Подарил котенка Лушку, болел за «Торпедо» и говорил «Тревожно», когда любимая команда проигрывала, выдавал себя за Молчалина из «Горе от ума» — каким актеры Театра Сатиры запомнили Александра Ширвиндта.
На этой неделе скончался Александр Ширвиндт. Советский и российский актер театра, кино и эстрады, народный артист России умер на 90-м году жизни; предварительной причиной смерти стали проблемы с сердцем. Как сообщили в Театре Сатиры, прощание с Ширвиндтом пройдет в здании театра в понедельник, 18 марта, с 12 до 14 часов. Похоронят актера на Новодевичьем кладбище.
Когда-то согласился заменить Гафта
Место прощания понятно было изначально — именно с этим театром связана большая часть жизни Александра Ширвиндта. Он пришел туда уже сложившимся артистом. Ему было 34 года, когда по протекции Андрея Миронова худрук театра Сатиры Валентин Плучек позвал актера спасать спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаров» — из театра тогда ушел Валентин Гафт, игравший графа Альмавиву. И Ширвиндт впервые вышел в этой роли на сцену после всего трех репетиций. Но потом, по его собственному выражению, «выгрался» — и сейчас сложно представить другого Альмавиву, образ которого был закреплен ещё и очень популярным в СССР фильмом-спектаклем. А в 2000-е, после смерти Плучека, Ширвинд стал художественным руководителем театра и возглавлял его около 20 лет — а потом, уже в 2021-м, принял почетную должность президента театра; сейчас эта должность будет убрана — заменить Ширвиндта не сможет никто.
В этом году Театр Сатиры готовился сразу к двум юбилеям — 100-летию театра и 90-летию Александра Ширвиндта, — и нынешний худрук Театра Сатиры Сергей Газаров признался, что сейчас непонятно, как эти мероприятия будут организованы. Но заявленные в афише спектакли отменять не стали: для Ширвиндта жизнью был его театр и спектакли в нем.
Отменена будет только одна постановка — «Где мы?∞!...», в которой Ширвиндт играл главную роль. Этот спектакль делался именно под Мастера, и опять же — заменить его не сможет никто.
«Можно было всегда прибежать к нему и выплакаться»
Газаров также организовал встречу артистов труппы с журналистами — чтобы актеры и актрисы, работавшие с Ширвиндтом, рассказали, каким они запомнили мастера. Среди тех, кто пришел на эту встречу, были и молодые артисты, работающие в театре совсем недолго, и те, кто провел на его сцене несколько десятилетий.
Нина Корниенко, заслуженная артистка России:
— Он всегда был Шурой — так и остался Шурой до конца своей жизни. Не буду говорить, какой он замечательный артист, какой режиссер и какой друг. Я просто вспомню небольшой эпизод из нашей жизни. Мы жили в общежитии, только пришли в театр — нищета была! И однажды к нам приходит Александр Анатольевич с вот такой коробкой яблок и котенком и говорит: «Вот вам Лушка, берегите её». И эта Лушка потом с нами долго жила и гулять ходила с нашего первого этажа.
Юрий Васильев, народный артист России:
— Он был удивительно щедрым человеком. После каждой премьеры дарил нам что-то, всегда все это помнил, приходил, поздравлял, говорил какие-то замечания — очень по-доброму.
Мы с ним были в разных ситуациях, дружили домами, близко общались. Можно было всегда прибежать к нему и выплакаться, выкрикнуть что-то — и он всегда мудро выслушивал, а потом обязательно помогал. Он был Лицо театра, и когда звонил куда-то, то говорил: «Это некто Ширвиндт» — и все двери открывались.
Он таскал нас на хоккей, на футбол, на баскетбол, был истинным торпедовцем, оставался с этим клубом, что бы с ним не происходило, был ему верен. Но почти не выражал это эмоционально — если «Торпедо» проигрывало, пропускало гол, Ширвиндт говорил: «Тревожно».
Зинаида Матросова, заслуженная артистка России:
— Я в театре работаю с 1976 года, мне дали роль Лизы в спектакле «Горе от ума», он вместе с Татьяной Васильевой меня оберегал — от остальных у меня «крышу сносило», особенно от Андрея Миронова. Ширвиндт с женой меня любили, мы дружили семьями — он даже в роддом ко мне приезжал и прислал записку, которую подписал «Молчалин» — это его роль в «Горе от ума». А я не сразу сообразила — ведь у меня не было знакомых с такой фамилией! Но потом до меня дошло — Шура!
