– Не совсем, – отрезал Белый. – В пространстве я тебя перемещать не буду, но внутренние сдвиги гарантирую.
Белый снова обернулся лицом к Майклу и объявил о своей готовности продолжать беседу:
– Майкл Томас с Чистым Намерением, что ты хотел узнать?
Все вопросы были у Майкла наготове.
– Белый, можешь ли ты сказать мне с высоты своей мудрости, но при этом так, чтобы я мог понять: уместно ли с духовной точки зрения моё путешествие в эту страну? – Майкл хотел услышать именно от этого ангела, правильно ли то, что он делает.
– Да, могу. – Белый некоторое время молчал, как бы собираясь ответить на этот вопрос однозначно, «да» или «нет». Затем, когда Майкл уже совсем собрался настаивать на продолжении, сказал: – Я с самого начала говорил, что такой поступок уместен в твоей жизни. Кроме того, мы ни в коем случае не стали бы содействовать в неблагоприятном для тебя деле.
– А как же Мэри? – выпалил Майкл своим новым неуправляемым голосом. – У неё есть те же дары и инструменты, но при этом она по‑прежнему живёт на Земле. Разве это не лучше? Разве это не более высокое духовное предназначение?
– Для неё, – ответил мудрый ангел.
– Но ведь здесь я учусь только ради себя самого, Белый! Я направляюсь «домой», где пребывает любовь. То, о чём я попросил тогда… это же эгоистично. Какая от этого польза Земле? Кажется, я вступил на путь, не сулящий ничего хорошего никому, кроме меня!
– Кажется? – перебил Белый.
– Да. Кажется, – Майкл выдохся. Замолчал.
– С каких это пор ты стал беспокоиться о Земле, Майкл? – Белый от всей души забавлялся. Вопрос застал Майкла врасплох. Он ответил не сразу.
– Не знаю, – Майкл задумался. – Наверное, с тех пор, как стал иным.
– А что я говорил тебе при первой встрече про «кажется»? – спросил Белый тоном экзаменатора.
– Что дела не всегда обстоят так, как кажется, – буркнул Майкл. Эта реплика то и дело вновь всплывала на протяжении всего путешествия. Синий и Фиолетовая повторили её почти дословно. Если считать Белого, получается, что эти слова говорили ему трое.
– Очень хорошо! – воскликнул Белый. – А что ещё?
Майкл молчал. Он не помнил. Тогда за него ответил ангел:
– Твоё желание вернуться домой вовсе не эгоистично, а вполне естественно, и оно не противоречит стремлению выполнить своё человеческое предназначение. – Белый сделал паузу. – Теперь, поскольку ты уже прошёл такой большой путь, я скажу тебе кое‑что ещё. – Величественный ангел чуть отступил, словно желая подчеркнуть значение своих слов. – На твоей планете возникла новая энергия. Её вибрации несут потенциал перемен и дивных свершений. Именно из‑за этой новой энергии твоя просьба отправиться домой заслуживает особого уважения. Пока подобное путешествие предприняли лишь немногие, поскольку до недавнего времени этот путь был недоступен людям. Ты, Майкл Томас, один из первопроходцев. Вот почему мы так радуемся твоим успехам и твоей мудрости.
Майкл долго молчал.
– Понятно. Я получил одобрение. – Майкл старался рассуждать логично, но при этом оценивал факты в соответствии со своими представлениями. – Но лично для меня разве не лучше бы было вернуться на Землю? Быть как Мэри?
– Лично для тебя? – Белый склонил голову набок и насмешливо вскинул брови. – Мы всё‑таки решили стать эгоистом?
– Я не то имел в виду. – Майкл понял, что с мастером любви логика бессильна. – Я хотел спросить, где мне следует быть? Как действовать ради достижения наивысшего блага для всех? Вот в чём вопрос на самом деле.
Услышав эти слова, Белый преисполнился величайшей гордости. Он широко улыбнулся и торжественно произнёс:
– Этот вопрос, Майкл Томас, свидетельствует о том, что ты действительно начал кое‑что понимать в устройстве мироздания. В тебе пробуждается мудрость, Майкл.
– Спасибо, Белый, но я хотел бы услышать ответ. – Майкл проигнорировал комплимент и нахмурился. Ему было неловко учинять допрос этой кроткой сущности.
– Наивысшее благо? – Белый заскользил прочь. – Это явление твоей реальности, Майкл. И ты как человек, вибрирующий на новом уровне, создашь его для себя сам. Ни одна сущность во Вселенной не может сделать это за тебя. – Белый направлялся к двери.
Майкл понял, что он решил прервать дискуссию, не ведущую никуда. Есть вопросы, на которые ангелы отвечать не хотят – или не могут. Он решил сменить тактику.
– Белый, а смогу ли я отличить, что является наивысшим благом для всех, а что нет?
– Это мы проверим в ходе следующего испытания. – Белый открыл дверь. Майклу стало любопытно, куда это он собрался. Ангел продолжал: – Ты пока ещё получил не всю информацию, Майкл. Это Дом Любви. И тебе нужно увидеть здесь кое‑что ещё. – Ангел вышел в коридор, но, прежде чем закрыть дверь, добавил: – И вот ещё что, Майкл: это будет для тебя довольно трудно.
Ангел закрыл за собой дверь. Майкл слышал, как тихо стукнула защелка. Он понимал, что близится нечто важное. Однако, что же это может быть? Что можно показать такого, что внесло бы ещё большее смятение в его душу и заставило бы снова усомниться в уместности этого путешествия. Майкл отвернулся от двери и сел лицом туда, где во время разговора стоял ангел. Он набрался терпения. Было понятно, что Белого рядом с ним не будет. Что бы ни произошло здесь, Майкл должен пройти через это сам, и, очевидно, этого же хочет Белый.
Казалось, комната медленно преображается. Начало изменяться освещение. Белые стены скрылись в полумраке, а метрах в пяти от Майкла возникло светящееся туманное облачко. Постепенно облачко стало обретать форму человеческой фигуры. Майкл внимательно наблюдал. Ему предстоит встреча. Белый как‑то раз вскользь упоминал об этом. Фигура проявлялась все отчётливее. Пространство вокруг силуэта начало постепенно наливаться светом – словно в театре, – высвечивая постепенно обретающего телесность человека. Майкл уже привык ко всем этим волшебным штучкам, поэтому не изумился. Он просто сидел на краешке стула и смотрел, что будет дальше.
Это была женщина! Фигура медленно обретала форму под взглядом Майкла. Он начал догадываться, кого увидит. Интуиция работала в полную силу. Все клетки тела восторженно вибрировали, подсказывая, что его ждёт необычная встреча. Новый дар предчувствия твердил Майклу, что грядёт уникальный и сильный опыт. Наконец образ полностью сформировался. Гостья стояла прямо перед ним!
При виде этой женщины у него перехватило дыхание! Дело не просто в эффектной наружности. Он сразу ощутил, что они одна семья, что между ними есть прочная связь, – и всё его существо откликнулось восторгом. Как она прекрасна! Но что это за чувство? Почему в душе зазвучал сигнал тревоги?
Её гладкие рыжие волосы обрамляли лицо необычайной красоты. Глаза были исполнены глубочайшего сострадания. Она улыбнулась Майклу, и его сердце едва не выскочило из груди. Зелёные глаза искрились, словно изумруды, инкрустированные в кожу цвета слоновой кости. Майкл готов был поклясться, что ощущает запах фиалок. В его голове лихорадочно понеслись самые разнообразные мысли. Может быть, это богиня любви – или коварная сирена из древних мифов? Майкл почувствовал, что начинает задыхаться, – и вдруг осознал, что просто затаил дыхание! Что же это такое? Он сам себе изумился. Откуда этот экстаз? Что с его сердцем? Мозги превратились в пюре, и он мог только вздыхать, восторженно глядя на дивное создание.
Майкл встречал на пути многих ангелов, но никто из них не сравнится с этим. Возможно, именно эту женщину имел в виду Белый, когда говорил, что Майклу предстоит встретить ангела, который превосходит величием всех остальных. Майкл утратил дар речи. Он ощущал поразительную сердечную связь с этой женщиной. Казалось, что он вновь встретил давно утраченную любимую. Дымка совсем рассеялась, и женщина во всей своей красе стояла в измерении Майкла.
Майкл пребывал в ступоре. Никогда прежде он не испытывал такого трепета. Хотел что‑то сказать, но не удавалось сосредоточиться. Хотел о чем‑нибудь спросить, но не мог придумать о чём. Он знал её… или нет? Почему присутствие этой женщины так на него действует? Откуда ощущение, будто он её знает? И тут он понял, в чём дело! Он видел её в красном доме, когда знакомился с членами семьи. Она – одна из тех, кто не рассказал ему свою историю. Это именно та рыжеволосая женщина, чья энергия сразу же привлекла внимание Майкла. Почему же они не поговорили в красном доме? Что там рассказывал ему Красный о лицах, которые не рассказали свою историю? Невыполненные контракты? Что это значит?
Они пристально смотрели друг на друга в полном молчании. Постепенно в голове Майкла сформировалась связная мысль: «Если я видел её на экране в Доме Взаимоотношений, значит, она не ангел! Она принадлежит к моей кармической семье!» В сердце Майкла зародилось неприятное предчувствие относительно этой встречи, хотя душа безмятежно пела незнакомую дивную песню. Это была песня радости, полёта и любви. Что за дивное ощущение, что за странная двойственность! Часть ума твердила, что сейчас начнутся неприятности, а другая часть торжествовала. Радостная часть была подобна ребёнку, который впервые попал в Диснейленд. Ребёнок долго ждал этого события, считая дни, и вот наконец свершилось! Однако сердце было преисполнено тревоги. Оно словно попало в сеть!
Майкл чувствовал себя полным дураком. Он опять заметил, что перестал дышать. Эта женщина воздействует на него физиологически. Тело начинает реагировать от одного только взгляда на этот дивный образ. «Боже, почему так потеют ладони?» Да, это не ангел, но эта женщина действует на каждую клетку его тела. Он не был уверен, хватит ли у него сил заговорить. На глаза навернулись слезы, грудь переполнилась чувствами, словно он увидел старого друга, которого давно считал погибшим. Да, вряд ли он когда‑то забудет это переживание. К счастью, она заговорила первая:
– Майкл, это я.
Он откуда‑то знал этот ласковый голос! Майкл порадовался, что сидит на стуле, ибо в ногах появилась слабость и возникло ощущение, что колени непременно подогнулись бы. Всё его тело отреагировало на слова женщины, – Майкл был абсолютно уверен, что знает этот голос! Но кто она? Это лицо, эти ясные глаза молили о том, чтобы он узнал её. Он и узнал, но не так, как ей хотелось бы. Нужно было что‑то сказать. Адреналин бушевал в крови, словно у школьника, который долго заглядывался на красивую девушку и вот наконец она с ним заговорила. Прекрасное тело, безупречно сидящие одежды. Майкл представил себе, что обнимает её. О боже! Майкл с некоторым смущением и даже отвращением осознал, что в нём пробуждается физическая страсть! Что говорил об этом Зелёный? Что близкие физические взаимоотношения между любящими друг друга людьми могут стать катализатором просветления? В силу некоторых человеческих привычек Майклу казалось, что подобным помыслам здесь не место… однако организм реагировал, и почему‑то возникало ощущение, что в духовном отношении это совершенно уместно и безупречно. Вдруг он услышал в своей голове хохот Зелёного. Проигнорировав выходку ангела, Майкл собрался с духом и сказал дрожащим голосом:
– Красивое платье.
О боже, что он ляпнул? Какая нелепость, бессмыслица, глупость, банальность, убожество! Эта дивная женщина пришла к нему в Дом Любви, он исполнен благоговейного трепета, – неужели нельзя было сказать что‑нибудь более умное? Майкл был готов сквозь землю провалиться от стыда за собственную тупость. Она улыбнулась. Он растаял.
– Спасибо, Майкл. – Она подмигнула. – Я Элони, мы с тобой заключили контракт о любви.
Майкл откуда‑то знал об этом. Сердце бешено колотилось при звуке её голоса. Он вытер свои вспотевшие руки о брюки, и с ужасом осознал, что она это видела. Элони подошла ближе. Омывающий её фигуру свет двигался вместе с ней. Майкл непроизвольно отшатнулся и почувствовал, что вжимается в стул, словно пытаясь с ним слиться. Стул пронзительно скрипнул. Майкл хотел было встать, но понял, что наверняка упадёт, – нет, нельзя, чтобы она это видела. Он и так уже чувствует себя достаточно глупо. Застенчивость Майкла забавляла Элони, но она ничего не сказала. Эта женщина просто ошеломила его. Глядя, как она шаг за шагом приближается к нему, Майкл понял, что узнает эту походку. Действительно, какая‑то часть его души была близко знакома с Элони. С её приближением ощущение, что они хорошо знакомы, возрастало.
– Если бы ты остался на Земле, Майкл, наши дороги пересеклись бы, ибо энергетический потенциал для нашего знакомства уже заложен. Помнишь, как мы планировали свою встречу? – спросила она.
Майкл ничего такого не помнил и не хотел об этом слышать. Душевная боль отразилась на его лице, и Элони это заметила.
– Всё в порядке, – сказала она. – Я пришла, чтобы сказать, что глубоко чту твоё решение. Вся семья гордится тобой, и наши сердца преисполнены радости. Особенно моё.
Майкл не мог закрыть глаза на очевидное. Он не думает, что «всё в порядке». Ему нет дела до радости и гордости семьи. Он хочет только её! Он всю жизнь искал настоящую любовь. Всю жизнь стремился только к ней. Майкл никогда не сомневался, что совершенная любовь возможна. Он верил, что когда‑то найдёт свою суженую, и их союз будет освящён Богом. Он молился об этом ещё мальчишкой, видя, как любят друг друга и как заботятся друг о друге родители. Ждал он этого и будучи взрослым человеком – вот почему разрыв с последней девушкой поверг его в такую глубокую депрессию. Именно любовь Майкл считал основой для собственной самореализации там, на Земле. В этом суть его контракта! И вот она предстала перед Майклом, и он с ней познакомился, – чтобы отныне знать, что она всегда ждала его. Эта мысль обрушилась на него, словно кузнечный молот. ОН СЛИШКОМ ПОТОРОПИЛСЯ С УХОДОМ.
Затем Майкла пронзила ещё одна мысль, и он не смог не спросить:
– Элони, а дети у нас по контракту должны быть?
– Трое, – ответила она.
Этот ответ сразил Майкла наповал. Он онемел. Она назвала духовные имена не рождённых детей, и каждое слово отзывалось в его душе мучительной болью. И хотя Майкл понимал, что Элони пришла сюда с любовью, чтобы почтить его, – легче от этого не становилось. С каждым её словом он всё более остро осознавал, что потерял, с каждым словом от сердца отрывался кусок. Не рождённые дети! Упущенные переживания! Что он наделал! Майкла переполняли эмоции, он чувствовал, что вот‑вот утратит контроль над собой. Хотелось обнять эту женщину и рассказать ей, как он сожалеет, что не остался на Земле. Очень хотелось сделать так, но он понимал, что она пришла сюда вовсе не за этим. По его щекам потекли слезы, плечи содрогались от рыданий. Элони к этому моменту уже сообщила всё, что хотела, и молча стояла перед Майклом Томасом.
Энергетический потенциал между ними был столь интенсивным, что, казалось, эту энергию можно резать ножом. Перед Майклом стояла замечательная женщина неописуемой красоты, а он только всхлипывал, сидя на стуле. До чего же жалкое зрелище. Всеми фибрами души он ощущал собственное поражение.
Казалось, вот‑вот полетят искры, ибо воздух был наэлектризован энергией духовного предназначения – пусть даже не исполненного, – и любви – пусть даже утраченной навсегда. Остро ощущался запах иронии. Вот она – роза его жизни, но он никогда не будет любоваться её красотой. Никто не оценит её аромат, и драгоценная роза увянет – так и не познав восхищенного взора, пленённого её красотой и природным изяществом.
Их контракт таил в себе огромные возможности, и от осознания этого его сердце сжималось, душа рвалась на части. Подавленный, он молча сидел на белом стуле в Доме Любви. Когда образ Элони начал меркнуть, Майкл Томас помимо воли закричал:
– НЕТ! Пожалуйста, не уходи! Пожалуйста! – Майкл чувствовал, что больше никогда её не увидит. Хотелось побыть с ней ещё несколько минут.
– Майкл, дела не всегда обстоят так, как кажется, – вот такие прощальные слова… опять эта ангельская нелепица.
Великолепная и неотразимая женщина, потенциальная любовь Майкла Томаса растаяла перед его глазами, бросив на прощание лишь тривиальную фразу, которую он уже устал слушать. Вместе с ней растаяли и последние надежды на человеческую жизнь. Он наблюдал, как мечты о счастье с треском разбиваются о скалы так называемого духовного предназначения.
Объятый горем, Майкл словно окаменел. Он не мог пошевелиться. Несколько часов кряду Майкл Томас сидел, как статуя, глядя прямо перед собой в слабой надежде, что эта дивная сущность снова появится в том самом месте, откуда исчезла, – в месте, которое стало священным уже в силу того, что она там была. Он молил Бога, чтобы тот позволил ему провести с утраченной любимой ещё хотя бы несколько минут.
День подходил к концу. Комната озарилась отблесками заката, затем померкла. Наконец всё погрузилось во тьму, такую же непроглядную, как безлунная ночь за дверями дома или безотрадная тюрьма его сердца. Он сидел в тишине и во мраке, – самое подходящее место для того, кто потерпел полное и безоговорочное поражение. В душе совсем не осталось радости. Если раньше духовное путешествие дарило Майклу безмятежность и умиротворение, то теперь осталось только тёмное, болезненное, зудящее, тошнотворное, мучительное ощущение утраты. Совершенно истощённый этой душевной болью и осознанием невосполнимой потери, Майкл наконец задремал. Во сне он снова и снова видел мучительные сцены этой потрясающей и трагической встречи.
Сердце Майкла было разбито.
