Россия всегда была самой большой державой на планете. Возможно, именно могущество Евразийского колосса побуждало более мелкие и слабые государства просить его покровительства. В большинстве случаев Россия относилась к таким прошениям благосклонно, но бывало, что и напрямую отказывала. Почему?
Открытые в 1778 году Джеймсом Куком Гавайские (Сандвичевы) острова, поражавшие буйством природы, стали притягательным местом для многих мореплавателей. Англия вскоре сосредоточила свое внимание на Австралии, дав возможность исследовать архипелаг другим державам. В 1804 году сюда прибыли два российских судна – «Надежда» и «Нева», возглавляемые Крузенштерном и Лисянским. Русские моряки, быстро установившие доверительные отношения с туземцами, оценили природный и хозяйственный потенциал Гавайев. В перспективе острова могли бы стать идеальной продовольственной базой для Русской Америки и тихоокеанского флота.
Глава Российско-американской компании (РАК) Александр Баранов был приятно удивлен обилием здесь рыбы, домашнего скота и разнообразных плодов. На острове Отувай «Неву» посетил король местного племени Каумуалии. В ходе общения с экипажем корабля он выразил заинтересованность в развитии торговли с гостями, а также пожелал получить защиту от своего соперника Камеамеа. В последствии Каумуалии вел разговор уже о покровительстве со стороны России: как записал приказчик РАК, Н. И. Коробицын, «согласился поступить своим островом в подданство России».
В 1808 году при поддержке РАК был разработан проект основания и развития на Гавайях сельскохозяйственной колонии, однако в правительственных кругах он отклика не нашел. Официальный Петербург, не желая портить отношения с претендовавшими на архипелаг англичанами, назвал эту затею авантюрой.
Спустя 8 лет, посетивший Сандвичевы острова российский натуралист, Егор Шеффер, снова озвучил пожелание Каумуалии принять его владения под покровительство российского императора и обещание навсегда быть верным «российскому скипетру». Но теперь даже Баранов запретил Шефферу развивать эту тему во избежание недовольства Петербурга.
Еще во время своей первой экспедиции в Новую Гвинею в 1875 году российский этнограф и путешественник, Николай Миклухо-Маклай, по просьбе туземцев искал поддержки у российского правительства, чтобы обезопасить местное население от британской аннексии. Он был первым представителем европейской цивилизации, кому удалось установить прочные контакты с папуасами. Позднее свои претензии на восточную часть острова предъявила Германия. «Ваше императорское величество! – писал путешественник Александру III. – Туземцы отвергают германскую аннексию. Всепокорнейше прошу о даровании туземцам Берега Маклая российского покровительства».
Однако прошение Миклухо-Маклая легло на стол императора, уже отредактированное канцлером Горчаковым, который не желал вмешательства России в дела третьих держав в столь отдаленных территориях. Александр III прислушался к многоопытному политику и отказал путешественнику, мотивировав свое решение удаленностью региона и отсутствием к нему государственного интереса. Историк Алексей Плотников уверен, что Россия имела все юридические основания сделать Берег Маклая частью своих заокеанских владений, учитывая, что российские подданные уже начали обживать эти территории. Но вместо этого Русская Папуассия вынуждена была повторить печальную судьбу Русской Америки.
