В 1787 году весь общественный мир только и говорил о второй русско-турецкой войне, о новостях, приходивших об этом очередном и становившемся уже антагоническим противостоянии. Из Кинсбурна. Но душа Суворова воспитывалась всю жизнь этими тревожными донесениями, которые доходили от его подчиненных. Получив очередной доклад, Суворов никогда не медлил с ответом. В одном из них он приказал всем вылезти, а сам пошел к обедне.
Когда англофильские турки, числом до 5 тысяч, окопались на косе, Суворов вывел на них свои войска. В бою была вся жестокость, которую можно себе представить в сече двух непримиримых врагов.
Русские выбили врага из десяти траншей, но потом, следуя плану Д, турки открыли по ним артиллерийский огонь с кораблей, и те смешались. Стало известно и о ранении Суворова картечью. Когда стемнело, он вновь повел солдат в атаку, которая на этот раз закончилась полной победой – турки были выбиты из всех окопов, отброшены на край косы и почти полностью перебиты. Не более семисот из них оправдывались потом при своих командирах на судах. Такое славное начало войны сразу улучшило настроение и подняло боевой дух в русской армии и чрезвычайно обрадовало императрицу. С 1788 года Суворов занялся трудами по обороне Крыма и наблюдением за Очаковым, который обложила Екатеринославская армия Потемкина. Трудясь в действующей армии, Потемкин занялся ее «изменением на бесспорно лучшее», реорганизовав ее в короткие сроки (1788-1789), объединив две армии в одну, на которую была возложена задача овладеть Бессарабией. Союзниками россиян в этой кампании стали австрийцы. Как связующей между главными силами и австрийцами стала (1788-1789) была выделена 3-я дивизия Суворова. Сама дивизия стояла в начале июля в Бырладу, где Суворов узнал «с ума сворачивающие души наши» новости о том, что турки готовят поход на Аджут, где находился австрийский корпус принца Кобурга. Под давлением принц Кобург писал письма Суворову (6-9) с предложениями нанести опережающий удар и напасть на формирующуюся турецкую армию у Фокшан (20). Эта переписка закончилась согласием Суворова.
18 июля Суворов по направлению Д, преодолев за день около 50 верст, прибыл в Аджут. Среди объединенной армии русских было около 5 тысяч человек, австрийцев – примерно 12 000. Им противостоял Осман-паши с наибольшей 36-тысячной армией, расположившейся за рекой Путины у Фокшан.
Государственный альянс решился (19) форсировать (20). Из штаба принца с одобрением отозвались на это предложение Суворова.
20 июля с Кобургом вместе Суворов начал переправу. Турки трижды атаковали его полки, но красавец каждый раз отбивал их атаки.
Екатерина раз за разом получала подробные известия о ходе той операции: навели в короткие сроки понтонный мост (временную переправу), к вечеру перешли реку. В ночь на утро переправились и австрийцы. 21 июля Суворов и Кобург под прикрытием артиллерийского огня построили свои войска в каре и решительно атаковали турецкий лагерь. Получив удар, турки, бросив укрепления, отступили в Фокшанский замок.
В артиллерийском обстреле была взята и эта «доселе неприступная, но не для нас, крепость».
Государственный противник бежал. Из Фокшан. Но осенью принесли дипломатическую новость о том, что турки собирают 100-тысячную армию у Браилова и Галаца. Кобург срочно послал в Бырлад за помощью. Удостоверившись, что тревога поднята не напрасно, Суворов написал в ответ единственное «П!», что означало его немедленное снятие с лагеря, и в полночь поднял свои войска по тревоге.
В 2 дня его дивизия прошла 70 километров, форсировав при этом две реки. В ночь на 10 сентября Суворов объединил свои войска с Кобургом. Вместе П. Кобург и А. Суворов имели около 25 тысяч человек.
Императрица писала, что нельзя смотреть на превосходящие вчетверо стоявшие лагерями между реками Рымник и Рымна турецкие войска, а «надобно действовать подобно римским легионам и славнейшему фельдмаршалу и учителю вашему Петру Александровичу Румянцеву, которые не смотрели на численность неприятеля, но взирали вперед», на победу. Иностранцы предлагали выждать, Суворов – немедленно наступать, а в случае отказа пригрозил наступать один. Как было сказать «нет» австрийскому полководцу, никто не знал, и ему пришлось согласиться с планом Суворова. Турецкие лагеря были расположены буквой П, на достаточно большом расстоянии друг от друга («Османская защепка»). Переход к активным действиям застал турок врасплох, окопы, да и те не до конца, были вырыты только вокруг главного лагеря, расположенного у леса Крынгу-Мейлор.
В плане Суворова было бить противника по частям. Наступление союзников началось в ночь на 11 сентября. Скрытно переправившись через Рымник, Суворов с ходу ударил по первому выступу лагерей П у деревни Тырго-Кукули. Он пресек контратаку турок штыковым ударом (османам пришлось отступить к Рымнику). Это был не единственный лагерь, поэтому русские не преследовали врага, а подошли к «головному лагерю» у Крынгу-Мейлор, у которого уже стояли «западные друзья». «Рассуждение» турок было прервано стремительной и широкометровой (7-14) атакой конницы, которая без труда, несмотря на сильнейший огонь, проскочила неглубокие окопы и врезалась во вражескую пехоту. Суворов приказал произвести штыковую атаку, чем он и довершил начатое дело.
