После победы на чемпионате мира 26-летняя Мария Шорец считалась самой перспективной триатлонисткой России. Но уже через 1,5 года ей пришлось бороться не с соперницами, а за жизнь. Эту борьбу она выиграла, осталась в спорте, открыла собственную школу.
После победы на чемпионате мира 26-летняя Мария Шорец считалась самой перспективной триатлонисткой России. Но уже через 1,5 года ей пришлось бороться не с соперницами, а за жизнь. Эту борьбу она выиграла, осталась в спорте и открыла собственную школу.
Без права на отдых
Вопрос «кем стать?» перед Марией Шорец как-то и не стоял. Родители, бабушка, дедушка, дядя — все профессиональные спортсмены. В 7 лет она оказалась в питерской школе плавания, в 13 выполнила норматив кандидата в мастера спорта, а в 14 перешла в секцию по триатлону, который объединяет три вида состязаний — плавание, велоспорт и бег.
— Почему триатлон? Летом бассейн закрывался на профилактику, а без тренировок мне было скучно. К тому же я понимала, что в плавании вряд ли достигну выдающихся результатов и надо пробовать что-то ещё. Не то чтобы я сразу влюбилась в триатлон, просто команда подобралась хорошая, меня все поддерживали. А это очень важно в подростковом возрасте. Так всё и началось.
В 2004 г. Мария Шорец поступила в училище олимпийского резерва, а через 3 года выступила в первенстве Европы по триатлону, после которого её взяли в сборную России.
— Всегда терялась, когда меня спрашивали, как я провожу свободное время. У спортсменов его нет. Что такое олимпийская дистанция по триатлону? 1500 м в открытой воде, 40 км — на велосипеде и 10 км — бегом. Чтобы подготовиться к соревнованиям, нужны ежедневные тренировки — утром и вечером. Днём учёба. В таком режиме я жила много лет. Зато было немало призовых мест. Медали чемпионата России, европейских турниров.
«Со мной творилось что-то неладное»
Впервые поехав на Олимпийские игры (2016 г., в Рио-де-Жанейро), Шорец показала не самый блестящий результат, заняв лишь 25-е место.
— Расстроилась ли я? Нисколько. Во-первых, это соответствовало уровню моей подготовки. Во-вторых, это был второй результат в команде. Плюс на тот момент я была самым молодым членом сборной и не сомневалась, что у меня ещё всё впереди.
«Впереди» случилось буквально через несколько недель. Мария выиграла чемпионат мира по акватлону (сочетание плавания и бега), а потом заняла 9-е место на мировом первенстве по триатлону — до такого места никто из женской сборной ни прежде, ни после не добирался. 2017 год принёс Шорец ещё один титул — она стала рекордсменкой России на турнире триатлонистов Ironman 70.3 («Железный человек» — англ.)... А потом вдруг спад, тренироваться с каждым днём становилось всё сложнее.
— На соревнованиях в Японии я приплыла последней. Такое произошло первый раз. Я чувствовала, что со мной творится что-то неладное, но что — понять не могла.
Маша сильно похудела, её донимали стоматит и непроходящие простуды. Полгода она не вылезала из болезней, но продолжала тренироваться. Плохое самочувствие списывала на усталость, насыщенный сезон.
— Перед очередными сборами меня направили на углублённое медицинское обследование — стандартная процедура для всех спортсменов. Вечером позвонил врач и сообщил, что показатели крови плохие и завтра меня ждут в НИИ гематологии. Там мне сделали пункцию спинного мозга, через некоторое время — ещё одну (как потом выяснилось, врач не поверил результатам первой) и сообщили диагноз — «острый монобластный лейкоз». Онкологическое заболевание. Вместо сборов я отправилась в больницу.
Врачи ничего не обещали
Уже через 10 дней химиотерапии у Маши выпали все волосы, а мышцы ослабли настолько, что она с трудом стояла на ногах. Первый курс так и не удалось довести до конца — возникла угроза для жизни. Через некоторое время, после передышки, ещё два курса химиотерапии. Но единственной надеждой на спасение была операция — трансплантация костного мозга.
— В российской базе для меня не нашлось ни одного подходящего донора. Даже родная сестра подошла менее чем на 50%. Вероятность, что её костный мозг приживётся, была очень мала.
Донор со 100%-ной совместимостью нашёлся только в Германии.
— Я знала, что мне предстоит неделя жёсткой химиотерапии (чтобы окончательно убить собственный костный мозг), а потом долгое лечение. Перед тем как лечь в больницу, я постоянно тренировалась, до последнего дня. Ежедневно бегала 10–15 км. Наверное, я была единственным онкологическим пациентом в мире, решившимся на такое. Но отказать себе в этом не могла.
Врачи ничего не обещали, не давали гарантий. Уверенности, что донорский костный мозг приживётся, не было.
— Даже когда я месяц лежала в стерильной палате и целыми днями смотрела, как в капельнице падают капли лекарства, у меня ни разу не промелькнула мысль, что я, возможно, не выкарабкаюсь. Я многое могу вытерпеть — и физически, и морально. Это спортивный характер, терпёжка, которая у спортсменов формируется годами. Кто бы знал, где она мне пригодится.
Всё прошло идеально. Обошлось даже без побочных эффектов — не было ни тошноты, ни рвоты. Только слабость и странное для спортсмена чувство — что от твоих усилий ничего не зависит. К счастью, всегда кто-то был рядом — мама, сестра или тренер.
— Я уже два года в ремиссии. Конечно, до конца ещё не восстановилась. Мне нужно больше спать...
Однако со спортом я не попрощалась — работаю в Федерации триатлона России, комментирую гонки, пишу новости.
И ещё запустила собственный проект — школу триатлона. К счастью, до болезни успела получить образование — окончила Государственный университет им. Лесгафта по специальности «тренер-преподаватель». Так что готовлю спортсменов-любителей к соревнованиям по циклическим видам спорта. Провожу тренировки — как очно, так и дистанционно. Мне нравится делиться своим опытом и помогать людям стать сильнее. И конечно, тренируюсь сама — для участия в любительских соревнованиях, в своё удовольствие.
Спортсмены, которые победили рак
Теннисистка Алиса Клейбанова и хоккеист Марио Лемье
В 2011 г., в день своего 22-летия, российская спортсменка объявила, что больна лимфомой Ходжкина и проходит лечение. Клейбанова вернулась в теннис с победой, но вскоре поставила точку в теннисной карьере. Лимфома Ходжкина также была обнаружена у знаменитого канадского хоккеиста Марио Лемье в 1993 г. Спустя 9 лет после терапии он выиграл олимпийское «золото» Солт-Лейк-Сити.
Велосипедист Лэнс Армстронг
Своё первое «золото» мира самый знаменитый американский велогонщик заработал в 1993 г. Через 3 года у 25-летнего Армстронга был диагностирован рак яичек с метастазами. Его шансы выжить оценивали в 20%, но после химиотерапии рак отступил. Вернувшись в велоспорт, Армстронг 7 раз выиграл «Тур де Франс». Впрочем, в 2012 г. он был пожизненно дисквалифицирован из-за допинга и лишился всех титулов, полученных с 1998 г.
Биатлонистка Тура Бергер
В 2009 г. у 28-летней норвежки диагностировали рак кожи. После операции Бергер не только выступила на Олимпиаде-2010, но и выиграла золотую медаль. Ещё одно олимпийское «золото» она взяла в Сочи-2014.
Футболист Эрик Абидаль
В 2011 г. у 31-летнего французского защитника «Барселоны» нашли злокачественную опухоль печени. После операции по трансплантации органа Абидаль ещё год поиграл за «Барселону», затем помог «Монако» выиграть «серебро» чемпионата Франции, а в 2014 г. стал чемпионом Греции с «Олимпиакосом».
