Во вторник, 15 февраля, в Покровской колонии (ИК-2) прошел первый день выездного заседания Лефортовского районного суда Москвы по делу Алексея Навального, которого обвиняют в «мошенничестве» и «неуважении к суду». Дело о «мошенничестве» было возбуждено больше года назад. Следствие утверждает, что Навальный якобы похитил и потратил на личные нужды более 2 693 503 рублей, пожертвованных «Фонду борьбы с коррупцией». По этому обвинению ему грозит до 15 лет лишения свободы.
Второй эпизод касается оскорбления судьи Веры Акимовой, выносившей Навальному приговор за «клевету» на ветерана Великой Отечественной войны Игната Артеменко — по итогам процесса Навальный получил штраф в 850 тысяч рублей. По версии следствия, Навальный, «предвидя последствия публичных оскорблений судьи, в присутствии всех фигурантов дела, пренебрегая нормами морали и нравственности, а также особого статуса участников процесса, проявил свое явное неуважение к суду и участникам процесса — оскорбил мировую судью Веру Акимову».
The Insider попросил соратника основателя ФБК Ивана Жданова поделиться своим мнением о первом дне заседания, который проходил на фоне новостей о готовящемся нападении России на Украину. По его мнению, это было сделано намерено: процесс над Навальным запустили специально на пике напряженности — в тот же момент, когда Госдума подавала прошение о признании ДНР и ЛНР. Когда соратники Навального решали, как освещать эти события, у них были опасения, касающиеся того, что власти перебьют повестку, и никто не будет следить за судом. «К счастью, мы ошиблись, и это показательно — в информационном поле сегодня даже меньше обратили внимание на это странное обращение, все следили за судом, и СМИ об этом писали, и у них не получилось сделать так, чтобы как можно меньше говорили об Алексее», — подчеркивает Жданов.
В ходе рассмотрения дела о мошенничестве суд озвучил расходы Навального за последние 5 лет: 8 млн рублей, то есть 130 тысяч рублей в месяц. По мнению Жданова, «это был очевидный PR-трюк». Нетипично, что суд в первый же день заседания просил огласить письменные материалы и начал зачитывать счета.
«Обычно идут свидетели, потерпевшие, и мне показалось, что это было сделано, чтобы показать: „Вот, смотрите, какой Навальный нехороший и на что-то живет“. И, конечно, сумма в 130 тысяч рублей в Москве — это не заоблачная зарплата, получилось на самом деле достаточно странно. Видимо, они хотели произвести эффект на регионы, где зарплата в 130 тысяч кажется заоблачной и выглядит так, будто Навальный живет на широкую ногу. Это попытка замылить то, что эти деньги не имеют никакого отношения ни к ФБК, ни к президентской кампании. Я говорю, что 130 тысяч — это нормальные деньги, и как бы не говорю: „Причем тут ФБК?“. Это чтобы мы обсуждали какую-то сумму, а не то, есть ли вообще какой-то состав преступления, которого нет. Теоретически мы можем представить, что Алексей мог вполне и работать в ФБК, но он не работал и не получал ни копейки денег из этого фонда».
В материалах дела о мошенничестве фигурируют четверо потерпевших. Один из них — Александр Кошелев, слесарь-сантехник, зарплата которого после вычета налогов 33 тысячи рублей. 28 декабря 2020 года он якобы посмотрел на YouTube видеоролик «Я позвонил своему убийце. Он признался» и был «введен в заблуждение», а спустя неделю отправил наличными один миллион рублей на счет в ФБК. Сверху он отправил еще 20 тысяч рублей — согласно Уголовному Кодексу, ущерб до миллиона рублей является крупным размером, а свыше миллиона — особо крупным размером.
«Это абсолютно подставной человек. Кто конкретно ему принес этот миллион, мы не знаем. Второй подставной человек, пожилой пенсионер Костенко, и с ним проще — я думаю, ему просто Илья Ремесло (ранее по жалобе Ремесло на Навального завели дело о клевете на ветерана Игната Артеменко — прим. The Insider) сам и дал эти деньги, потому что человек не является нашим сторонником, и там сумма небольшая, которую легко от себя отдать — 50 тысяч и 100 рублей. Это сумма, которую там зарабатывают на этих отбросных делах — нас критиковать, да и все», — утверждает Жданов.
Также стоит отметить, что максимальный срок лишения свободы в ст. 159, по которой судят Навального, — десять лет, однако следствие разделило «мошенничество» на четыре эпизода, то есть четыре разных преступления. Четыре эпизода — это совокупность приговоров, который предполагает максимальный срок в полтора от максимального. Именно поэтому Навальному грозит 15 лет лишения свободы, пояснил Жданов.
А вот вторая часть обвинения, «неуважение к суду», никак не влияет на лишение свободы. По мнению Жданова, два дела склеили в один процесс ради массовости.
«Дела о мошенничестве — это обычно десятки томов. Второе — они этим пытаются придать видимость, мол, посмотрите, на самом деле Навальный это в суде говорил — слова, которые сложно даже оскорблениями считать — „Боже мой“ или „офигеть“. Нас с детства учили к суду относиться уважительно, говорить „ваша честь“ и „уважаемый судья“. И люди, которые за год уже могли забыть, что происходило, думают: „Ну да, это же не очень уважительно“ забывая, что суда-то не было, потому что возможности высказываться у Алексея не было».
Но два этих дела — далеко не конец. Несколько соратников Навального находятся в розыске по делу об экстремизме, Лилия Чанышева стала первой, кого арестовали по «экстремистскому» делу, но Навального за экстремизм до сих пор не судят. Жданов связывает это с тем, что власти пока не трогают его по политическим статьям.
«Путин потом в своих выступлениях говорил: «Да какой же он политический? Он сидит за экономику», хотя все и так понимают, что процесс политический. Экстремизм — это уже вообще политика. Он занимался по содержанию оппозиционной незаконной деятельностью — пытался участвовать в выборах и все такое. Они все равно его потащат в суд, но уже после этого приговора. Таким образом они могут ему продлевать содержание до 30 лет. Экстремизм-то можно понести в суд через 10 лет, когда он отсидит уже эти 10 лет, и дать еще 10-15 лет. Это совершенно не имеет значения. Решение о том, сколько будет сидеть Навальный, принимает Путин. А отсидит он этот срок или нет, зависит от кучи других обстоятельств».
