Когда человек находится в замкнутом пространстве, когда нет возможности общаться с родными, человек оторван от мира и не знает, день сейчас или ночь, это не только сбивает все его ритмы, но и негативно сказывается на психике. Об этом в интервью RT рассказали учёные и участники проекта по имитации полётов на Луну и Марс, который проводится в наземном экспериментальном комплексе Института медико-биологических проблем РАН в Москве. По их словам, исследования продолжительной изоляции и пребывания людей в невесомости позволяют комплексно изучить взаимодействие человека со средой, частично воспроизводящей условия на космическом корабле или на внеземной базе.
Научный координатор проекта SIRIUS — Scientific International Research in Unique Terrestrial Station («Международные научные исследования на уникальной наземной станции»), заведующий лабораторией физиологии иммунной системы отдела экспериментальной физиологии Института медико-биологических проблем (ИМБП) РАН Сергей Пономарёв.
— В чём уникальность проекта SIRIUS?
— Это достаточно большая серия изоляционных международных экспериментов, которые проводятся в ИМБП. Уникальна она тем, что моделирует полёт на Луну. И в этом полёте применяются передовые средства и технологии виртуальной реальности, которые в дальнейшем помогут при тренировке, при подготовке к настоящему полёту.
— На каких этапах эксперимента применяются технологии виртуальной реальности?
— Во время высадки на Луну. Также будут использоваться специальные средства для моделирования деятельности экипажа по управлению ровером на лунной поверхности.
— Ранее в экспериментах проекта SIRIUS роверов не было?
— Роверы были, но они доделываются. Для них у нас в стране разрабатывается совершенно новое программное обеспечение. Исследование очень интересно с точки зрения практической науки и с точки зрения фундаментальной психологии. Психологи смотрят, каким образом условия моделируемого космического полёта влияют на операторскую деятельность.
— Какова продолжительность экспериментов проекта SIRIUS?
— Первая тренировка изоляции длилась месяц. Вторая уже более серьёзная — четырёхмесячная. В ноябре должна начаться восьмимесячная изоляция. И потом, по договоренности с нашими международными партнёрами, должна быть годичная миссия.
— Почему сложно долго находиться в закрытом пространстве?
— Когда человек находится в замкнутом пространстве, когда нет возможности общаться с родными, когда есть условия депривации, связанные с общением, с оторванностью от мира, когда человек не получает вовремя новостную информацию, не знает, что происходит, не может выйти подышать свежим воздухом, не знает, день сейчас или ночь, у него начинают сбиваться все ритмы, он находится постоянно в одном и том же окружении, — всё это очень негативно сказывается на психике.
Наша программа включает более 70 экспериментов США и разных стран. Это не только психология, это эксперименты в области физиологии, иммунологии, биохимии, микробиологии. Задача нашего проекта — комплексно изучить взаимодействие человека с окружающей средой, со средой замкнутого пространства. Уникальной средой, которая такая же примерно будет и на космическом корабле.
— Женщины адаптируются к изоляции так же хорошо, как мужчины?
— Сказать, что женщины хуже адаптируются, я не могу. Наоборот, иногда они выполняют всё гораздо более тщательно, чем мужчины. Хотя у нас пока ещё не много статистики, число участников экипажей насчитывает десятки человек. Но нельзя сказать, что есть какая-то вопиющая разница между мужчинами и женщинами.
— Какое у вас эмоциональное взаимодействие с командой?
— Исследователи волнуются, может быть, даже больше, чем сам экипаж. Люди в этом проекте все очень переживают, стараются помочь.
— Когда испытатели выходят из изоляции, что они говорят, о чём просят прежде всего?
— Все по-разному. Пообщаться с семьей, с друзьями, с близкими — это общее для всех. Кто-то хочет поехать на рыбалку, кто-то пойти в ресторан и съесть хороший нормальный стейк.
— Как организовано питание испытателей?
— В основном это сублимированные продукты, которые загружаются заранее. И это далеко не ресторанные условия, сухой паёк. Участники не могут есть, например, свежие фрукты и овощи, за исключением того, что производится в оранжерее. Если мы говорим о полёте к Луне, к Марсу, то все понимаем, что поставок свежих овощей не будет. Они едят то же, что и космонавты. А еда в тюбиках, конечно, в основном хуже, чем тот же самый свежеприготовленный стейк.
— Какие эксперименты проекта вам наиболее запомнились?
— Вы знаете, каждый эксперимент по-своему уникален. Это определённый кирпичик на пути к освоению планет Солнечной системы. Мне более запомнились те эксперименты, в которых я принимал непосредственное участие в качестве организатора. Будучи ответственным исполнителем, руководителем, начинаешь переживать за успех этого проекта, эмоционально гораздо больше включаешься.
Испытатель экспериментов «Сухая иммерсия» и SIRIUS-19. Инженер ИМБП РАН Анастасия Степанова.
— Расскажите об эксперименте SIRIUS-19. В чём его сложность?
— В эксперименте SIRIUS-19 у нас было поровну мужчин и женщин. И по возрасту все мы примерно были в одной категории. Все болели и болеем космосом. Для нас основное было — выполнить отлично задачу, это очень мотивировало. Нужно работать вместе. Осознаёте, что если с кем-то поругаетесь — вам с этим человеком находиться вместе 4 месяца. Это хорошо воспитывает, учит понимать друг друга, быть более терпимыми.
— Испытатели могут в любой момент выйти из эксперимента. Вас посещала такая мысль?
— Во время эксперимента я ни разу об этом не думала, ни в коем случае. Наоборот, было интересно, как пройдут все исследования и как я себя сама воспринимаю.
— Можно ли как-то сравнить вашу изоляцию и карантин из-за пандемии COVID-19?
— Меня часто спрашивали, когда начался карантин. Я отвечала, что сидела в металлической бочке без окон, без иллюминаторов. Когда люди сидят на карантине, у них есть интернет, доставка еды. Можно выйти вынести мусор или погулять с собакой, почувствовать солнечный свет, ветер. Нам этого недоставало.
— Можно ваш эксперимент сравнить с исследованием 1967 года, по которому была написана книга «Год в «звездолёте»?
— 58 м² было там, где они сидели?
— С оранжереей.
— А без оранжереи?
— Без оранжереи 12 м².
— Да, эксперимент «Год в звездолёте» был экстремальным, очень сложным. Нам гораздо проще было. Большая станция, объём, где можно перемещаться, немножко развеяться, побыть одному. А там трое мужчин сидели на 12 м². Потом к ним присоединили оранжерею, площадь увеличилась, но тем не менее это очень сложно. И они сидели там год, а мы всего лишь четыре месяца.
— Среднестатистический человек насколько готов к полёту на Марс?
— Если никак не готовился, то это будет очень рискованно. Полёт займет около семи месяцев. И, помимо физических нагрузок и физиологических изменений в организме, очень важный фактор — психология.
— Для вас в ходе экспериментов какой аспект был более сложен, физиологический или психологический?
— Первый эксперимент был «Марс-160», мы провели три месяца в пустыне в штате Юта. Потом жили на необитаемом острове в Арктике. В проекте SIRIUS что было сложным? Мне не хватало разнообразия в еде. У нас всё скатывается к базовым инстинктам. Ты себя чувствуешь в комфорте, в тепле, дальше что-то ещё хочешь. Вкусное поесть. Очень мечтала об устройстве, которое показано в научно-фантастических фильмах, где любое блюдо можешь заказать. Раз, и оно появляется.
— Вы также участвовали в эксперименте сухой иммерсии по исследованию реакций организма в условиях невесомости. Впервые в иммерсионных ваннах находились женщины...
— Да, я была удивлена, что за такую длительную историю проведения экспериментов по сухой иммерсии у нас были только мужчины-испытатели. Понятно, что, если мы будем осваивать Марс, то туда полетят и мужчины, и женщины. И, конечно, я хотела, чтобы, наконец, начали исследовать, как женский организм меняется в условиях микрогравитации. Это было основным мотиватором. Плюс проверить себя, потому что я мечтаю попасть в космос.
— Достаточно ли сейчас данных по психологии, физиологии человека в космосе, в том числе на основе экспериментов по изоляции, чтобы в ближайшем будущем полететь на Марс?
— Данных по физиологии и по психологии именно в замкнутом пространстве, в экстремальных условиях, достаточно. Но на Марсе возникают другие моменты. Это практически отсутствие магнитного поля и радиация. С радиацией проблему можно решить, но с пониженным магнитным полем... Тут у учёных возникают вопросы, как это повлияет на человека.
— Есть программа пилотируемого полёта на Марс в 2035 году? Она выполнима?
— С очень амбициозными планами и с тем положением финансовым, временны́м и ресурсным, как у Илона Маска, я думаю, что это возможно. Чтобы первый экипаж полетел на Марс и не находился там постоянно. Прилетел, изучил и отправился обратно на Землю. Так да, это возможно.
— Какие эффекты вы испытали от невесомости?
— Мне было очень удивительно, как быстро организм адаптируется к новым условиям, начинает меняться. Уже в первые сутки, буквально через несколько часов, я стала понимать, что что-то происходит. Например, я потеряла около двух литров жидкости, на вторые сутки выросла на полтора сантиметра. Но спала хорошо, аппетит был вообще отличный. Конечно, пришлось учиться обращаться с туалетом. Были такие смешные и в то же время сложные моменты, но мы справились.
— Про сухие иммерсионные ванны известно, что они могут вызывать боли в спине, другие неприятные ощущения. У вас что-то похожее было?
— Вообще, удивительно, что у всех женщин-испытателей не было этого распространенного синдрома боли в спине. И мы думаем, с чем это связано. Все по-разному реагировали. Но именно болей в спине ни у кого из нас не было. У меня, наоборот, так отдохнули ноги, как никогда. Если просто лежать в этой ванне час-два — это потрясающий антистресс. И психологический, и физический. Вы просто засыпаете и чувствуете себя вновь родившимся.
Заведующая лабораторией гравитационной физиологии сенсомоторной системы, заведующая отделом сенсомоторной физиологии и профилактики ИМБП РАН Елена Томиловская
— Вы наблюдаете за испытателями. Им сложнее психологически или физиологически? Или это больше зависит от человека?
— В экспериментах с иммерсионной ванной это прежде всего физиологические сложности. В отличие от изоляционных экспериментов, человек находится всё время с другими людьми, постоянно рядом дежурная бригада, у него есть телефон, интернет. С точки зрения психологии он не сильно изолирован от общества. Но с точки зрения физиологии происходят вещи необыкновенные, к которым организм не готов.
Физически сложные первые три дня. Могут быть проблемы со стороны желудочно-кишечного тракта, проблемы со спиной. Нужно пережить, приспособиться к этому.
— Насколько приближены условия иммерсионных экспериментов к реальным условиям космического полёта?
— Естественно, это не полное воспроизведение условий невесомости, условий космического полёта. Главный фактор, который мы здесь воспроизводим, отсутствие опоры. В невесомости человек ни на что не опирается, парит в воздухе. А здесь он свободно взвешен в воде. Конечно, вода на него давит со всех сторон, при этом у него нет опоры. Мы выяснили, что именно устранение опоры запускает массу негативных эффектов, которые мы видим после космических полётов в моторной и других системах организма. При этом все изменения, безусловно, обратимы. Мы ещё не видели ни одного параметра, который бы изменился и не вернулся после завершения иммерсии.
