В конце июля Музыкальный театр Станиславского и Немировича-Данченко представит премьеру трех балетов: «Отражения» Юрия Посохова, «Холм» Гентиана Доды и «Красавицы не могут уснуть» Анастасии Вядро. «Сноб» поговорил с Анастасией Вядро о современной хореографии и о том, как брови, бритая голова и черные губы помогают делу.
Вы полуфиналист второго сезона «Танцев на ТНТ», а затем и хореограф последующих сезонов проекта. Как вы попали на шоу и чем поразили Мигеля, что он крикнул «Беру-беру»?
Я решила участвовать в последний момент, это был шанс из разряда «сейчас или никогда». В том смысле, что я заканчивала второе высшее образование и хотела работать по специальности, с одной стороны, а с другой — танцевальное самолюбие и желание выйти на большую сцену не давали покоя. Кастинг был очень жесткий: сначала по городам, затем телевизионный отбор и отбор в команды. Думаю, Мигеля я поразила характером, харизмой, подачей и внутренней силой. Дело не только и не столько в танце, нужно цеплять как артист, ловить на крючок индивидуальности. А еще у меня были брови, которые видно из космоса, бритая голова и черные губы!
Почему «Танцы» стали так невероятно популярны?
Это был в том числе и социальный проект, для талантливых ребят из регионов, маленьких городов — один из малочисленных шансов заявить о себе на всю страну. Люди смотрели — и им было это знакомо, понятно, давало надежду, что если смог кто-то, то смогу и я.
Из чего складывается национальный танец: в России характер движения один, а, например, в Ирландии совершенно другой. С чем это связано?
Причин множество: это и менталитет, и климатический пояс — чем жарче климат, тем больше открытость людей, свобода движений и умение следовать ритму.
По тому, как человек двигается, можно ли считать психологические травмы и в принципе понять, кто перед тобой?
В общественном транспорте я все время наблюдаю за людьми, это профессиональная деформация. За день бывает около 300 человек, и вечером я могу вспомнить, в какой ситуации мы встретились, что человек делал и как выглядел. Это тренинг, который я начала практиковать, поработав в театральных проектах: важно наблюдать разные типажи и характеры, это все потом пригодится в работе. По походке, осанке, положению таза и головы я вижу, что ждет человека в будущем со стороны физиологии. Про психологический аспект тело тоже говорит достаточно громко: характер движения, скорость и то, сколько места в пространстве вы занимаете, дает понять способ принятия решения, умение или неумение себя проявлять, взаимодействовать с другими людьми.
Что думают о вашей работе родители, одобряют ли они выбор творческой профессии?
Мои родители и стали зачинщиками всего этого, они отдали меня в детстве на танцы, не предполагая, чем это закончится. Мама гордится, но не понимает объемов и зоны ответственности моей работы, иногда спрашивает: «Ну что они, без тебя не обойдутся? Возьми выходной». А недавно она была на одном спектакле и сказала: «Да, тут проделана большая работа» — эту работу нельзя прекратить, закрыв компьютер. Выпустить спектакль — как выносить ребенка, так к этому и относишься: посвящаешь все свободное время, просыпаешься и засыпаешь с какими-то идеями. Я благодарна маме не только за поддержку, еще она заставляла меня делать то, что не хочется. В детстве были не только танцы, но и карате, и школа, я уставала и не понимала, зачем все это, делая, как говорится, вполноги. А во взрослом возрасте пришлось переучиваться и работать до потери пульса, тогда и появились первые результаты.
Как вы совмещаете роли танцовщицы и хореографа?
Все зависит от степени загруженности проектами. Точно могу сказать одно: мне важно быть «в кадре и за кадром», так я переключаюсь и выдыхаю с одной стороны, погружаясь в обе профессии глубже. Вообще не хочу зацикливаться на чем-то одном.
Из сериалов и фильмов о танцах мы знаем, какой это закрытый мир — академические театры. У вас нет образования хореографа, но богатый послужной список. Как вы доказывали, что хороши для этой работы?
Если я начну доказывать что хороша, все пойдет коту под хвост. Тебя пригласили, значит, ты интересен и есть что предложить. Дальше никаких самокопаний, стоит сосредоточиться на работе по углублению в материал. Я ставлю не классический балет. В «Красавицы не могут уснуть» балерины танцуют не на пуантах, а на каблуках. В каблуках очень много смысла: новый способ движения, повышение феминности героинь, реквизит для нового звучания хореографии. Появляется интересная пластика, ведь здесь своя работа мышц и тела, это интересно (и сложно) для балерин и безумная радость для меня.
Из чего рождается спектакль?
Все зависит от конкретного случая, иногда с конкретной идеи, как в случае с «Carmen P.S.», когда Ляйсан Утяшева пришла с замыслом сделать сиквел «Кармен». «Красавицы» начались с образов, я хотела собрать воедино материал, который мне нравится, чтобы получился микс из разных типажей и настроений. Все закручено вокруг одной героини по имени Эва, а ее подсознание олицетворяет восемь женских архетипов. В качестве вдохновения использовались «8 женщин» Франсуа Озона, «Женщины на грани нервного срыва» Педро Альмодовара, «Персона» Ингмара Бергмана, «Спящая красавица», а также «2001: Космическая Одиссея» Стенли Кубрика и «Интерстеллар» Кристофера Нолана. Обозначив смыслы, мы стали обсуждать пространство, референсы костюмов с Нино Шаматавой, и наконец, музыку, которую создал при мне, импровизируя два часа, Давид Оганян.
Все ли могут танцевать?
Конечно. Все наши движения имеют ритм и характер, и любая повседневная рутина — танец.
Что на самом деле мешает плохому танцору?
Голова и ограничения в ней. Стать балериной, не занимаясь с детства, нереально. Допустим. Но танцевать для себя можно научиться в любом возрасте. Мама Мигеля начала танцевать аргентинское танго в 73 года и сейчас двигается просто великолепно!
Беседовала Виктория Решульская
