Работа с Куликом.
К середине девяностых годов о Татьяне Тарасовой уже знал весь мир: ее ученики выиграли несколько Олимпиад, у нее был ледовый театр, помимо этого Татьяну Анатольевну часто звали работать за рубеж. Славу Тарасова получила благодаря сотрудничеству с парниками и танцорами, тогда как одиночное катание избегала — там была дисциплина «обязательные фигуры», которую заслуженный тренер не любила. Однако после Олимпиады в Калгари «школа» из соревновательной программы одиночников пропала, а в 1996 году Тарасова стала тренером Ильи Кулика.
Кулик переходил к Тарасовой в статусе чемпиона Европы и действующего серебряного призера чемпионата мира, в новом штабе он дважды выиграл национальное первенство и стал победителем Олимпиады. К стартам Тарасова и Кулик готовились в Америке, отношения между ними не были идеальными — как позже рассказывала Татьяна Анатольевна, они «слишком часто спорили».
«Мне кажется, в нем культивировались совершенно неправильные взгляды на свое место в жизни и спорте. Я думаю, что корни зазнайства росли, наверное, из его семьи, где странно смотрели на фигурное катание. Я пару раз в семье Куликов гостила, и кроме как им никто за столом больше никем не восхищался. А я, например, фанатка канадца (Элвиса) Стойко. Преклоняюсь перед ним за его мужество, за его смелость, за его умение бороться так, что он может собственную жилу перекусить, чтобы преломить себя. У нас, в конце концов, спорт, а не показ мод, чтобы выходить на арену стройным и элегантным. Понятно, что необходимо красиво и стильно кататься, но у Стойко как раз есть свой стиль. Я никогда не соглашусь на воспевание исключительно собственного ребенка. Во-первых, потому, что я тренер, во-вторых, я хорошо вижу, понимаю и могу оценивать работу каждого мальчика, не только своего ученика.
Но дома восхваляли одного Илюшу, других не замечали. Он и такой, он и сякой, и вот это он умеет, и вон то. Ситуация в моих глазах выглядела немножко странно, потому что у меня в доме, напротив, не принято хвалить, отец никогда не отмечал нас с сестрой. Мы знали: мы делаем то, что можем, но делать полагается еще лучше. Никто нам не говорил: «Какие вы замечательные, талантливые, гениальные девочки!» Если я дома жаловалась: «Папа, меня засудили», он отвечал: «Нет, ты просто плохо катаешься». Я с детства привыкла к такому. А Илюша ходил по дому, как царь и бог, хотя он не единственный ребенок, у него есть младшая сестра. Тем не менее отношения у нас с Ильей сложились близкие и доверительные. Он, когда со мной договаривался (смешной такой), просил, чтобы между нами все было честно и справедливо, чтобы я никогда от него ничего не скрывала. Я выдержала поставленное условие без больших трудов, потому что я такая и есть», — писала Тарасова в своей книге «Красавица и чудовище».
При личном общении мама Кулика предупредила Тарасову, что у ее сына трудный характер и предупреждала, что «рано или поздно тренер его не выдержит». Татьяна Анатольевна приняла вызов и все-таки довела Илью до заветной цели, хотя было непросто, Илья не всегда слушался, не выполнял задания. А после Игр в Нагано Кулик объявил своему тренеру, что она ему «больше не нужна»…
