Обычно мы не вмешиваемся в трудовые споры, и не рассказываем о них, но этот случай особенный. И не только потому, что дошел до суда. А потому что заставляет всерьез задуматься над тем, кто нужен организациям и учреждениям Карелии: хорошие или покладистые, молчаливые сотрудники. То учительницу выживают со школы, не давая ей полную ставку, потому что она задает слишком много вопросов и смеет куда-то жаловаться, то профессионального трансфузиолога подводят под увольнение, «награждая» абсурдными и незаконными выговорами.
В суд обратилась заведующая отделом комплектования донорских кадров республиканской станции переливания крови Любовь Калугина. В декабре 2023 года главный врач учреждения Ирина Пушкарева вынесла ей сначала выговор, а потом и строгий выговор. Якобы за ненадлежащее исполнение должностных обязанностей.
Доказывая, что основная причина дисциплинарных взысканий Любови Александровны в предвзятом отношении к ней руководителя, представитель врача попросил суд приобщить к делу всего один документ – ответ Минздрава Карелии на ее запрос.
— Наверное, можно запросить все те вопросы, которые она задает в разные инстанции в отношении учреждения и меня как руководителя. Какие она имеет ответы. Потому что я точно знаю, что она неоднократно обращалась в прокуратуру, Минздрав России, Минздрав Карелии, правительство Карелии (потом главврач вспомнит еще про трудовую инспекцию. – прим.авт.). И не то, чтобы явные были проверки, но да, мне приходилось отвечать. Но я на месте. Я руковожу. Поэтому какие предвзятости? – не согласилась с высказанными претензиями Ирина Пушкарева и попросила суд запросить все обращения Любови Александровны в различные инстанции за последние два года.
Представитель Калугиной – Виктор Молодежников оказался только за: очевидно же, что любой руководитель был бы счастлив избавиться от сотрудника, который систематически пишет на него жалобы или перепроверяет правильность его решений в вышестоящих инстанциях.
— Кстати, я вначале всегда обращалась к Ирине Григорьевне за решением всех внутренних вопросов, но ответов четких я не получала, — пояснила причину своих поступков начальник отдела станции.
Первый выговор Любовь Калугина получила за то, что не рассказала главному врачу об обнаружении бракованной крови, которую взяли у донора по ошибке ее бывшей подчиненной. Руководитель учреждения уверена, что произошло ЧП, которое от нее скрыли, чем подвергли опасности людей, которым могла понадобиться кровь.
Калугина не спорит, что в случае чрезвычайной ситуации она должна была бы сообщить о ней главному врачу учреждения, но то, что произошло, было обычным рабочим моментом.
— Это не является чрезвычайной ситуацией, это штатная ситуация… Мы с этим работали, мы с этим сталкивались практически несколько раз в месяц (с обнаружением крови, которую в дальнейшем нельзя использовать, — прим.авт.) и это была штатная ситуация, никто никогда не ходил, главного врача в известность не ставил, — пояснила Любовь Александровна.
Она очень долго и подробно рассказывала суду об автоматизированной информационной системе трансфузиологии (АИСТ), в которую сотрудники вносят все данные, и без применения которой не может работать ни одна станция переливания крови. Именно эта система и не допустила выдачу той самой крови, которая чисто теоретически могла кому-нибудь навредить.
Так за что же тогда наказали заведующую отделом?
— Бывает ситуация, когда система не работает, а экстренно надо выдать кровь, — вот в этой фразе главного врача и кроется, пожалуй, основная причина произошедшего.
Ирина Григорьевна рассказала, что во время отключений электроэнергии, например, АИСТ не работает. Тут же выяснилось, что республиканская станция переливания крови почему-то не оборудована бесперебойными источниками питания. Впрочем, как оказалось, причинами неиспользования обязательной системы могут быть и другие, гораздо менее уважительные обстоятельства. Однажды, например, станция работала целый день без АИСТ, потому что сотрудница забыла от нее логин и пароль.
— А есть ли гарантия того, что все выданные в тот день компоненты АИСТом были допущены? – поинтересовался Виктор Молодежников.
— А это время покажет.
— А, то есть, время покажет? То есть кому-то могли выдать кровь с гепатитом?
— На сегодняшний…
— Я задал вопрос. Кому-то могли выдать кровь с гепатитом? Или с другим вирусом?
— Ну-у-у.
— Ответьте на мой вопрос, пожалуйста.
Ирина Григорьевна не ответила. Только уточнила:
— Если вот такой случай, когда не доведено до сведения, и система не видит, и компонент лежит. И вот вам пример того, что он может быть выдан.
Другими словами – Калугину наказали за то, что она не подумала о том, что кто-то может забыть пароль. К слову, сотрудников, непосредственно допустивших ошибку, наказали не так строго, как Любовь Александровну: им сделали замечание.
Почему Калугина получила именно выговор?
— Потому что она заведующая, потому что она знала, и потому что она не оповестила никого, — отчеканила главный врач станции переливания крови.
— До 27 декабря 2023 года она подвергалась дисциплинарным взысканиям? – уточнила судья, напомнив, что Любовь Александровна работает в учреждении уже 10 лет.
— Нет, не подвергалась, потому что это достаточно сложно.
— С юридической точки зрения, почему был вынесен выговор?
— В данном случае истец – завотделением. Поэтому, — пришла на выручку юрист ответчика.
— Только на основании этого был выговор? – удивилась судья.
— А почему не наоборот? – поинтересовался представитель Любови Калугиной. — Более тяжкое наказание должно нести виновное лицо, а контролирующий может получить замечание. Мы говорим о несоразмерности наказания, в том числе. Помимо того, что вообще отсутствует основания для привлечения.
— Что вами учитывалось? Только то, что она является заведующей? – пыталась все-таки добиться внятного ответа от юристов судья.
— В том числе.
— Что еще? Ее заслуги как-то учитывались, что она долго работает?
— Я расследование не проводила.
— Вы — юрист, вы пришли представлять интересы ответчика. Это самый главный вопрос, когда выносится дисциплинарное взыскание.
Очевидно, что никто ничего не учитывал. Просто воспользовались возможностью влепить выговор.
Со строгим выговором Любови Калугиной получилось в разы интереснее. И дело даже не в том, за что он был получен (весь сыр-бор из-за удаленного комментария в графе для примечаний), хотя по сути сторона истца его тоже оспаривает. Все дело в том, что наказывать сотрудника таким образом главный врач вообще не имела права.
— Строгий выговор вообще предусмотрен? – уточнила у юристов, представляющих интересы станции, судья.
— Ну да. Для госслужащих и так далее.
— Применительно к профессии истицы строгий выговор есть?
— Нет, есть выговор, — сообщила юрист и, как ни в чем не бывало, добавила:
— Был вынесен отдельный приказ, и строгий выговор поменян.
— Чем это предусмотрено в законодательстве?
— В данном случае так посчитали, — откровенно удивила представитель ответчика.
— Вы – юрист, – напомнила судья. — Чем предусмотрено внесение изменений в приказ о замене дисциплинарного взыскания?
— Не предусмотрено.
Поверить в то, что мы слышали, было непросто. Честно говоря, никак не укладывалось в голове, по какой причине, эти люди не признают иск: осознают же, что нарушили законодательство. Еще менее понятно было, почему, спустя столько месяцев незаконное наказание не было отменено.
— Вы разъяснили главному врачу, что такого вида дисциплинарного наказания не существует? – поинтересовалась у юристов судья.
— Разъяснили.
— И оно вами не будет отменяться?
— Приказ был заменен на выговор.
— Нет порядка замены приказа, — не выдержал Виктор Молодежников. — Нарушили один раз требование законодательства — вынесли строгий выбор. И нарушили второй раз законодательство.
— В любом случае по второму приказу также порядок и сроки были соблюдены, — ответила юрист.
Да. Это, конечно самое главное. Законность же – дело десятое.
Судья попыталась выяснить у главного врача, чем она все-таки руководствовалась, применяя к сотруднику недопустимое взыскание.
— Да ну я была в шоке, — ответила Ирина Григорьевна.
— Только поэтому?
— Ну, вот у меня такие помощники рядышком. Такие, которые мне уже указали на то, что я имею таких помощников. Дело-то в том, что, имея такой стаж, и руководствуясь, наверное, предыдущим кодексом, трудовым кодексом, я вот не обратила... Ну, строгий и строгий. Раньше был строгим. Только поэтому.
Слышать все это было удивительно не столько потому, что в республиканском учреждении так вольно обращаются с законодательством (так ведь можно далеко зайти), сколько потому, что речь ведь идет о живом человеке и его дальнейшей судьбе. И, кстати, очень хорошем сотруднике. Любовь Александровна продемонстрировала в суде феноменальные знания нормативно-правовой базы, на которой основана ее работа. Все приказы, указы, нормы, постановления… Было очевидно, что перед нами высококвалифицированный специалист, которым почему-то не очень-то дорожат на работе.
На это, кстати, попытался обратить внимание Ирины Григорьевны и представитель Любови Калугиной:
— Настолько информированного в рамках нормативной базы сотрудника я встречаю в первый раз. Честно. Человек помнит на память нормативные акты, и что они регулируют. Человек работает давно у вас, работает качественно. Ни одного дисциплинарного взыскания не было. Человек четко понимает, где приказ соответствует федеральному законодательству, а где нет, где надо обратиться, переспросить. Так он вас страхует… Может быть, такого сотрудника надо не наказывать, а слушать и поощрять?
Может быть. Но пока, к сожалению, так.
