24 апреля 2021 года президент Белоруссии Александр Лукашенко посетил Полесский радиационно-экологический заповедник, где ему доложили о развитии региона в целом и Наровлянского района, в частности. В ходе визита глава государства отвечал на самые разные вопросы журналистов, в том числе каверзные. Например, не собирается ли он «сдать Белоруссию России» после недавней поездки в Москву и когда он подпишет декрет о передаче (переходе) Совету безопасности Белоруссии президентских полномочий в случае необходимости (экстренной ситуации). Мое решение будет касаться исключительно внутренних вопросов и ответит на вопрос, что если им удастся покушение на президента. Скажите, завтра нет президента, вы гарантируете, что все будет нормально? Нет. Поэтому на этот случай я подпишу декрет в ближайшие дни, как будет выстроена власть в Белоруссии. Президента застрелили, на завтра СБ будет наделен полномочиями. Он будет решать. Надо вводить чрезвычайное положение мгновенно. Если кто-то шевельнется на границе – вплоть до военного. И СБ должен принимать решения. Вот этот генерал (показал пальцем – ред.) должен знать, что если нет меня – «что будет со мной, с семьей, с Белоруссией». Вы все должны знать. Я должен ответить на этот вопрос. Поэтому я говорил, что подпишу этот декрет и определю, кто будет управлять страной «если вдруг». У нас фактически будет коллективный президент в виде СБ. Когда нет президента, исполняет обязанности премьер-министр. Ну, будет председательствовать. Но все решения будут приниматься тайным голосованием, чтобы не было давления. Как СБ решит, тогда и будут назначены президентские выборы, вводить или не вводить ЧП, как действовать, и так далее. Гражданские и военные в СБ решат – объяснил он. Белорусский лидер уточнил, что он давно принял подобное решение и это не является секретом. Поэтому даже мыслей о «предательстве Лукашенко» не должно быть. Президент подчеркнул, что он готов на все, чтобы сохранить Белоруссию. После этого он рассказал подробности встречи со своим российским коллегой Владимиром Путиным. Развитие интеграции, новая союзная программа – это для протокола в начале беседы. Мы обратились к злободневным вопросам. Цены на углеводородное сырье и кооперация. Все время у нас была тягомотина, кто кого. Они побольше, помощней: «Мы приватизируем, давайте присоединяйте, включайтесь внутрь холдингов (в основном частных)». У нас эти предприятия, которые они хотели бы видеть в этих холдингах, – государственные. У нас одно отношение к приватизации, у них другое. Договорились, что не надо нам друг друга трясти – нам надо кооперироваться. К примеру, очень долго обсуждали проблему производства интегральных схем. Санкции ввели против них (россиян – ред.), это высокотехнологичное производство, никто им эти товары не даст и мы поставлены в ситуацию, что нужно самим это произвести. Мы в этом плане отстали (от Запада – ред.), они тем более. В Воронеже, Зеленограде у них и у нас в Минске остались эти три точки. <…> Мы где-то отстали, но у нас есть компетенция, у нас люди есть. Нужно развивать эти три производства. Нам надо 6 тыс. изделий. Надо разделить этот рынок, кто, что будет производить. Я пример привожу, мы в конкретику окунулись, на основе кооперации мы должны вдохнуть жизнь в новые производства. Это и есть суть интеграции. Опуститься на землю и сделать то, что нам крайне необходимо. Никто нас никогда не поддержит, свидетельство тому нынешнее время. Нас будут душить. Скооперироваться – это главное, о чем шла речь – подытожил он.
