Евгений Константинович, как понять, где в Москве заканчивается центр и начинается периферия?
Центр — это средоточие смыслов, своего рода выразитель смыслов всего города, а применительно к Москве как столице — и идеи, смысла и сути нашей страны. В этом отношении центр — это те объекты, которые значимы прежде всего не только и не столько для москвичей, но и для всей России.
Конечно, границы центра в рамках Садового кольца ушли в прошлое, и сегодня центр для нас — уже территория в пределах Третьего транспортного кольца. Другое распространенное представление о границе центра и периферии — внешняя граница Центрального административного округа. Но мы в своих исследованиях используем и еще более широкое представление о центре — как о районах ЦАО и граничащих с ним.
Кроме того, для разных целей эту границу следует проводить в разных местах. Например, граница центра деловой Москвы видится шире границы центра театральной столицы: по крайней мере, в первом случае «Москву-Сити» точно нужно будет включить в центр, а вот во втором — едва ли.
Как сегодня можно охарактеризовать московскую периферию — что это за территории, чем жизнь в них отличается от других районов?
Периферия — это противоположность центру. В отличие от парадного и официального центра, притягивающего туристов и москвичей из других районов своим лоском, своими заведениями и развлечениями, порой и мирового класса, периферия — это прежде всего зона «домашняя», комфортная, уютная. И задача градостроительной политики — сделать ее не просто «не-центром», а «другим центром», альтернативой тому, что многим москвичам не нравится в традиционном центре города. Периферия по определению — территория не шумная, не перенаселенная, не перенасыщенная разными функциями. Жизнь здесь размеренная, спокойная, функциональная и удобная. По крайней мере, к этому мы все должны стремиться.
Насколько значительным, по вашему мнению, выглядит дисбаланс в развитии центральной и периферийной частей Москвы сегодня?
Дисбалансы центра и периферии вечны, поскольку именно по этим дисбалансам мы и разделяем центр и периферию. Они, в свою очередь, определяют различия в образе жизни между стремительным, шумным, расчетливым, круглосуточно активным центром и спальной, размеренной, обособленной и «домашней» периферией. Это не лучше и не хуже — это просто по-другому, и каждый горожанин выбирает район по своим предпочтениям.
А есть ли в Москве то, что называется «трущобы», то есть по-настоящему депрессивные районы без каких-либо точек притяжения?
Вообще-то трущобами принято называть не вполне легальное жилье. В российской действительности характерным примером этого могло бы быть жилье, устраиваемое в гаражных кооперативах, или населенные мигрантами строительные городки. Однако большая часть подобных «зон отчуждения» для Москвы уже в прошлом.
Что касается депрессивных районов, то надо признать — стандартизированная застройка типовым жильем многие годы способствовала тому, чтобы периферия Москвы в массе своей становилась «безместьем», то есть территорией без уникальных смыслов, без точек притяжения, без гордости местных жителей за свою малую родину.
Однако в последнее десятилетие благоустройство Москвы и, в частности, ее периферии, создание там новых «народных парков» и общественных пространств сделало эти территории комфортными и уж точно не депрессивными. Задача культивирования разнообразия, стимулирования создания уникальных образов и локальных идентичностей актуальна, она остается на повестке дня — это позволит создать точки притяжения и дать предметы локальной гордости и местного патриотизма в каждом районе.
А как жители реагируют на такую градостроительную политику? Отмечается ли стремление людей переехать из периферийных районов в центр?
Можно уверенно сказать, что центр Москвы перестал быть единственной точкой притяжения в городе; теперь далеко не все стремятся в центр, как это было на первой стадии урбанизации. При этом на окраинах столицы и в пригородах встречаются две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, мигранты, как внешние, так и внутренние, привлеченные предоставляемыми здесь возможностями, по-прежнему стремятся в Москву, но из-за дороговизны недвижимости оказываются на ее периферии. С другой стороны, сами москвичи, уставшие в центре от шума, загазованности, перенасыщенности и концентрации всего, с удовольствием переселяются на окраины и особенно в пригороды — это явное свидетельство субурбанизации. Кстати, падение стоимости жилья от центра к периферии также способствует этой тенденции, но здесь мотивы переселения могут быть иными, более сложными.
Так что стремление переехать из периферийных районов может быть связано либо с проявлениями той же субурбанизации, когда из многоэтажных спальных районов люди стремятся выехать в зеленый спокойный пригород, либо с привлекательностью тех или иных районов внутри самой периферии — когда речь идет, например, о переезде из Бирюлёва в Ясенево или из Матвеевского в Крылатское.
Можно ли градостроительными или управленческими мерами «подтянуть» периферию до уровня центра?
В том-то и дело, что периферию не надо «подтягивать» до уровня центра. Ей нужен собственный уровень: с качественным благоустройством, современным жильем, функциональными общественными пространствами, удобным транспортом, комфортной городской средой.
Напротив, в этом случае следует культивировать различия, и речь не только об отличиях центра от периферии, но, скорее, о формировании разнообразия каждого района. Ведь уникальные образы могут сделать его отличающимся от других, а значит, любимым и дорогим для местного сообщества. Отказ от стандартизации в строительстве и благоустройстве при сохранении высокого достигнутого уровня комфорта — вот мера и цель городской политики, направленная сегодня на конструирование разнообразия периферии. И именно она позволит сделать каждый район уникальным, а значит, столь же ценным для его жителей, как и некогда центральные районы.
Столичные власти сегодня продвигают принцип полицентричности при развитии городских районов. Не приведет ли это к усилению обособленности отдельных территорий — людям просто незачем будет уезжать из своего района?
Надо понять, что полицентричность, напротив, стимулирует межрайонные передвижения людей, делая их более разнообразными, более осмысленными и комфортными. Уникальность локальных центров обеспечивает их привлекательность не только для «своего» района, но и для соседних территорий. Например, в Строгине развивается кластер водных видов спорта, в Тимирязевском районе — научно-образовательный; Чертаново известно уникальным жилым кварталом советского модернизма, а Измайлово — прямоугольной сеткой Парковых улиц, соединяющей в сознании жителей образ тихого зеленого района.
Учитывая сложившуюся в Москве ситуацию, можно констатировать, дефицит каких объектов испытывает город?
Надо признать, что московской периферии все еще недостает уникальных объектов, которые бы выражали ключевые особенности каждого района, наполняли их смыслом и основаниями для формирования локального сообщества. И здесь не менее важно, чтобы эти объекты создавались на основе инициатив жителей, в тесной связи со сложившимися районными ценностями.
