Всегда ли цель оправдывает средства? Какой должна быть цель, чтобы для неё все средства были хороши? Эти вопросы издавна волнуют философов и писателей.
Итальянский философ и политический деятель XVI века Николо Макиавелли, например, считал, что власть, действуя на благо государства, может использовать любые подлые и жестокие средства. Схожих взглядов придерживался и другой итальянский политик того времени, основатель ордена иезуитов Игнатий де Лойола, который писал: «Если цель – спасение души, то цель оправдывает средства». И не только писал. Последователи Лойолы широко использовали эту идею в реальной жизни. Чтобы достичь поставленной цели, члены ордена иезуитов действительно использовали любые средства: обман, шантаж, убийство. Когда речь шла об интересах ордена и католической церкви, для них не могло существовать никаких нравственных преград. По наветам иезуитов десятки тысяч людей были казнены ради «спасения их душ». Однако далеко не все писатели и философы разделяли такую точку зрения. В Эпоху Просвещения многие считали, что негодные средства не могут быть использованы для достижения благородных целей. Если благая цель требует пренебречь жизнями людей или законами нравственности, то какими бы красивыми словами она не описывалась, ее уже невозможно будет считать благой. Ничто не может стать оправданием жестокости и безразличия к судьбе другого человека. Спор между сторонниками принципа «цель оправдывает средства» и писателями-гуманистами, считавшими, что аморальные средства ничем не могут быть оправданы, продолжался и в последующие века. Посмотрим, как решала этот вопрос русская литература XIX века.
Практически все русские писатели XIX века категорически осуждали использование грязных методов для достижения «низменных целей», например, для личного обогащения. А.С. Грибоедов явно осуждает одного из своих персонажей, Максима Петровича, который ради успешной карьеры готов разыгрывать шута перед императрицей. Другому персонажу «Горя от ума», Фамусову, который в восторге от Максима Петровича и считает его умнейшим человеком, А.С. Грибоедов тоже не симпатизирует. Неприятен драматургу и Молчалин, который пытается сделать карьеру и достичь всего лестью, угодничеством и услужливостью. Н.В. Гоголь явно не симпатизирует главному герою «Мертвых душ» - аферисту Чичикову, хотя Чичиков, строго говоря, не сделал ничего плохого: он никого не убил, никого не зарезал, никого не ограбил. Даже никого не обманул по-настоящему, так как «мертвые души» не представляли для хозяев никакой ценности. Л.Н. Толстой безусловно осуждает светскую львицу и красавицу Элен Курагину, которая готова на все, чтобы выйти замуж за богатого мужа (Пьера Безухова). В конце концов ей это удается, но счастья это не приносит. Таких примеров можно привести очень много. Более того, сами эгоистические цели, такие как стремление к богатству, карьера или плотская любовь считаются низменными и до добра не доводят. Это хорошо видно на примере пьесы Л.Н. Толстого «Власть тьмы». Главный герой пьесы – Никита, молодой 25-летний парень в погоне за плотской любовью и деньгами в конечном итоге совершает страшное преступление: убивает по наущению любовницы маленького ребенка, своего незаконнорождённого сына.
Таким образом можно сказать, что практически все писатели XIX века осуждали стремление человека к низменным эгоистическим целям, и тем более осуждали аморальные методы для достижения таких целей. Намного сложнее другой вопрос: «Допустимы ли аморальные и жестокие методы для достижения высоких целей, таких как «благо народное», человеческий прогресс или социальная революция?» По мнению некоторых авторов, никакие высокие цели не могут оправдать жестокость. Хорошо известна фраза Ф.М. Достоевского, что никакой прогресс, никакая высшая гармония «не стоит… слезинки хотя бы одного только замученного ребёнка». Аналогичные мысли можно найти и у других писателей. И.С. Тургенев пишет по этому поводу: «Одни иезуиты утверждают, что всякое средство хорошо, лишь бы достигнуть цели. Неправда! Неправда! С ногами, осквернёнными грязью дороги, недостойно войти в чистый храм». Идея непротивления злу насилием является одной из центральных идей и в творчестве Л.Н. Толстого. Одно из его произведений так и называется «Закон насилия и закон любви» (1908). «Насилие производит только подобие справедливости, – пишет в этой работе Л.Н. Толстой, – но удаляет людей от возможности жить справедливо без насилия».
Далеко не все были согласны с такой точкой зрения. Известный революционер и публицист XIX века С. Нечаев в своем «Катехизисе революционера» писал: «Революционер … знает только одну науку, науку разрушения… Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него всё, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно всё, что мешает ему». Слова у С. Нечаева не расходились с делом. В 1869 году он и несколько его соратников без колебаний убили одного из своих друзей по подозрению в предательстве (которого на самом деле и не было). Безусловно, С. Нечаев – это крайний случай, но и многие более умеренные писатели-демократы также допускали насилие ради высших целей. Хотя А.И. Герцен обычно избегал в своих статьях прямых призывов к насилию и признавал, что насилие в революции приводит «к смерти, страданию и разрушениям», но даже он допускал, что иногда политическая свобода и справедливое социальное устройство может иметь столь высокое значение, что это может оправдать и значительные издержки. «Кровавые перевороты, – отмечал Герцен, – …бывают иногда необходимы, ими отделывается общественный организм от старых болезней, от удушающих наростов».
Идею о том, что насилие и даже убийство во имя блага народного вполне допустимо, можно найти и в произведениях Некрасова. В поэме «Кому на Руси жить хорошо» один из глубоко положительных героев, добрый и хороший дедушка Савелий, отсидел двадцать лет на каторге за убийство немца-управляющего. Конечно, этот управляющий был нехороший человек, но, по-моему, он не заслуживал того, чтобы его живьем закопали в землю. Но Некрасов явно одобряет поступок своего героя и называет его «богатырём святорусским». Еще более показателен пример другого героя этой поэмы – разбойника Кудеяра. Совершивший много преступлений разбойник раскаялся и пытался замолить свои грехи. Он совершает паломничество ко гробу Господню, потом много лет живет в отшельничестве. Ничего не приносит разбойнику успокоения. Но однажды он в гневе убивает изверга-помещика Глуховского. И Бог сразу же прощает Кудеяру все его преступления. Вывод из этих произведений напрашивается только один: убивать злых помещиков и приказчиков – святое дело!
Таким образом, можно сказать, что почти все писатели XIX века осуждали использование аморальных методов для достижения эгоистических целей, таких как личное обогащении или успешная карьера. Более того, сами по себе такие эгоистические цели часто рассматривались как низменные, ведущие человека к гибели. Однако, если речь шла о высоких целях, о благе всего человечества, то здесь отношение было двойственным. Одни писатели считали, что нет таких целей, которые могли бы оправдать насилие и жестокость. Другие (особенно революционеры-демократы), наоборот, считали, что насилие и даже убийство могут быть допустимы, если речь идет о революции или о благе всех людей. Надо сказать, что именно такая точка зрения стала господствующей в литературе первой половины XX века. Образ героя-революционера, который не жалеет ни себя, ни других ради дела революции, становится одним из центральных образов русской литературы советского периода.
Автор: Ученица 12А класса Даугавпилсской Центральной средней школы
