Суд над патриархом Никоном (С.Д. Милорадович, 1885 г.)
Со времени Великого раскола народ и власть бесповоротно отдаляются друг от друга. Происходит постепенная утрата живой веры, падение авторитета церкви. Официальное православие вырождается, мельчает, становится видимостью. В финале мы получим катастрофу 1917–1920 гг. Взорванные и разрушенные храмы. И полное равнодушие народа.
Священство или царство
Царь Алексей Михайлович по-прежнему доверял патриарху Никону и не вмешивался в его деятельность. Казалось, что тандем работает хорошо:
«собинный друг»
управляется в тылу, а царь может заниматься войной с Польшей.
В походах Алексей Михайлович отдалился от столичного двора, окунулся в новую для него жизнь, возмужал. Лучше узнал и стал ценить полководцев Трубецкого, Долгорукова, Ромодановского, Хитрово, Стрешнева, Урусова и др. В результате прежнее безграничное влияние и обаяние патриарха Никона поблекло. Царь получил новых советников, не менее образованных и разумных. Видел воинов, храбрых и беззаветно ему преданных.
Когда он вернулся в Москву, и взялся за дела, то обнаружил, что Никон ведёт их не лучшим образом. Казна была пуста. Мало того, что Россия колоссальные деньги тратила на войну, но патриарх брал огромные суммы на сооружение своих резиденций, храмов и монастырей.
Денежный вопрос стоял настолько остро, что правительству пришлось наряду с серебряными чеканить и медные рубли. Царь попытался навести порядок в финансах. Приказал выдавать деньги на те или иные нужды только по его личному указанию.
Никон считал, что его это не касается. Снова затребовал в большом приказе крупную сумму для строительства Нового Иерусалима (
«Новый Иерусалим» Никона против «Светлой Руси»). Ему отказали.
Никон поднял скандал. Явился к государю, угрожал, что
«отряхнет прах со своих ног»
и во дворец дольше не придёт. Алексей Михайлович по своей природе был человеком миролюбивым, религиозным, в этот раз уступил. Извинился, приказал выдать деньги. Но между царем и патриархом наметился раскол.
Тем временем Никон упорно насаждал церковные реформы. И они встретили сильное сопротивление. Где-то их просто саботировали, служили по-старому. Соловецкий и Макарьевско-Унженский монастыри восстали открыто.
Патриарх, как обычно, гибкостью и миролюбием не отличался. Отвечал жестко. Противников реформы преследовали самым жестким образом. Соловки осадили царские войска (осада продолжалась с 1668 по 1676 гг.). Иерархи больше не осмеливались возражать патриарху. Никон добился проклятия и отлучения от церкви всех сторонников старого обряда.
Произошёл Великой раскол.
Лучшая, самая стойкая и духовитая часть народа ушла в раскол.
Никон насаждал мертвое «православие». Считал, что вера – это не источник жизни, а способ приготовления к смерти. Патриарх ждал, что в 1666 году будет конец света и готовил церковь к последним временам. Поэтому русские должны были «правильно» славить Бога, соединиться в этом с греками и прочими христианами.
Опала Никона
Двоевластие двух великих государей, Алексея Михайловича и патриарха, становилось совершенно нетерпимым. Современники отмечали, что Никон вёл себя
«царственнее, чем сам царь».
Служащие боялись больше патриарха, чем государя.
Никон сформировал свой большой двор. Патриаршие приближенные и чиновники быстро вошли во вкус своего положения, обнаглели. Самого Никона сжигало властолюбие. Бояре и вельможи каждый праздник должны были одаривать патриарших приближенных, подолгу ждать приёма у патриарха. Никон навязывал царю своё мнение по любому вопросу, хоть серьёзному, хоть мелкому. Замучил царский двор и Боярскую думу своими придирками.
Произошёл новый денежный конфликт. В 1649 году по Соборному уложению церковные земли облагались налогом, для их сбора учреждался Монастырский приказ. Никон был против того, что эти деньги уходят не только на церковные, но и на государственные нужды. Патриарх стал настаивать, что церковная собственность не имеет отношения к государству, налог надо отменить. Главу Монастырского приказа Одоевского Никон возненавидел, называл
«новым лютером».
Его противники среди знати и духовенства, чем могли, отвечали. Вели игру против Никона, пытались привлечь на свою сторону царя. Однажды на пиру Стрешнев при царе сравнил поведение своей собаки с манерами патриарха. Никону донесли, и тот в присутствии Алексея Михайловича, на службе в Успенском соборе, предал Стрешнева проклятию. Это возмутило царя.
Затем патриарх возомнил, что может распоряжаться во внешних делах.
В 1658 году в Москву приехал царь Кахетии (Западная Грузия) Теймураз. Просить помощи, поддержки против персов и османов. Такие визиты были обычным делом для русского государства. В подобных случаях дорого гостя пышно встречали, дарили подарки, давали деньги, но серьёзных обещаний не давали. России было ещё не до Кавказа.
По русскому этикету, любая иностранная делегация сначала получала аудиенцию у царя, затем начинались переговоры. Тут стало известно, что Никон велел грузинам сначала посетить его, а уже затем идти к государю. Показывал, что духовная власть выше светской. Также он хотел провозгласить себя грузинским патриархом, что грозило неприятностями на внешней арене.
Царским приставам велели вести грузин сначала к Алексею Михайловичу. Патриарший человек Вяземский попытался помешать этому, повернуть делегацию в Успенский собор. Окольничий Хитрово избил Вяземского. Тот нажаловался Никону.
Патриарх разозлился. Написал письмо царю, где перечислял обиды.
Царь обещал разобраться, но Хитрово наказывать не стал. Алексей Михайлович стал избегать патриарха. Никон демонстративно снял облачение патриарха, переоделся в монашеское платье, объявил, что больше не патриарх. Он рассчитывал, что повторится прежняя
история, как при постановлении на патриаршество, Алексей Михайлович прибежит к нему, будет валяться в ногах, молить и каяться. Но этого не случилось.
Алексею Михайловичу уже надоел «собинный друг» и его выкрутасы. Правда, он сделал попытку примирения через боярина Трубецкого. Никон закусил удила. Не пожелал разговаривать с боярином, сообщил, что уходит.
10 (20) июля 1658 года Никон в качестве протеста оставил Москву: не отказавшись от Московской кафедры, он удалился в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь.
Патриарх ещё надеялся, что царь спохватится и будет молить о прощении.
Но «тишайший» был только рад избавиться от такой проблемы.
Он поручил Трубецкому провести следствие по делам патриарха. Тут же выявились многочисленные обиды, нарушения и вымогательства. Царю передали переписку «друга», проникнутую спесью и гордыней.
По результатам следствия у патриарших приближенных конфисковали земли и богатства. В августе Никона посетили Трубецкой и Лопухин. Никон капитулировал. Дал благословение Алексею Михайловичу и тому иерарху, который возглавит церковь.
Местоблюстителем патриаршего престола стал Питирим. Официально Никон был лишён положения патриарха только на Большом Московском соборе 1666–1667 гг. Его осудили и как простого монаха отправили в Ферапонтов монастырь. Новым патриархом избрали Иоасафа.
Этот же собор одобрил наиболее жесткие меры против старообрядцев, изрёк на них анафему. Старообрядцы предавались государственному уголовному преследованию, приравнивались к раскольникам еретикам. Раскол стал необратимым.
Разрушение «справедливого обычая предков»
Русская императрица Екатерина II на общей конференции Синода и Сената от 15 сентября 1763 года весьма точно и справедливо показала основы Великого раскола и к чему он привёл.
Она отмечала:
«Что такое наш раскол?
Что такое старообрядчество?
Припоминаю события и их последовательность. Русский православный народ искони крестился двуперстно. Не перечисляю других обрядов. Все это было прекрасно, все превосходно, богоугодно и спасительно.
Нам не было надобности до обрядности греков, а равно и грекам до нашей.
Обе церкви, – и греческая и наша – жили в мире и общении.
Восточные отцы, епископы, митрополиты, патриархи, бывая у нас на Москве, прославляли благочестие Руси, сравнивая с солнцем, освещающим вселенную».
Однако во времена Никона и Алексея Михайловича церковь и власть под влиянием греческого и киевского духовенства решили провести «реформу». Поверили, что русская вера якобы искажена, испорчена. На тех, кто оказал сопротивление, то есть лучших русских людей, обрушились репрессии, террор.
Государыня мудро отмечала:
«Телесныя озлобления и смертельныя казнения, кнут, плети, резания языков, дыбы, виски, встряски, виселицы, топоры, костры, срубы – и все это против кого?
Против людей, которые желают одного: остаться верными вере и обряду отцов!
Преосвященные отцы! За что вам на них так звериться и сатаниться?
Есть ли у вас хотя искра, хотя призрак человеческаго чувства, совести, смысла, страха Божия и страха людского?
Святителей ли я вижу?
Христиане ли предо мной зверятся и беснуются?»
Царское правительство приняло сторону чужеземных агитаторов,
«правительство встало против своего народа»,
«в полном составе изменило отечеству и этой измены потребовало от народа».
Народ оказал сопротивление.
А правительство не одумалось, усилило репрессии.
«Не могу надивиться на царя Алексея Михайловича, надивиться его тупости, его бездушности и безсердечности.
Никон и Алексей обрушились на народный протест истязаниями и смертельными казнями.
Застонала русская земля от двух тиранов: «святейшаго» и «тишайшаго».
Также Екатерина II заметила, что лучшая, живая и энергичная часть русского народа, носящая имя «Святой Руси», встала на стороне протеста. С этого времени русская церковь лежит в развалинах.
С.Д. Милорадович «Чёрный собор». 1885 г. Чёрный собор – собрание монахов Соловецкого монастыря, которые подняли восстание против церковной «реформы» НиконаТрагедия «Святой Руси»
В результате была осуществлена величайшая духовно-информационная диверсия против русской цивилизации и народа. Произошла полная подмена смысла, замена его формой.
Никониане, внедрявшие греческие обряды, сыграли на Руси роль инквизиторов, «охотников за ведьмами». Никониане свели традицию русской веры к огосударствлению церкви, бюрократии, чинопочитанию и полицейскому надзору. Живая вера уничтожалась.
Живой, огненной, радостной и разнообразной, как сам окружающий мир, вере Никон и его сторонники противопоставили мертвое, формальное учение, фанатичное ожидание конца света.
Подлинными же наследниками Русской веры стали старообрядцы. Их центрами стали «места силы» (святые места, узловые точки, в которых Бог и природа разговаривают с человеком), Соловки, Беломорский край, Запорожье, Урал и Сибирь. За два века гонений старообрядцы, отступившие в отдалённые, глухие места России (как за несколько столетий до этого русские язычники), не сломались. Они стали ядром нового хозяйственного уклада России. Это была наиболее сильная, здоровая и гармонично развитая часть русского этноса.
Таким образом, со времени Великого раскола народ и власть бесповоротно отдаляются друг от друга. Русская церковь приходит в упадок. Пётр I завершит церковную «реформу», уничтожит институт патриарха, подчинит церковь государству.
Происходит постепенная утрата живой веры, падение авторитета церкви. Народ начинает презирать попов. Официальное православие вырождается, мельчает, становится видимостью.
В финале мы получим катастрофу 1917–1920 гг.
Взорванные и разрушенные храмы. И полное равнодушие народа.
В.И. Суриков. Боярыня Морозова. 1884–1887
