Нужно ли Казахстану так называемое право на забвение (right to be forgotten)? И если нужно, то кому и зачем? Чиновники Министерства цифрового развития и аэрокосмической промышленности, разработавшие проект поправок в несколько законов – о государственных услугах, о персональных данных и их защите, о доступе к информации, об информатизации, а также Гражданский и Предпринимательский кодексы – всячески убеждают нас в том, что эта затея поможет прежде всего обычным казахстанцам защитить свою репутацию и безопасность. Журналисты и правозащитники в сфере медиа активно возражают: мол, власть, как всегда, норовит ограничить в правах как тех, кто добывает и распространяет информацию, так и тех, ради кого они это делают.
Последствия, уверяет медиасообщество, не заставят себя ждать. Скрытыми от глаз общества окажутся, например, госзакупки, о непрозрачности и коррупциогенности которых сейчас говорят везде – от Акорды до анонимных Телеграм-каналов. Поправки МЦРИАП очень обрадуют и неплательщиков налогов, чьи списки наши мытари больше не смогут вывешивать в свободном доступе.
Мало того, мы рискуем не узнать подробностей о прошлом министров и депутатов, акимов и судей, которые, согласно законодательным новациям, смогут потребовать от государственных интернет-ресурсов (того же сайта парламента) скрыть или обезличить любые персональные данные, при желании – вплоть до места рождения или прежней работы. И совсем не исключено, что в недалеком будущем на новостных сайтах- агрегаторах можно будет прочитать: «В городе Н.-С. борцы с коррупцией поздно вечером задержали гражданина А. при получении крупной взятки в размере Х тенге». Ведь и фамилия, и должность, и даже сумма, полученная мздоимцем, — это теперь его персональные данные. При этом, любой государственный муж получит право самолично толковать любую информацию о себе как незаконную публикацию своих персональных данных.
Разработчики правовых новелл особо выпячивают право каждого гражданина прийти к редактору или владельцу любого сайта с требованием «удалить из данных поиска по представленному идентификатору Интернет-ресурса устаревшую или неактуальную информацию» под угрозой судебного иска. И последний обязан это сделать, не дожидаясь решения суда. Известный интернет-обозреватель Александр Ляхов считает, что «все проблемные вопросы должны решаться владельцами сайтов и пользователями либо в приватном порядке, либо через суд. А то, что информация потеряла актуальность или устарела, «еще не повод торопиться удалять ее из интернета, потому, что это все – наша История. Мы и так слишком много и часто удаляли, из-за чего у нас в Истории сплошные белые пятна». «Я никому и ничем не обязан, если действую в рамках закона» — убежден Ляхов. По этой, вполне себе здравой логике никакое «право на забвение» не нужно. Вернее, оно нужно сравнительно узкой группе – чиновничеству. В этом сходятся практически все независимые комментаторы грядущих нововведений.
Другой вопрос – зачем? Глава общественного фонда «Правовой медиацентр» Диана Окремова не видит в этом какой-то скоординированной государственной политики. По ее мнению, властям просто нужно продемонстрировать: весь мир стремится защитить информационную безопасность граждан, обеспечив им право на забвение, и Казахстан, что называется, идет в ногу.
— Четких границ информации, подлежащей забвению, в мировой практике, кажется, нет. Где, по-вашему, грань между защитой персональных данных и посягательством на конституционное право свободы распространения и получения информации? Многие эксперты на Западе предлагают вовсе отказаться от права на забвение. Стоит ли нам торопиться?
— Торопиться, действительно, не стоит. Во всем мире это очень дискуссионный вопрос. Когда Европейский суд по правам человека принял решение, обеспечивающее право на забвение по обращению испанца Марио Костехо Гонзалеза в 2014 году, многие правозащитные организации, влиятельные СМИ не поддержали это решение. Мне особенно понравилось сравнение с библиотекой, когда кто-то врывается в книгохранилище, вырывает страницы, в общем – устраивает бардак. Интернет – та же библиотека – стоит удалить оттуда хотя бы часть одной книги, и разрушится целостность всего библиотечного фонда.
В чем критика поправок нашего министерства? В том, что они абсолютно расплывчаты и неконкретны. Человек вправе требовать удаления информации о себе, если она не актуальная и устаревшая. Но, во-первых, кто устанавливает критерии устаревания информации? Для кого-то информация может устареть через полгода, а для кого-то – через 10 лет. А что такое неактуальная информация? Кто будет определять ее неактуальность? Поэтому, мы сейчас говорим о том, что необходимо вводить в закон такие понятия как «общественный интерес» и «публичное лицо». В отношении общественных лиц критерии устаревания и неактуальности совершенно иные, чем для рядовых граждан. Международная практика говорит о том, что информация о человеке может быть удалена только в случае, когда ему может быть причинен определенный вред либо эта информация может создавать ассоциации с событиями, которые уже совсем неактуальны. Для государственных чиновников, избранных представителей государства и влиятельных общественных лиц никакого права на забвение быть не может.
— Какой вообще смысл вводить эту норму, если казахстанская юрисдикция не распространяется на зарубежные соцсети и сайты?
— Одна из самых главных проблем заключается в том, что информация о человеке не удаляется из интернета — удаляется только индексация в поисковых системах. Если вернуться к самому первому делу испанца, это статья о том, что он когда-то продавал свой дом с торгов, на сайте газеты осталась. Единственное «достижение» — то, что когда его имя вбиваешь в поисковую систему, эта статья не выходит.
Тот же Google за последние годы получил более миллиона запросов, в которых люди просили удалить более 4 млн разных ссылок. А реально поисковик выполняет намного меньше этих запросов.
О чем это говорит? Только о том, что «гугловцы» очень строго подходят к обоснованию необходимости удалить информацию. Например, один из родителей объявил ребенка пропавшим, а вскоре выяснилось, что все это время ребенок находился с другим родителем. Но эта информация попала в интернет и когда родители обратились к Google с просьбой удалить эту информацию, просьба была удовлетворена. Потому что, здесь, во-первых, речь идет о правах несовершеннолетнего, а во-вторых, эта информация не несет никакой общественной нагрузки. В другом случае Google отказался удалить информацию о человеке, который обвинялся в неоднократном изнасиловании и неоднократно привлекался за это к ответственности. Потому что, эта информация имела общественную значимость и представляла интерес, во всяком случае для людей, которые могли оказаться потенциальными жертвами насильника. И мы не можем этого не учитывать.
Вопрос о том, есть ли вообще смысл вводить право на забвение очень неоднозначный. Понятно, что Казахстан никак не может повлиять на Google, Яндекс или любую другую поисковую систему. И все решения о праве на забвение, которые будут приниматься, распространяются только на казахстанский сегмент той или иной поисковой системы. То же самое было в Испании с этим испанцем. По решению ЕСПЧ только испанский сегмент Google должен был удовлетворить решение об удалении этой информации.
А вот наши законотворцы изобрели свое ноу-хау: они предлагают, чтобы информацию удаляли не поисковые системы, а сайты. Но это решение будет распространяться только на Казнет. Поэтому, действительно, в этой норме очень мало смысла.
— По мнению известного интернет-обозревателя Александра Ляхова, удаление информации – вообще не повод для вмешательства государства. Это должны решать владелец ресурса и обратившийся к нему гражданин. До сих пор на практике все так и делалось и каких-либо серьезных конфликтов на этой почве не возникало. Что будет теперь? Любой сможет фактически заблокировать работу того или иного интернет-ресурса?
— Разумеется, не всякая информация является поводом для вмешательства государства. Государство имеет право вмешиваться, когда речь идет о какой-то явно противоправной информации, например, о детской порнографии, пропаганде насилия, вовлечении в экстремизм и терроризм. А все же, что касается персональной информации о человеке, не несущей угрозы его жизни, должны урегулировать сам этот человек и владелец сайта.
— Как по-вашему, для чего вообще государство взялось городить этот виртуальный огород? Может быть, все дело в том, что новой власти захотелось обнулить бэкграунд чиновников?
— Не думаю. Вряд ли разработчики заглядывают так глубоко. Если задуматься обо всех поправках, которые предлагает МЦРИАП, то создается впечатление попытки снять ответственность с себя и переложить на чужие плечи. По сути, государство говорит: мы будем публиковать ваши персональные данные, а вы оперировать ими не можете. А если опубликуете, наказывать будем вас. На мой взгляд, это лукавая и нечестная игра. По идее, когда вы хотите защитить свои персональные данные, то это обязаны делать прежде всего госоорганы. А когда государство выкладывает на своих сайтах, например, ваш ИИН, то он автоматически становится информацией открытого доступа и ответственность за его распространение должно нести государство. А оно говорит нам: вы можете на эту информацию смотреть, но не можете ею делиться…
— В случае принятия этих поправок, что ждет игроков Казнета?
— Они уже дождались! Уже пострадали сайты, которые собирают информацию из открытых источников и продают ее, в принципе, за небольшие деньги. По сути ничего противозаконного они не делают. Но сегодня они уже проигрывают судебные дела. А если закон будет принят в том виде, в котором он есть, они прекратят свою деятельность. Кроме того, очевидно пострадают занимающиеся гражданскими расследованиями блогеры, которые сейчас делают очень хорошие расследования по бюджету, занимаются коррупционными раскопками.
Хотя МРЦИАП говорит, что эта норма не будет распространяться на журналистов и блогеров, по закону блогеры у нас не приравнены к журналистам и скорее всего, им запретят это делать. В итоге наша блогосфера, конечно, не умрет, но превратится в скучную пустыню. Те, кто хотели, давно уже сели на госзаказ и прекрасно себя чувствуют, но могут закрыться многие интересные Телеграмм-каналы, занимающиеся расследованиями.
— До сих пор в стране не наблюдалось массовых обращений в суд за защитой персональных данных. Ваш прогноз: что будет теперь? Выдержит ли наша судебная система наплыв желающих отбелить черного кобеля?
— Проблема массовых обращений в суд сильно надумана. Когда мы задаем министерству вопрос, сколько людей обратилось к ним с требованием защиты персональных данных, они называют не слишком значительные цифры. А статистика обращений в суд будет еще меньшей: это же оплата услуг вашего представителя в суде, судебных издержек. И потом, на мой взгляд, люди просто не понимают сути вопроса. Чаще всего нет ответа на то, какие страдания причиняют им публикация в открытом доступе тех или иных персональных данных, например, их ИИНов. У нас очень много открытых реестров, и в том, что кто-то узнает, например, о том, что вы владеете тем или иным предприятием, я никакого общественного вреда не усматриваю. Наоборот, если мы стремимся к открытому государству, то эта информация должна быть в свободном доступе. Во все эти страшные истории про то, как брали кредиты под чужие ИНН, я тоже не очень-то верю. На мой взгляд, невозможно взять кредит в банке на человека, если он в этом абсолютно не участвовал.
— Диана, после всего сказанного вами, ключевой вопрос о том, чего ради затеваются все эти законотворческие игры, для меня остается без ответа…
— Глядя на то, как принимаются и обсуждаются эти поправки, у меня не возникает ощущения, что сами инициаторы это понимают. С одной стороны, власть хочет показать, что она в курсе мировых трендов, знает, что такое право на забвение и защита персональных данных и срочно хочет внедрить у себя эти новшества, чтобы походить на весь цивилизованный мир. С другой стороны, глядя на то какие порой совершенно некомпетентные предложения делает министерство, я начинаю сомневаться в том, что сами чиновники понимают как это будет работать. Из их рассуждений совершенно непонятно зачем мы это делаем.
Доходит до абсурда, когда нам говорят: мы готовы отказаться от законодательного закрепления права на забвение, но мы хотим максимально обезличить персональные данные. То есть, информация о человеке, задержанном, допустим, при получении взятки, будет обнародована, но без имени и фамилии. «Гражданин А. из города Н.-С.» не представляет никакого интереса для потребителей информации. В таком случае норма о праве на забвение, действительно, не имеет смысла…
***
© ZONAkz, 2021г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.
