Гедиминас Таранда в свой 60-летний юбилей поделился с ФАН мечтой создать в балете проект, посвященный истории России.
Легенда Большого театра Гедиминас Таранда в свой 60-летний юбилей объяснил ФАН, почему можно и нужно соединять искусство балета с массовыми зрелищами.
Создатель труппы «Имперский русский балет», режиссер-постановщик в эксклюзивном интервью рассказал о том, как несет искусство в массы, назвал людей, сыгравших большую роль в его жизни, и поделился планами на празднование юбилея.
— Легенда Большого театра, артист, хореограф, режиссер-постановщик, создатель труппы «Имперский русский балет», президент международного фестиваля Grand Pas — с ранней юности вы неразрывно связаны с балетом. Что сегодня для балета и искусства значит имя — Гедиминас Таранда?
— Оценивать себя в искусстве, свою значимость или незначимость, честно говоря, некогда. Может быть, я пока очень молодой, чтобы задумываться на эту тему. У меня много артистов, детей, которых надо растить и кормить. Пока «растаскиваюсь» на разные части, а собраться в одно целое на создание своего театра, своего здания, не получается, не успеваю этим заниматься.
— Над чем вы работаете в последнее время?
— Так сложилось, что момент творчества, когда творишь сегодня и сейчас, и есть для меня счастье. Неважно, проект это или фестиваль, танец, балетный спектакль или же репетиция — я хочу творить, светиться и получать свет.
Каждый год я делаю несколько народных фольклорных фестивалей, потому что для меня очень важно, чтобы моя дочь знала, откуда корни растут. Я создаю зрелища. У меня есть международный проект — «Фестиваль стола», на который ежегодно приглашаются жители планеты, и они приезжают со своим «столом».
«Стол» — это не только кулинария, это малое государство с традициями и культурой, место единения и общения. Мы с командой в любом проекте долго ищем национальную идею, идею сближения народов, а далее уже выступаем как ее проводники и подвижники. Если я пропускаю какой-то фестиваль, что-то не сделал, не подарил людям немножко счастья, то чувствую себя не в своей тарелке.
— То есть ваша миссия — нести искусство в массы, я правильно понимаю?
— Балет сейчас становится просто удивительно свежим дыханием. Его можно просто привозить на любую площадь города и показывать людям. Я вижу тягу людей к балету. Для меня важно делать фестивали классической музыки, классического балета.
С проектом «Посвящение в балет» мы ездим по военным академиям. Никто этим не занимается, а я привожу балет к ребятам и обещаю им рассказать о нем и посвятить в это искусство. Потом я вызываю их на сцену, где они пробуют исполнить элемент дуэтного танца, поднять на руках балерину. В конце я показываю им маленький спектакль, и мы разбираем его.
«Посмотрите, лебедь летит к своему любимому, с которым она мечтала увидеться, а человек просто поднял ружье и застрелил ее». После этих слов ребята, которые прошли огонь и воду, у которых, может быть, час назад был танковый биатлон, сидят и плачут.
Очень важно донести, что есть красота, которую нужно сохранять. Я сам из военной семьи, мне важно, чтобы солдаты и офицеры, которые служат в нашей армии, понимали, за что они будут воевать и за что они будут стоять на первых позициях. Через балет я могу показывать очень-очень необычные вещи и дотрагиваться до самых сокровенных глубин души. Жаль, что балет сейчас стал таким эксклюзивным видом нашего искусства, а люди в глубинке не видели балет уже лет 20.
— Балетная труппа «Имперского русского балета» — основной участник ваших проектов?
— Нет. Если это фестивальная фольклорная программа, то балет занимает 60%, представление на Масленицу — 5–10%, а остальное — это музыка, кулачные бои, специальные игры столетней давности, которые мы восстановили. Везде на этих праздниках я выступаю как режиссер, как тот, кто генерирует идеи, собирает их воедино, помогает фольклорным коллективам, фольклорным режиссерам объединиться вместе для осуществления одной мечты.
Мне очень хочется сделать проект, где я мог бы рассказать, как бы это пафосно ни звучало, с чего начинается Родина.
—А как же классика? Или она только в афише «Имперского русского балета» и для выезда на гастроли по России и Европе?
— В репертуаре «Имперского русского балета» есть спектакли, которых нет ни у кого. «Болеро» пользуется громадным успехом и у французов, и у испанцев, и у австралийцев. Мы сделали новый спектакль, эко-балет «Полет над легендой» о спасении Байкала. Поставила его всемирно известный хореограф Май-Эстер Мурдмаа. В планах Gran Via — это прекрасный испанский театр, где мы выступаем каждый год. Причем в Мадриде выступаем целый месяц, даем шесть спектаклей в неделю, как ни одна другая российская труппа.
— Фестивали, праздники, театральные постановки помимо большой организационной работы требуют затрат. Откуда берутся идейные и материальные ресурсы?
— Вокруг меня собрались потрясающие люди: дизайнеры, фольклорные артисты, большие музыканты и просто семейные клубы, которые мечтают сделать праздники нестандартными, не для галочки. Чтобы проводить такие праздники, необходимо финансирование и государственная поддержка. Если на рок-фестиваль выделяется, допустим, 20 миллионов рублей и там можно поставить совершенно потрясающую сцену, звук, свет, то на Масленицу — от 150 до 200 тысяч рублей. Что вы можете сделать грандиозного для молодежи?
Я могу вложить в проект свое творчество, душу, идеи, знания, могу подтянуть музыкантов, историков, литераторов. Поэтому когда у тебя есть друзья, которые хотят того же самого, что и ты, приходят и предлагают деньги, чтобы это было здорово и незабываемо, я очень рад.
Хочется государственной поддержки именно в национальных проектах, которые поддерживают семью, поддерживают твою страну — вот на такие проекты, конечно, деньги найти очень трудно.
— Расскажите о людях, которые сыграли большую роль в вашей жизни. О ком вы вспоминаете в свой день рождения?
— Это, конечно, Владимир Соколов, мой воронежский педагог, который отправил меня в Московское хореографическое училище. Это педагоги в воронежском училище — Аза Кулаева, Александр Бондаренко. Конечно, если бы я не посмотрел балет «Спартак» и не увидел своих кумиров Мариса Лиепу и Владимира Васильева, я бы никогда не поехал учиться в Москву.
В Москве — Софья Головкина, директор нашей балетной академии, которая меня взяла на учебу, хотя я уже опоздал на прием экзаменов. Благодаря Софье Николаевне я попал к Юрию Григоровичу, в его прекрасные руки, в его команду. В школе — Алла Георгиевна Богуславская, Игорь Валентинович Уксусников, мой педагог по классике, который кидался в меня и стульями, и табуретками. Но он меня учил, я ему бесконечно благодарен.
А в театре я попал к Анатолию Симачеву, который вместе с Григоровичем лепил из меня танцовщика. Я бывал на каждом спектакле Михаила Лавровского и Владимира Васильева. Они не были моими репетиторами, но я приходил и впитывал, как воздух, то, что они делают.
У меня такое количество педагогов, мне так повезло с учителями! Каждый из них показывал дорожку, по которой можно пойти и которой я мог овладеть. Один из моих самых бесценных педагогов в жизни Юрий Григорович говорил: «Вот гора, видишь, на нее надо взойти». И я на нее взошел. Потом упал в самый низ и вспомнил Александра Батищева, педагога по классической борьбе, который меня научил вставать после поражения и никогда не чувствовать себя побежденным. Он говорил: «Нет уж, друзья мои, на лопатки Таранду положить нельзя».
— Вы преподаете? У вас есть ученики, в которых вы верите?
— У меня есть своя школа при «Имперском русском балете», она находится на Красной Пресне. Мы учим детей, а дальше они поступают в училища и балетные школы. Например, в Большой театр приняли троих в этом году. Наши дети поступают в школу Мариинского театра, в школу Эйфмана, школу Моисеева.
Артисты, которые работали в моей компании, сейчас выступают в лучших театрах Америки, Испании, в Вене, в Будапеште. Конечно, приходит время, и моим воспитанникам нужно идти дальше, в государственные театры, ведь все-таки у меня частная компания.
Не могу передать, как немыслимо тяжело выживать в нашей стране частной балетной компании! Всегда жалко, когда ребята уходят, но зато ты понимаешь, что они прошли через твои руки, через твою школу и дальше могут блистать на любых сценах.
У нас говорят, что если ты поработал у Таранды, то год идет за три. Кстати, в период ковидного карантина многие мои ребята подрабатывали как педагоги. Я устроил их в нашу школу вести занятия очно и онлайн, это помогало им выжить.
— Расскажите о вашей семье и личной жизни.
— Благодаря тому, что у меня замечательная, интуитивно-умная жена, в дом всегда хочется возвращаться. Это зависит от жены, которая делает дом таким, что ты себя чувствуешь в нем прекрасно. Ну и, конечно, дочь. Я все время с ужасом думаю, что ей скоро будет 18 лет и дальше ей предстоит улетать из гнезда.
— Многие медийные личности используют свое имя для участия в различных ток-шоу и набирают хайп. Вы в этом смысле открытый человек?
— Нет, я по возможности в таких шоу не участвую. Могу рассказать о себе и о своей судьбе, но не сидеть и разбирать свою семью. Мы по-другому воспитаны, для нас неприемлемо обсуждать поведение женщин или рассказывать об отношениях с друзьями.
— Все-таки юбилей — это повод привлечь публичное внимание. Это будет ваш семейный праздник?
— У нас традиция — отмечать мой день рождения с друзьями, безо всякой публичности. Так было всегда. Неважно, какие даты: 30, 40, 50 лет, 55 лет — мы уезжаем в леса, к природе. Либо в Литве, либо где-то в Подмосковье снимаем дома, и друзья приезжают в лес на несколько дней, без телефонов. Мы можем вместе завтракать, сидеть и смотреть на закат. Такого в Москве не бывает.
Но на этот раз я впервые не участвовал в подготовке своего юбилея. Родные решили сделать мне сюрприз и даже заранее не сказали о месте, где будет проходить день рождения. Я очень волновался. Люблю, чтобы все было распланировано и «выстрелило» вовремя.
— А кто для вас свои? С кем вы дружите?
— Свой или чужой, какое у тебя вероисповедание, ты за красных или за белых — для кого-то важно определиться. Понимаете, мне все равно, я православный. У меня друзья — и мусульмане, и иудеи, и католики, и буддисты. Как сказать, кто свой, а кто чужой? Можно определить по состоянию души, по группе крови. Какая у тебя группа крови? Такая же, как у меня: горячая и красная. Твое состояние души либо попадает, соприкасается с кем-то другим, либо нет. А дружить по другим параметрам я не могу. Дружить из-за положения, из-за каких-то благ — это смешно, это не дружба.
— Я могу попросить вас назвать какие-то конкретные имена?
— Если назову одних и не назову остальных, что они скажут? Прежде всего, это друзья, с которыми я вырос на улице, вместе работал в спорте, прошел олимпиады. Друзья, с которыми падал вниз и вместе вставал, еще и новые друзья. Они новые, но ощущение, что они как старые… У них разные профессии, среди них и военные, и художники. А из балета, наверное, друга три, немного.
— Есть у вас какие-то увлечения, о которых никто пока не знает?
— Я всю жизнь мечтал писать картины. Не умею играть на фортепиано, на рояле, но очень хочу научиться этому. Не умею петь, как Лучано Паваротти и Пласидо Доминго, хотя я слушаю, как они поют. Когда я слушаю оперу, я просто понимаю, что это божественное искусство. Была мечта однажды спеть, как Доминго — на площади, где миллион людей. И после этого никогда больше не петь.
— Можно ли выразить свой внутренний мир через движение, пластику?
— Тело может выразить все, что угодно. Я думаю, что для этого ты должен быть в гармонии с природой, в гармонии с собой. Не знаю, какими дополнительными талантами обладаю, трудно даже сказать. Но точно, что талант оптимизма у меня есть.
— Что вам дает силы?
— Ресурс, наверное, только во мне. Нигде его больше найти нельзя. Если трудно, значит ты должен перевернуться, начать с другого конца и найти выход. У меня отец — военный. Он всегда брал меня с собой на учения. Я запомнил одну его фразу на всю жизнь: «Когда ты командир, у тебя не должно быть ни капли сомнения. Люди идут за тобой, и ты не имеешь права ошибиться». Вот это идет с детства.
Сейчас за мной стоят люди с семьями, которые смотрят на меня и ждут, куда я пойду. И я должен найти путь, по которому пойдет «Имперский русский балет», и мои артисты снова воспрянут духом. Будут прекрасно танцевать и знать, что будущее у них есть.
Гедиминас Таранда родился 26 февраля 1961 года в Калининграде в семье военнослужащего. В 1976 году поступил в Московское хореографическое училище, его педагогами были Игорь Уксусников и Алла Богуславская. После окончания училища Таранда был принят в Большой театр СССР, где дебютировал в партии Эспады в балете «Дон Кихот».
В 1994 году Таранда создал «Имперский русский балет» и стал его генеральным директором. Вскоре была открыта первая детская студия, которая впоследствии переросла в Интернациональную школу русского балета Гедиминаса Таранды. В 2002 году легенда Большого театра выступил организатором и президентом первого московского международного фестиваля балета Grand Pas. В 2004 году он был удостоен звания заслуженного деятеля искусств РФ.
