Известные челябинцы вспомнили, как выживали в кризис 17-летней давности
Впервые это иностранное словечко мы услышали ровно 17 лет назад. «По телевизору сказали, что пришел… Дефолт!» – испугано шептали в каждой семье, и без разбора сметали все, что осталось в магазинах. Страх был понятен: за один день цены подскочили в четыре раза, а курс доллара вырос с 6-ти до… 21 рубля! Ключевые люди из правительства Сергея Кириенко были отправлены в отставку вслед за самим премьером. Так в России был объявлен «технический дефолт» – самый масштабный экономический шок в новейшей истории страны.
В годовщину самого болезненного экономического падения Ural 1 решил узнать: а как Челябинск пережил дефолт? Чтобы составить полную картину происходящего в августе 1998-го, мы созвонились с известными горожанами разных профессий: политиками, коммерсантами, блогерами и деятелями культуры.
А наш друг иллюзионист Александр Плотников согласился пройти по Кировке и напомнить праздно гуляющим челябинцам о дефолте, когда 1000 рублей могла превратиться в сотню.
Андрей Косилов, бывший первый вице-губернатор Челябинской области:
– Извините, но не помню. Это особенность моего мышления – я очень быстро забываю все плохое. Да я и не считаю, что это был ужас. Более того, на мой взгляд, в тех условиях это была единственная возможность для российской экономики – она обрела новые точки опоры. После дефолта у людей стали расти доходы. Стали больше зарабатывать, больше тратить. Тогда был тоже выбран курс на импортозамещение, и оно действительно было, а не так, как сейчас. У кризиса 1998-го, как и у любого явления, были и плюсы. Но, конечно, это было болезненно. Хотя бы потому, что любой дефолт происходит за счет населения.
Карен Даллакян, ветеринарный врач:
– Чего особенного тогда у меня произошло? В принципе, ничего – продолжал работать, как и все. Хотя, была одна довольно странная история: именно тогда я купил своего первого персидского кота Бантика. Скорее, это был приступ фанатизма – я его купил в рассрочку, за 1300 долларов. Причем, взял-то я долг по старому курсу, а отдавать пришлось после скачка. Но этот кот мне принес столько радости и гордости (Бантик – отец чемпиона мира кота Риголетто), что теперь, спустя 17 лет, вспоминаю без сожаления. Кстати, вот о чем бы еще хотелось отдельно сказать: мы боялись, что многие выбросят на улицу животных, но, к счастью, этого не произошло, как после перестройки. И лечить их не прекращали – на себе экономили, но о питомцах заботились.
Вячеслав Тарасов, глава Челябинска в 1991-2005гг.
– Отлично помню тот день! Немногие поняли, что произошло… «Дефолт» – мы слова-то такого не слышали. Оно казалось абстрактным, а понять масштабы последствий было сразу невозможно. Хотя они коснулись всех – от простых горожан до нас, городского и областного руководства. В первые дни невозможно было говорить с людьми, они не понимали ничего. Первое, что я сделал в тот день, – собрал банкиров. Я встретился с ними, чтобы напитаться существом проблемы, чтобы вникнуть в детали. Мы начали анализировать – чего ждать дальше? Решений в те дни было много. Нужно было срочно помогать людям, которые остались без работы, без средств на еду, элементарно. Кстати, именно тогда мы открыли в области первые социальные столовые. Я сам заезжал в них каждый день и пробовал, чем там кормят людей. Сначала многие стеснялись туда иди… У нас менталитет такой – лучше умру с голоду, но позориться не буду. Но со временем люди поняли, что в этом нет ничего постыдного – всем тяжело. Тогда же открылись пункты сбора помощи малоимущим – люди стали приносить ненужные вещи, обувь. Вообще, челябинцы очень здорово себя тогда показали – все друг другу помогали. Вспомнилась сейчас одна история: в столовую пришел бомж. Как есть бомж: немытый, всклоченный. На него накинулись какие-то женщины и стали его уговаривать взять новые вещи, предложили отвезти помыться. Он оторопел. Долгое время не верил своему счастью, подозрительно на них так смотрел, но помощь принял.
Юлия Жаботинская, основатель Детского благотворительного фонда «Андрюша»:
– Это было очень мощное потрясение, особенно с учетом того, что в этот день мы с семьей прилетели из Франции – отдыхали на Лазурном берегу. Представляете, каким «холодным душем» стал для нас дефолт? А мой муж Константин в это время был на рыбалке в другом регионе. У него не было никаких средств связи и, конечно, он ни о чем не догадывался. И вот, он приезжает такой довольный и отдохнувший, полный багажник рыбы. А я в панике забиваю все шкафы и балкон крупами. Спасибо ему, что он сохранил железное спокойствие, успокоил меня и убедил, что мы все переживем. Сейчас смешно вспоминать, но тогда было не до смеха. Было очень страшно. Кстати, эти запасы мы ели потом три года!
Максим Бодягин, блогер:
– Я в тот период был военнослужащим. И за один день я стал абсолютно нищим – жалованье, которое я получал как молодой офицер, стало жестокой насмешкой. Сын был совсем маленьким, супруга тоже скромно зарабатывала. А поскольку я был военным, то был лишен возможности заняться, например, коммерцией. Остаток 98-го и весь 99-й год нам пришлось очень тяжело. Если честно, то я до сих пор не могу понять, как мы выжили. Не очень хорошо помню, и вспоминать не хочу. Травматичный период.
Александр Термер, шоумен:
– До сих пор последствия ощущаются! У меня до 98-го года отбоя от заказов не было, а потом сократилось раза в два. Конечно, люди все равно устраивают мероприятия: свадьбы, юбилей, корпоративы. В те года делал ощутимые скидки, не торговались, конечно, но приходилось идти навстречу. У меня своя, годами наработанная клиентура. Как правило, это обеспеченные люди. Но, бесспорно – дефолт больно ударил даже по моему доходу.
Сергей Куклев, пресс-секретарь Челябинской городской думы:
– Летом 1998-го года я уехал в мою первую серьезную экспедицию. На месяц, в горы Узбекистана, недалеко от афганской границы, а дальше – в одну из глубочайших пещер мира Бой-Булок. Вернулся уже совсем в другую страну. Родина встретила нас неприветливо. На границе с Казахстаном я купил пачку сигарет по цене, за которую до поездки купил бы блок. Все, что нажито непосильным трудом.., и так далее. В голове не укладывалось, что беда может произойти вот так стремительно и беспощадно.
