Третьей карабахской так и не громыхнуло. По той простой причине, что Ереван решил не вмешиваться в ход антитеррористической операции (АТО) в Нагорном Карабахе, объявленной Азербайджаном, максимально дистанцировавшись от конфликта: Хочу констатировать, что Республика Армения не участвует в военных действиях, и ещё раз хочу констатировать, что Республика Армения не имеет армии в Нагорном Карабахе», – заявил премьер-министр Армении Никол Пашинян, подчеркнув, что Ереван не будет делать никаких непросчитанных, резких и авантюрных действий». Российские миротворцы в Нагорном Карабахе (Фото: Александр Рюмин / ТАСС) Логика в такой позиции, без сомнения, наличествует. Как показала вторая карабахская, шансов у Армении победить Азербайджан, поддерживаемый Турцией и Израилем, нет. Как и союзников, готовых выступить на её стороне (Россия пыталась неофициально подсобить Армении, но, как и последняя, оказалась не готовой к новым методам ведения войны, прежде всего к активному использованию беспилотников). Официальному же вступлению России в войну и полноценному участию на стороне Армении помешали два обстоятельства. Во-первых, нежелание Москвы портить отношения с Анкарой (так, даже на сбитый несколько лет назад в Сирии российский самолёт Су-24 Кремль практически никак не отреагировал), а во-вторых, натянутые отношения между Владимиром Путиным и Николом Пашиняном (с одной стороны, при последнем начался дрейф Армении в сторону Запада и, по слухам, ценой полномасштабной российской поддержки должно было стать вступление Армении в Союзное государство, что для Пашиняна было неприемлемо, с другой – по всей видимости, личная неприязнь Владимира Владимировича к армянскому премьеру, пришедшему к власти революционным путём, то есть в результате свержения законного правительства, что ставило его в один ряд с тем же Навальным, фамилию которого он даже никогда не произносил). К тому же уже после завершения второй карабахской Пашинян признал Нагорный Карабах за Азербайджаном, что делало притязания Баку, включая антитеррористическую операцию, практически легитимными. Говоря другими словами, армянский премьер отдал Нагорный Карабах Азербайджану в надежде на то, что им его территориальные притязания и будут исчерпаны. Но вот вопрос: насколько эти надежды бьются с реальностью? А бьются они не очень, так как ещё остаётся Сюникский коридор, официально являющийся территорией Армении, который в случае его захвата Азербайджаном обеспечил бы непосредственную границу между ним и Турцией, что, учитывая близкие отношения между Баку и Анкарой, видится следующей целью Азербайджана. Поэтому, говоря о третьей карабахской (см. начало), точнее было бы так: пока не громыхнуло. И этот потенциально-отложенный характер эскалации армяно-азербайджанского конфликта можно считать первым итогом несостоявшейся войны. А что Пашинян, сможет ли он удержать премьерское кресло за собой? По всей видимости, судя по динамике и напряжённости массовых протестов, вспыхнувших после фактической капитуляции Нагорного Карабаха, сможет. Неясно, правда, насколько. Пашинян и без этого не пользовался большой популярностью (поражение во второй карабахской ставилось в заслугу лично ему). Поэтому вполне очевидно, что сдача Нагорного Карабаха делает положение армянского премьера крайне неустойчивым, если не сказать – критически неустойчивым. И отчего-то думается, что кульминационная фаза протестов – ещё впереди. Она наступит тогда, когда в Армению прибудут тысячи беженцев из Нагорного Карабаха, которые гипотетически могут стать триггером для создания революционной ситуации (не будем забывать, что карабахский клан», отторгнутый от руководства страной с приходом Пашиняна, не растерял своих амбиций вернуться во власть; и в этом, кстати говоря, он теоретически может рассчитывать на помощь Кремля, который, если представится подобный случай, вряд ли упустит возможность вернуть Армению в сферу своего влияния; но вероятность этого крайне мала, так как для такой экспансивной политики у Кремля на сегодняшний день уже элементарно не хватит ресурсов). И вот справится ли Пашинян с этим – неизвестно. Но одно можно сказать наверняка: предпосылки к этому уже есть и с течением времени они будут лишь укрупняться. И эта тенденция (к революционной ситуации или даже, собственно, к революции) – второй итог несостоявшейся войны. И что в такой ситуации остаётся Пашиняну? Только то, что он и делает: перекладывать ответственность на РФ и Запад, стараясь полностью вывести себя из-под удара. И сейчас мы видим, что Азербайджан начал сухопутную операцию по этнической чистке армян Нагорного Карабаха. Мы считаем, что, в первую очередь, российские миротворческие силы должны принять меры. Во-вторых, ожидаем мер от Совета Безопасности ООН», – заявил Пашинян, комментируя свою позицию невмешательства. Очевидно, что армянский премьер стремится порвать все оставшиеся связи с РФ. И эта несостоявшаяся война очень подходит для этой цели (при том что определённые основания для этого имеются: Кремль действительно не очень красиво повёл себя со своим партнёром по ОДКБ во время второй карабахской, практически бросив его на произвол судьбы). И это – итог номер три. А могли ли российские миротворцы вмешаться в конфликт, на чём настаивал Пашинян? Надо полагать, нет. Поскольку регистр полномочий российских миротворцев, если судить по информации, появляющейся в СМИ, а в данном случае – по её отсутствию, так и остался пустым». Напомню, что ещё в конце прошлого года, комментируя очередную эскалацию армяно-азербайджанского конфликта (блокаду Лачинского коридора) при полном бездействии российских миротворческих сил, первый зампред комитета Госдумы по делам СНГ Константин Затулин обратил внимание на вынужденный характер этого бездействия, так как, по его словам, мандат миротворцев был несогласован по инициативе Азербайджана. Затулин, думается, несколько приукрашивает реальность, переводя все стрелки на Баку: Москве это было не менее выгодно, а может быть, даже и более, так как невмешательство миротворцев купировало риск военного конфликта с Турцией (через Азербайджан). Но если мандат российских миротворцев так и не был согласован, то как объяснить их действия по размещению у себя нескольких тысяч армян из Нагорного Карабаха, что, по существу, позволило России хоть как-то сохранить лицо, выступив в роли миротворца при уже полной потере своего влияния в регионе (открывать второй фронт Азербайджану и Турции Россия не смогла бы уже при всём желании)? А вот тут самое время вспомнить недавнюю встречу Путина и Эрдогана в Сочи, на которой лидеры двух стран, можно предположить, кроме официально заявленных тем, коснулись и армяно-азербайджанского конфликта. И более того: возможно, даже пришли к некоему соглашению по этому вопросу, косвенным доказательством чего является то обстоятельство, что переброска азербайджанской военной техники к армянской границе началась едва ли не сразу после завершения переговоров в Сочи. Вполне можно допустить, что роль России как миротворца (а заодно и якобы активного игрока на Кавказе) и была частью этого соглашения. Но в обмен на что? На невмешательство России в ход конфликта? Так Эрдоган и сам прекрасно понимал, что Кремль не сунется в войну, если бы вдруг она началась. С газовым хабом и зерновой сделкой вопросы решены не были. В общем, никаких гешефтов Турция не получила, что, впрочем, не говорит о том, что она их ещё не получит. Вероятно, соглашение касалось каких-то моментов, которые будут озвучены позже, и та конфигурация, которая будет образована полученными Турцией преференциями в обмен на сохранение лица РФ, и будет четвёртым итогом. Но вне зависимости от него уже сейчас можно констатировать, что регион безвозвратно потерян для России (даже если Кремлю удастся свергнуть Пашиняна, у него не хватит ресурсов, чтобы бороться за влияние в регионе). Что на ещё один шаг приближает смерть ОДКБ, демонстрируя крах внешней политики в направлении бывших союзных республик. Причём уже намертво цементируя данный расклад и тем самым доводя процесс распада СССР до своего логического завершения: до образования не только де-юре, но и де-факто (то есть уже попавших в зону влияния других стран) независимых, а подчас даже враждебных РФ государств.
