Власть редко бывает кроткой как ангел. Когда существует сила что-то сделать, она часто собирается, подобно буре, готовой обрушиться на землю. Кроме того, сила непознаваема и непредсказуема: она может быть использована как во благо, так и во зло. Одно можно сказать наверняка: без концентрации силы, к добру или к худу, мало что можно сделать.
Консолидированная власть может склониться в сторону умеренности или в противоположном направлении. Правительства, загнанные в угол, с одинаковой вероятностью могут проявлять агрессивность и сдержанность. Красноречивым примером может служить вторжение Соединенных Штатов в Афганистан после 11 сентября и абсолютно идиотское вторжение в Ирак в 2003 году. Без концентрации силы мало что можно сделать, и в этих случаях мало, несомненно, было бы лучше для всего мира.
Сегодня Россия обладает силой довлеть над Украиной, стремясь, как и Соединенные Штаты, повлиять на ориентацию правительства в Киеве, и поэтому грозный властитель России, Владимир Путин, испытывает соблазн использовать силу.
На протяжении многих лет Россия с возмущением следила за «ползучим» продвижением НАТО на восток. Путин наверняка согласился бы с одной из острот ирландского драматурга Оскара Уайльда: «Единственный способ избавиться от искушения — это поддаться ему. Если долго сопротивляться, душа заболеет от неисполненного желания…»
Вашингтон не только стремится противостоять Москве, но и внимательно следит, не возникнет ли у Си Цзиньпина соблазна последовать примеру Путина. Если бы он не обладал силой, его решение не имело бы значения.
Однако Пекин будет вести себя умно и осторожно, поскольку, нравится ему это или нет, он знает, что должен беспокоиться о своем глобальном имидже и мягкой силе. Ведь в последние десятилетия он превратился в мировую державу с открыто провозглашаемыми глобальными амбициями.
Например, что бы китайское правительство сейчас ни делало в провинции Синьцзян, с точки зрения многих наблюдателей, это было бы неправильно. На прошлой неделе французский парламент одобрил предложение, вынуждающее правительство Эммануэля Макрона осудить Пекин за «преступления против человечности».
Эта внезапная партизанская атака из Парижа включала утверждение о «геноциде». Что это было, клеветническое злоупотребление языком, или, возможно, точное описание происходящего? Главное, что способность сделать то или другое не вызывает сомнений. Как уже было сказано, сила не доступна познанию.
Внешнеполитическая команда Джо Байдена оказывает сильное давление на Украину: войска передислоцируются, персонал посольства сокращается. Их босс нуждается в том, чтобы у американцев возникло чувство победы. Весь блеск смелого решения о выводе войск из Афганистана быстро потускнел из-за поразительной бездарности его осуществления. В результате, внутри страны положение Байдена крайне неустойчиво.
Инстинкт подсказывает ему, что нужно занимать центристскую позицию в своей партии, как бы она ни менялась от выборов к выборам. Однако в сегодняшней Америке труднее, чем когда-либо балансировать между левыми и правыми, и поскольку края все больше отдаляются от центра, Байден кажется одиноким, изолированным и растерянным.
Все, чему этот демократ из Делавэра обучался на протяжении свой долгой политической карьеры (методы разумного компромисса и тому подобное) он сейчас находит все менее полезным. Долгий медовый месяц демократии подошел к концу.
Бессмысленно пытаться сравнить Байдена, Си Цзиньпина и Путина с точки зрения их власти внутри своих стран. Три политических системы столь же несопоставимы, как три личности. Байдена «прочесть» несколько легче, поскольку американская система более прозрачна. Проблема Байдена заключается в феномене Трампа, который, в сущности, представлял собой фашистский выкрик против реальности современного мира.
Трамп действительно рухнул с горы, но он, по крайней мере, достиг вершины. На левом фланге сенатор Берни Сандерс, явный социалист, был остановлен на полпути. Сегодня многие делают ставку на возвращение Трампа, но подъем американских левых также вполне возможен. Проблемы необходимо решать, и страна не может выживать на ностальгии, глупых лозунгах и самообмане.
Было бы удивительно, но все же не невероятно, если бы со временем левые политики поднялись до новых высот и затмили своих правых соперников. Сторонник правых взглядов, известный юрист и писатель Марк Р. Левин не сомневается в предстоящем столкновении.
В своей последней алармистской книге «Американский марксизм» он пишет «Американский марксизм усвоил риторику и обаяние утопизма… Действительно, экономическая и культурная политика, проводимая президентом Джозефом Байденом и Демократической партией, изобилует примерами этой идеологии и поведения. То же касается и их стремления к абсолютному однопартийному контролю над правящей политической элитой».
Спустя десятилетия китайско-американские отношения могут оказаться не столь конфронтационными и неприязненными. В условиях фактически однопартийной политической культуры, Америка может однажды оказаться гораздо более похожей на Китай. Со своей стороны, Китай в экономическом отношении уже стал во многом напоминать Америку.
Не следует слепо отмахиваться от мысли о том, что в какой-то момент они могут оказаться политически ближе друг к другу, чем кто-либо может себе представить. Власть непознаваема. Все может случиться. История, которая тоже носит агностический характер, может оказаться ошеломляющей.
