не везет, как правило. Если кандидат прошел в первом туре, так тому и быть, если прошли два — они посоревнуются между собой, а вот если во второй вышли три или даже четыре кандидата, то те, кто сомневаются в своей победе, снимают свои кандидатуры и призывают голосовать за показавшего лучший результат — за кого угодно, только не за «Национальное объединение» Марин Ле Пен. Это называют «Республиканским барьером». То есть Макрон рассчитывал, по моему разумению, на то, что «барьер» не пропустит лепенистов к абсолютному большинству. Так оно и случилось, но теперь большинство, хоть и относительное, появилось у левого «Нового народного фронта», президентская партия «Возрождение» с товарищами пришла второй, «НО» — третьим. И дальше начинается тяни-толкай. Но ведь этого можно было избежать, просто ничего не делая. Не распускать парламент, сохранить правительство, ну или назначить новое, но свое, и готовить себе преемника на следующие президентские выборы 2027 года. Теперь приходится расхлебывать с новым кабинетом и с новым парламентом. Столько лет бороться против социалистов и теперь назначить премьером кандидата от «Нового народного фронта» — ну как-то... Тем более, что им самим очень сложно будет договориться об общей кандидатуре, и тем еще более, что во «фронт» входит крайне левая «Непокорившаяся Франция» во главе с Жан-Люком Меланшоном. «Президент сам же призывал выстроить барьер против „непокорившихся“, а теперь может пустить их на порог власти, при том, что многие из крайне левых прошли во втором туре как раз благодаря барьеру из голосов его же партийцев», — иронизирует Марин Ле Пен. Помимо споров об общей кандидатуре, у «Нового народного фронта» есть еще одна беда: у них практически нет маржи для маневра, поскольку это уже сам по себе фронт, уже коалиция из пяти партий и, чисто арифметически, им просто неоткуда переманивать людей, чтобы расшириться. Выгребли все, что было. Дальше можете даже не вникать, если не особо интересно, просто оцените уровень бардака. В стане правоцентристов — макроновское «Возрождение», «Республиканцы», — это крыло возникло из саркозистов — и разнообразные правые всех толков. У подданых королевства Макрония — 163 кресла, у «Республиканцев» — 66. Даже если все они объединятся, что будет само по себе чудом, то новая коалиция количественно, конечно, задавит «фронт», у которого 180 мест, но ей все равно будет далеко до абсолютного большинства, а это 289 депутатов. Случись такой вариант — Макрон скорее всего и назначит премьера из этого стана. Но не все «республиканцы» хотят породниться с «возрожденцами», а часть последних уже бежит из родной партии либо в независимые, либо с целью создать что-то свое, ссылаясь на то, что между «ННФ» и президентским лагерем не хватает связующего звена. «Мы пытаемся создать парламентскую группу, в которую вошли бы право-центристы с социальным подходом и левые социалисты, — утверждает Стелла Дюпон, депутат от макроновской партии, — При этом условии Франция может стать наконец управляемой». Иными словами, в этой ситуации больше всего жалко одеяло, которое все тащат на себя и оно точно треснет. «Национальное объединение» ведет себя спокойно, точнее — никак. Оно увеличило количество депутатов в Национальном собрании, и гордится тем, что количественно за них как раз проголосовало больше всего избирателей — свыше 10 миллионов, в то время как за «фронт» — около 6, но это все, опять же, издержки мажоритарной системы, позволяющей возводить барьеры во втором туре. Их шансы на премьерство не особо велики. Можно лишь предположить, что в какой-то момент их попросят поддержать правую коалицию, но Марин вряд ли согласится на вторые позиции в обмен на несколько министерских постов. А за правительственным и парламентским кризисами уже проглядывает экономический. Мир бизнеса перешел в режим ожидания и наблюдения — как вывернется из этой ситуации Макрон. Для начала всех напугала экономическая программа, предлагаемая «ННФ». Меланшон, к примеру, предлагает увеличить минимальную зарплату до 1 600 евро в месяц (сейчас она 1 398). Или указом определять максимальные цены на продукты и товары первой необходимости. Ясно, что производители не хотят терять свою маржу и будут либо увольнять людей, что, заметим, не является целью левых партий, либо переносить производство подальше, а если у кого образовались запасы товаров, — продавать их в другие страны. Кроме того, предлагается вернуть налог на состояние, ввести 14 категорий налогообложения для самых богатых и много чего дописать в положение о налоге на наследство. «Утяжеление налогового бремени для физлиц и предприятий, резкий пересмотр минимальной зарплаты в сторону повышения, автоматическая индексация зарплат к инфляции, отказ от пенсионной реформы, заморозка цен — все это приведет только к погружению Франции в глубокий и долгий экономический кризис» — считает президент Патроната — Движения французских предприятий — Патрик Мартэн. Сразу же после объявления результатов первого тура международное рейтинговое агентство Standart & Poors Global засомневалось в том, что Франция сможет вернуть свой суверенный долг, поскольку будет не в состоянии справиться со своим дефицитом. А если так и случится, то ничто не помешает агентству понизить кредитный рейтинг страны, причем два месяца назад его и так уже понизили до «АА-». Другое агентство, Moody’s, тоже в свою очередь прогнозировало, что к следующему году оздоровления французского бюджета, скорее всего, не будет, либерализации рынка труда, наверное, тоже, а значит, вероятнее всего, оно тоже понизит рейтинг страны. Это нужно прежде всего для того, чтобы успокоить инвесторов. До сих пор французский суверенный долг считался одним из самых надежных в мире. В 2020 году он составлял 34 миллиарда евро, в нынешнем должен подойти к 46, а к 2026-му выйти на 63 миллиарда. Но при худшем сценарии развития событий, то есть без существенных экономических реформ, дело кончится тем, что только выплата по процентам, обслуживание долга, станет главной статьей расходов бюджета, и в какой-то момент он станет очень тяжелым бременем. Вот просто пример. Одно из самых любимых детищ Макрона — ежегодный международный форум предпринимателей «Выбери Францию». Он нужен для того, чтобы привлечь в страну крупнейшие международные корпорации, пообещав им всякие блага вроде полного содействия со стороны исполнительной власти и налоговые послабления, которые компенсируют дороговизну рабочей силы в стране. В нынешнем году форум закончился обещаниями инвестировать во Францию рекордные 15 миллиардов евро, но в 2025-м его может и не быть вообще, если увидят свет предложения обложить налогом всех и вся. Кстати, «Новый народный фронт» использовал в своем подходе к налогообложению теории французского экономиста Габриэля Цукмана. Это не абы кто с горы, а восходящая звезда экономической экспертизы, несмотря на то, что ему нет еще 40 лет. Он преподает в крупнейших французских экономических институтах и даже в знаменитом калифорнийском Университете Беркли. Большинство работ Цукмана посвящено офшорам. По его подсчетам, в них сидит 7,6 триллионов долларов, причем три четверти этих денег вообще не декларируются. (Ну в этом и смысл офшора, вообще-то). Он предлагает ввести минимальный индивидуальный налог в 2 процента в год, причем и на состояние, и на прибыль. Эта мера позволит собирать с 3 тысяч миллиардеров от €200 до 250 миллиардов в год, а с миллионеров, у которых от сотни миллионов — еще от €100 до 140 миллиардов. По его мнению, существующий налог на прибыль не вполне эффективно работает в отношении самых богатых — в процентном отношении они иногда платят гораздо меньше бедных. В 2011 году миллиардер Джеф Безос вообще не платил налогов, а Илон Маск умудрялся в 2018 году получать пособие на детей в 8 410 долларов. Опираясь на эти выводы, «Новый народный фронт» предлагает распространить «налог Цукмана», как его теперь называют (а его обсуждали на заседании G20 в Бразилии и поддержали Испания, Бельгия, Колумбия и ЮАР) на французские предприятия, которые зарабатывают и за пределами страны, то есть это будет налог «на всё и везде». Надо сказать, что время поджимает, и хорошо бы уже представить президенту свои кандидатуры, поскольку 18 июля новый парламент должен собраться на внеочередное заседание и выбрать себе председателя и руководителей фракций. Эта сессия продлится две недели, после чего депутаты разъедутся на летние каникулы. А этого, как и прекрасного обеда или ужина, у французов не отнимут никакие кризисы. Источник
