Для советской цивилизации не было более важного направления в любом роде искусства, нежели производственное. Пролетарское – значит, прогрессивное! Причём то была не просто агитация за новый образ жизни или загримированные под роман, кинофильм или индустриальный плакат с руководством по внедрению правильных методов работы. В этом жанре трудились по-настоящему талантливые люди, создавая произведения многогранные, загадочные, а главное – красноречиво и небанально повествующие об эпохе, о людях, чьи характеры ярче всего проявляются именно в работе. И очень жаль, что сегодня мы практически потеряли это направление в литературе, живописи, кинематографе. Как будто для нынешних писателей и художников неважны социальные корни героев. Есть в этом непреодолимая неполноценность.
ХХ век стал для нашей культуры, кроме прочего, временем расцвета железнодорожной живописи. Что может быть привлекательнее, чем поезда и вокзалы, чем встречи и расставания, связанные с ними? Или чем строительство стальных магистралей сквозь непроходимые чащобы, пустыни и льды? В наше время эти картины снова притягивают. Их выверенный тон не оставляет нас равнодушными. А сегодня мы вспомним великого (без преувеличений!) мастера стальных тонов и сурового стиля – Георгия Григорьевича Нисского. Его часто величают основоположником индустриального пейзажа в советской живописи. Это понятие ко многому обязывает – основоположник. Нисский, бесспорно, подобный статус заслужил. Его кисти принадлежат классические и, право, нестареющие полотна, посвящённые железным дорогам.
Сам Нисский – потомственный железнодорожник. Его отец всю жизнь прослужил фельдшером на железной магистрали под Гомелем. Всё детство будущего художника прошло на станции Новобелица – и впервые он ощутил себя живописцем, почувствовав потребность изобразить семафор и стрелку. В его воображении они выглядели пришельцами из будущего, чудом техники. Проносившиеся мимо поезда восхищали Георгия, как каждого мальчишку. Скорость, мощь, густой дым, а какая смена полутонов, света и тени?..
В гимназии он увлёкся рисованием, в 16 лет поступил в Гомельскую художественную студию им. Врубеля, которой руководил Александр Быховский. Начинался 1920 год, шла Гражданская война, но Быховский и его ученики жили искусством. Талант Нисского трудно было не разглядеть. Его, кроме живописи увлекавшегося техникой и спортом, направили в Москву на подготовительный факультет Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС), этого храма революционного искусства (хотя то время всяческие храмы решительно отвергало). Георгий сразу проявил себя как искренний и убедительный певец индустриализации. Среди первых картин, принёсших ему всесоюзную славу, – «Осень. Семафоры» (1932), «На путях» (1933), «Октябрь» (1933). Художник показывал железную дорогу не каким-то диковинным чужеродным явлением, неизвестно откуда появившимся на земле. На его полотнах рельсы и семафоры гармонируют с природой, с временами года. И мы видим, как солнечные лучи играют на снегу, когда приближается локомотив, как вокруг стальных магистралей, на фоне грандиозных металлических конструкций, заваривается человеческая жизнь, полная забот и спешки.
В 1934 году в Москву приехал знаменитый французский художник Альбер Марке. Он много ходил по выставкам, музеям и мастерским, знакомился с советскими коллегами. Когда его спросили: «Что вам понравилось в советской живописи?» – француз не стал отгораживаться замысловатой дипломатией. Ответил чётко и ясно: «Картина «Осень. Семафоры» – лучшее, что я видел...» Да, это загадочная композиция, в которой прочитывается и осенняя печаль, и вера в индустриальный прогресс. И семафоры её автор увидел в таком ракурсе, что хочется вглядываться в них и разгадывать тот мир, который открывает нам художник.
Это ранний Нисский. Но не менее интересен поздний, который в 1958 году снова поразил своих поклонников. Картина «Подмосковье. Февраль» возвращает нас к железнодорожному жанру, но – в новой для художника манере. Пейзаж узнаваемый. По высоте, засыпанной снегом, проходит стальная трасса. Идёт поезд. Чуть ниже – автомобильная магистраль. Зимой здесь малолюдно, а в воздухе разлито счастье бодрящего зимнего ветерка, впитавшего лёгкий привкус солярки. Индустрия не подавляет природу. Наоборот. Без железных дорог, без человеческого труда планета оказалась бы заброшенной и бессмысленной. За это полотно художник получил бронзовую медаль на престижной международной выставке в Брюсселе.
А как таинственен его «Полустанок» – излюбленный зимний пейзаж в железнодорожных тонах. Скромный пункт на огромной железной дороге готов принять поезд. Налаженная индустрия. Каждый выполняет свои обязанности. И кажется, нет в мире ничего обаятельнее желтеющих пристанционных зданий.
Что может быть благороднее человеческого труда, связанного с техникой, с точностью и с постоянным самоконтролем? Труд и его плоды – вот что интересовало Георгия Нисского, когда он создавал в живописи железнодорожный жанр. Художник и сам ещё с довоенных лет водил автомобиль, умел управлять яхтой и даже ходил в рейсы с друзьями-машинистами. И был не просто сторонним наблюдателем, а знал и любил технику. Иначе и не появились бы на свет такие картины, рождённые его кистью.
Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
