Три судебных пристава и неизвестный тогда мужчина постучались в трёшку по улице Бутина в самом центре Читы 3 декабря 2020 года. Пришедшие были сдержанно-вежливыми и сказали жильцам, что они должны договариваться про аренду их же квартиры с новым собственником или семью ждёт выселение. Будто бы по решению суда. Будто бы вынесли его много лет назад. Будто бы из-за того, что муж хозяйки квартиры взял у Михаила Гительмана в долг 125 тысяч рублей и не отдал. О том, кто он такой, совсем скоро семья узнала очень хорошо.
Уехавший муж и неизвестный долг
Елене Балагуровой (персональные данные героев изменены) сильно за 50 лет. Трёхкомнатную квартиру в центре Читы она купила ещё с мужем, но муж вот уже много лет как уехал в неизвестном направлении, с тех пор она не знает, где он и что с ним - новостей никаких. Такое, к сожалению, бывает в семьях.
С Еленой Викторовной остался уже взрослый сын Артём. Он оказался очень сильной поддержкой матери, которая находится на второй группе инвалидности.
Сейчас в квартире, цена на которую начинается от 5 миллионов рублей, вместе с Еленой Викторовной живёт семья сына: он, его жена и 12-летний ребёнок. Отсюда 15 минут неспешной ходьбы до центральной городской площади Ленина, а рядом с домом находится всё, что только может потребоваться для комфортной жизни в городе.
И вот из этой квартиры в конце 2020 года их пришли выселять приставы. По словам невестки Светланы, им было сказано, что квартира отдана по решению суда Михаилу Гительману, у которого в 2005-2006 годах уехавший муж Елены Викторовны будто бы занимал 125 тысяч рублей. Был ли долг на самом деле, до сих пор остаётся под вопросом, потому что никто из семьи ни о каком суде не знал.
Не имеющей никакого другого жилья Елене Балагуровой было сказано, что недвижимость теперь принадлежит Михаилу Гительману. И ей, и её семье необходимо выселиться оттуда в указанный срок. Позже по какой-то фантастической случайности знакомые семьи увидели на сайте суда информацию об уже назначенном заседании по принудительному выселению Балагуровых из квартиры.
Для семьи это был шок. Как он сказался на здоровье и без того находящейся на инвалидности Елены Викторовны, сказать сложно. Когда Балагуровы отошли от стресса и начали разбираться, что происходит, выяснились удивительные детали.
Оказывается, в феврале 2008 года Центральный районный суд Читы вынес решение о том, чтобы взыскать с мужа Елены Балагуровой, которого в то время в Чите уже не было, 132,9 тысячи рублей. В эту сумму вошёл основной долг в 125 тысяч рублей, расходы на госпошлину в 2,9 тысячи рублей, 5 тысяч рублей на услуги какого-то представителя.
И - главное - суд постановил с 14 января до выплаты этой суммы ежедневно взыскивать с должника по 500 рублей в качестве неустойки. Это эквивалентно ежедневным 1225 рублям сегодня. Неустойка почти в 40 тысяч рублей ежемесячно - как вам такие промышленные масштабы взыскания долга? На каком основании эту неустойку вообще вписали в решение суда - загадка, достойная разбирательства с честностью и непредвзятостью этого решения.
Конечно, оспаривать его не стали - самого должника в городе уже не было, его семья о ежедневно копящейся неустойке не знала. Шли годы.
С 14 января 2008 года по 1 декабря 2020 года прошло 4 тысячи 705 дней. Только по неустойке сумма взыскания за это время выросла на 2,4 миллиона рублей - это почти в 19 раз больше, чем сумма указанного в решении суда долга.
И судебные приставы не нашли ничего другого как 4 декабря 2020 года подписать постановление о перерегистрации квартиры инвалида Елены Балагуровой - единственного жилья для неё и прописанного там сына - на Михаила Гительмана. Так семья оказалась в своей квартире как будто в гостях. В непрошенных.
Сразу после этого Гительман подал заявление о том, чтобы признать Елену Викторовну, Артёма и пропавшего мужа Елены Викторовны утратившими право пользования квартирой по улице Бутина, 107. Вторым требованием иска стало принудительное выселение Артёма из его дома.
Удивительные приставы
В решении суда поразительной стала цена неустойки. Кроме неё много вопросов вызывают и действия судебных приставов. Почему для исполнения решения суда нужно было ждать 12 лет? Чтобы накопилось на квартиру в центре Читы? Или потому что дело не контролировали? Или потому что взыскатель не обращался?
Судя по данным документов, которые удалось получить выселяемой семье, приставы начали устанавливать, какое имущество есть у должника, ориентировочно в 2018 году. Выяснилось, что из всего, что можно арестовать, у него есть только квартира. В июне 2018 года в УФССП составили акт описи и ареста этого имущества, но арестованное жильё под охрану должнику, а на самом деле тем, кто жил в квартире, передали только в январе 2020 года. Для оценки квартиры приставы в 2018 году привлекали оценщика, по заключению которого квартира в то время стоила 4,5 миллиона рублей.
В июле 2020 года арестованную квартиру передали для продажи с аукциона, но он не состоялся, а в декабре было принято решение о перерегистрации квартиры на Михаила Гительмана.
Судя по базе исполнительных производств УФССП России, на имя пропавшего мужа, который является совладельцем спорной квартиры, заведено 20 исполнительных производств, 16 из них - по неоплаченным услугам ЖКХ. Все они объединены в одно сводное производство. Справедливости ради нужно сказать, что вряд ли долги по коммуналке мужчина накопил до своего отъезда из Читы. Вероятнее всего, суммы в 7 или 10 тысяч (таких на самом деле несколько) появились уже позже и задавать вопросы по ним нужно нынешним владельцам.
Со слов невестки Елены Викторовны, большая часть этих долгов оплачена, а для того, чтобы информацию удалили из базы приставов, нужно просто предоставить в УФССП края документы о внесении средств.
Тем не менее, долги по ЖКХ - долгами, а феерично выросший буквально из воздуха долг за взятые под проценты деньги и выселение инвалида с семьёй из единственного жилья - что-то из ряда вон выходящее.
«В обязанности приставов не входит»
К тому как велась работа приставов по истории с долгом Гительману было много вопросов. Например, о том, что сделал пристав-исполнитель до того, как выставлять квартиру на аукцион или перерегистрировать её на Гительмана. Выяснил ли он, где должник, встретился ли с ним, узнал ли, кто ещё из семьи имеет право на эту жилплощадь.
«В перечень обязанностей судебного пристава-исполнителя факт установления брака не входит. Кроме того, такой необходимости на момент совершения исполнительных действий не имелось», - говорится в ответе краевого управления ФССП России на запрос редакции.
Как можно судить по этому документу, в обязанности пристава также не входит выделение доли должника. Вопрос о том, почему в них входит перерегистрация квартиры и, следовательно, оставление всей семьи на улице, кажется, останется риторическим.
История могла бы иметь чудовищные последствия для семьи, если бы в последний момент - до суда о выселении оставалось чуть-чуть - не вмешалась прокуратура.
Сложность ситуации Елены Викторовны заключается в том, что инвалидность ей дали из-за психического заболевания. В первое время после сообщений об имеющемся долге семья растерялась, но когда выселение, к причине которого ни один из живущих в квартире не имел отношения, стало настолько реальным, они обратились в прокуратуру.
А прокурор, не теряя времени, вышел с иском в суд и потребовал отменить перерегистрацию квартиры. Ответчиками по делу стали Михаил Гительман, управление федеральной службы госрегистрации, кадастра и картографии по Забайкальскому краю и УФССП края.
Пока у истории нет точки, и, скорее всего, одной точкой здесь не обойдёшься, даже если знать, что Следственный комитет, по словам жильцов лакомой для многих квартиры, возбудил уголовное дело.
Главным вопросом этой истории станет возвращение квартиры, дополнительным и не менее важным - законность действия приставов, при непосредственном участии которых из-за фактического долга в 125 тысяч рублей квартиру стоимостью не менее 4,5 миллиона рублей перерегистрировали на другого человека. Третьим - законность судебного решения, по сути легализовавшего это вирусный рост небольшого в общем-то долга до нескольких миллионов рублей.
Как думаете, получится поставить это многоточие?
