Какой пример Евразийскому союзу подает ЕС.
16 апреля председатель КНР Си Цзиньпин провел видеовстречу с канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом Франции Эмманюэле Макроном. Предметом разговора стало, в том числе, заключенное Китаем и ЕС инвестиционное соглашение. Как заверил китайский лидер, Пекин намерен расширять открытость и формировать «честную, справедливую и недискриминационную деловую среду для иностранных предприятий». Вместе с тем, накануне ЕС и Китай обменялись санкциями. Какие перспективы ждут инвестиционное соглашение сторон, а также какую пользу этот документ может принести ЕАЭС, разобрал эксперт Центра изучения перспектив интеграции Владимир Нежданов.
30 декабря 2020 г. в режиме видеоконференции состоялась встреча лидеров ЕС и Китая, завершившая переговоры по Всеобъемлющему инвестиционному соглашению. Хотя стороны договорились о проработке механизма защиты инвестиций в течение ближайших двух лет, соглашение с ЕС было названо очередной победой китайской дипломатии. Тем не менее, в начале 2021 г. скоординированными усилиями Евросоюза, Великобритании, США и Канады в отношении КНР были введены санкции, направленные против чиновников, ответственных за нарушения прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР), а незамедлительный ответ со стороны Пекина привел к тому, что инвестиционное соглашение сторон оказалось под угрозой.
Внутренняя логика Европейского союза предполагает, что принимаемое торговое или инвестиционное соглашение выступает, прежде всего, в качестве политического акта, призванного либо способствовать продвижению европейских ценностей, либо направленного на признание правовой системы контрагента. В этой связи завершение переговоров по Всеобъемлющему инвестиционному соглашению ЕС и Китая пришлось на крайне неудачный период, когда США – как при Дональде Трампе, так и при Джо Байдене – пытаются разыграть европейскую карту в противостоянии с КНР.
Согласно данным, приведенным Европейской комиссией, совокупный поток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) из ЕС в Китай за последние двадцать лет достиг более €140 млрд, в то время как китайские ПИИ в экономику ЕС достигли €120 млрд. Производит впечатление и объем двусторонней торговли. По данным Евростата, в 2019 г. ЕС экспортировал в Китай товаров на сумму около €198 млрд и импортировал из КНР товаров на €362 млрд.
В 2020 г. Китай стал третьим по величине партнером по экспорту товаров из ЕС и крупнейшим импортером товаров в страны Евросоюза. Так, импорт китайских товаров в страны ЕС составил €383,4 млрд, а экспорт товаров из ЕС в КНР достиг €202,6 млрд, продемонстрировав рост, несмотря на негативную ситуацию в мировой экономике.
Германия и Франция оказались наиболее заинтересованными участниками сделки. В частности, Берлин и Париж выступают крупнейшими европейскими инвесторами в КНР, основные инвестиции Пекина в экономику ЕС также приходятся на ФРГ и Францию.
Завершение переговоров по инвестиционному соглашению с Китаем может позволить Евросоюзу позиционировать себя как независимого актора мировой политики, который способен отстаивать свою стратегическую автономию по отношению к США.
Подобная логика не лишена оснований, поскольку соглашение с КНР поможет укрепить позиции ЕС в торгово-экономических переговорах с Вашингтоном.
В Китае инвестиционное соглашение было охарактеризовано как сбалансированное, взаимовыгодное и беспроигрышное, создающее более зрелую бизнес-среду, а также обеспечивающее все необходимые гарантии и перспективы сотрудничества, что должно стать стимулом для восстановления мировой экономики после окончания пандемии коронавируса. Вместе с тем, в Китае существует мнение, что экономическая ситуация, сложившаяся в Евросоюзе, вынуждает Брюссель идти на сотрудничество с Пекином, а инвестиционное соглашение с КНР для ЕС подобно «поставкам угля в суровую зиму» (雪中送炭).
Наконец, существует предположение, что решение Евросоюза по инвестиционному соглашению с Китаем было продиктовано заявлениями Пекина об экономической стратегии «двойной циркуляции». Эта стратегия направлена на сокращение зависимости КНР от зарубежных рынков и технологий в долгосрочной перспективе. Стратегия «двойной циркуляции» может стать приоритетом в рамках 14-го пятилетнего плана (2021–2025), который должен быть обнародован уже в начале 2021 г. В таком случае, соглашение ЕС и Китая позволит компаниям и инвесторам из Европы сохранить свои позиции на китайском рынке.
Всеобъемлющее инвестиционное соглашение призвано сбалансировать экономические отношения Пекина и Брюсселя, улучшить доступ на китайский рынок для компаний из ЕС и обеспечить их возможность беспрепятственной работы, создать базу для устойчивого развития сотрудничества. Что касается доступа на рынок для европейских предприятий, Китай взял на себя значительные обязательства в области промышленного производства – важнейшего сектора для европейских инвесторов в КНР.
Рассматривая структуру прямых иностранных инвестиций ЕС в Китай, заметим, что 28% вложений приходятся на автомобильный сектор, 22% – на добычу полезных ископаемых, 9% – на услуги в сфере финансов и бизнеса, 8% – на сферу сельского хозяйства, 7% – на производство потребительских товаров и услуг, 5% – на сферу энергетики, 5% – на машиностроение и еще 5% – на биотехнологии.
Принципиально важно то, что соглашение регулирует действия не только частного, но и государственного сектора экономики. Поскольку китайские государственные предприятия занимают ключевое место в экономике КНР, производя порядка 30% ВВП страны, соглашение не допускает использование нерыночных механизмов в их торгово-экономической деятельности. Более того, Пекин берет на себя обязательства по предоставлению всей необходимой информации, которая позволит оценить, соответствуют ли действия китайских государственных предприятий принятым обязательствам.
Анализируя разделы соглашения КНР и ЕС, заметим ряд особенностей. Во-первых, в представленном тексте ни разу не упомянута инициатива «Пояса и Пути», однако широко упоминается Всемирная торговая организация (ВТО). Подобный подход имеет под собой ряд оснований.
С одной стороны, Пекин и Брюссель подтвердили намерение сохранить и укрепить сложившуюся международную торгово-экономическую систему, выступая ее гарантами. С другой стороны, Пекин понимает, что на Западе складывается антикитайский альянс, направленный на сдерживание роста Китая и реализации китайских международных инициатив.
Таким образом, отсутствие упоминания инициативы «Пояса и Пути» в исходном тексте говорит о стремлении Пекина избежать чрезмерной политизации документа.
Во-вторых, опубликованный текст – не итоговый вариант документа, а лишь информационный материал, который может быть изменен в результате юридического и технического пересмотра.
Наконец, стороны акцентируют внимание на таких аспектах инвестиционного сотрудничества, как социальная ответственность, окружающая среда и изменение климата, а также поддержка рынка труда. Как следствие, были разработаны два различных процесса реализации соглашения: один для общих инвестиционных вопросов, а другой – для вопросов, относящихся к реализации целей устойчивого развития.
Соглашение позволит Пекину быть уверенным в защите инвестиционных соглашений с ЕС вне зависимости от эскалации противоречий с США. КНР также демонстрирует, что диалог с Европой находится вне зависимости от китайско-американских противоречий.
Однако будущее инвестиционного соглашения оказалось под угрозой из-за давления Европарламента, который в течение многих лет призывал к мерам, направленным против растущего экономического веса и политического влияния Китая в Европе, а также политических активистов. Предметом их нападок становится ситуация с обеспечением прав человека в КНР.
Таким образом, несмотря на очевидную выгоду Всеобъемлющего инвестиционного соглашения КНР и ЕС, его ждет непредсказуемое политическое будущее, связанное с ростом антикитайских настроений на Западе.
Введение санкций ЕС в отношении КНР, вероятно, поставит под вопрос дальнейшую реализацию Всеобъемлющего инвестиционного соглашения из-за связанности внешнеполитической и внешнеэкономической повестки Брюсселя. Сложившуюся ситуацию может усугубить то, что в ответ на действия ЕС Китай ввел санкции против членов Европейского парламента, что может не только затруднить продвижение Всеобъемлющего инвестиционного соглашения, но и рискует обернуться ростом антикитайских настроений.
Весомая роль Европейского союза в торгово-экономических отношениях с КНР не подлежит сомнению. В этой связи звучат многочисленные заявления о том, что ЕАЭС может стать естественным «мостом» между Китаем и Европой.
Стремлению Китая катализировать сокращение зависимости от зарубежных рынков в значительной мере способствовали экономические противоречия Пекина и Вашингтона. В этой связи для России основные риски связаны с выбором стороны в развивающемся экономическом конфликте. Так, поддержка Пекина может вызвать увеличение санкционного давления на Москву, что поставит вопрос об обеспечении экономических и инвестиционных возможностей России в Китае.
Предложенный вариант инвестиционного соглашения Евросоюза и КНР выступает уже готовым прототипом для перспективного выстраивания диалога ЕАЭС и Китая.
Направленное на облегчение инвестиционного сотрудничества сторон, соглашение акцентирует внимание на прямых иностранных инвестициях, а также обеспечивает открытие китайского рынка для предприятий контрагента в целевых областях. Преимуществами подобного соглашения выступают: всеобъемлющий характер обязательств сторон, позволяющий добиться значительного углубления взаимного доверия; достижение комплексной взаимозависимости, обеспечивающей поступательный рост торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества несмотря на влияние внешних факторов; формирование комплексной системы решения торгово-экономических споров.
Кроме того, акцент на нормы и принципы ВТО позволяет участникам подобного соглашения избежать исключения из системы международных торгово-экономических отношений, а также подтверждать приверженность ее принципам, позиционируя себя гарантами существующего порядка.
Предложенный вариант инвестиционного соглашения может служить, в том числе, развитию и углублению процессов сопряжения инициативы «Пояса и Пути» с проектами ЕАЭС. В таком случае торгово-экономические и инвестиционные отношения Пекина, Брюсселя и Москвы получат схожее основание, что позволит сократить как текущие, так и потенциальные торгово-экономические конфликты в будущем.
Владимир Нежданов, магистр международных отношений, эксперт Центра изучения перспектив интеграции
