Как художница стала прообразом героини «Титаника» и превратила керамику в искусство: Беатрис Вуд

Смелая женщина, обожающая искусство, благородная долгожительница, которой есть, что рассказать о великой любви и величайшей катастрофе… Такой предстает Роуз – выжившая пассажирка «Титаника» - в знаменитом фильме Джеймса Кэмерона. На создание этого образа режиссера вдохновила художница Беатрис Вуд. И биография Беатрис увлекает не меньше, чем нашумевший кинофильм…



 

Беатрис родилась в 1893 году в благополучной викторианской семье, озабоченной правилами и условностями. Но жизненный уклад родителей был ей не по душе – а их беспокоило излишнее свободолюбие дочери (хотя не настолько, чтобы лишить ее содержания). Она мечтала быть… кем-то богемным. Кем? Не так уж важно. Семья перебралась в Нью-Йорк, но финансовая поддержка родителей позволяла девушке регулярно посещать Европу. Блестяще овладев французским, Беатрис покорила театральные подмостки Парижа, познакомилась с Анной Павловой и Вацлавом Нижинским. Хореограф Анны Павловой поставил для Беатрис два «русских» танца, с которыми в дальнейшем она успешно выступала на благотворительных вечерах. Тогда же она познакомилась с несколькими «модными» художниками. Поначалу это «новое искусство» ей не понравилось. Но вскоре, во многом под влиянием своих друзей, она попробовала себя в живописи. Несколько раз посещала Живерни – город, вдохновлявший импрессионистов. Керамикой же Беатрис начала заниматься случайно, когда купила несколько японских тарелочек и захотела «комплектный» чайник, но нигде не могла найти подходящий. Подруга полушутя порекомендовала Беатрис слепить его самой, а та загорелась этой идеей.


 


 

Долгие годы Беатрис экспериментировала, добиваясь того самого металлического блеска. И пусть она не раскрыла секрета японских мастеров, на свет появилось множество необычных чаш и скульптур, столь непохожих на благопристойную европейскую керамику.


 

Дадаистов – самое скандальное художественное течение первой половины XX века – часто и заслуженно упрекают в женоненавистничестве. Художники, объявившие войну академическому искусству, буржуазному обществу, морали и политикам, видели в женщинах скорее объекты творческих манипуляций, нежели равноправных творцов. Однако именно внутри дадаизма появились художницы, вопреки всему перевернувшие представления о роли женщины, заслужившие уважение скептически настроенных коллег и «создавшие» современное искусство. Клод Каон, Ханна Хех, Клара Тай… и Беатрис Вуд – некоронованная королева, Мама Дада. Ею был очарован один из основателей дада, не особенно щедрый на похвалу в адрес художниц – Марсель Дюшан. С ним вместе в США Беатрис издавала журнал, посвященный дада.


 

В 1930-х годах Беатрис открыла мастерскую в Лос-Анджелесе и начала независимую жизнь. Все она делала сама – общалась с заказчиками и покупателями, лепила и обжигала, вела бухгалтерию. Творческий метод мисс Вуд был примерно таков: немного актуальных сюжетов (в том числе и женские образы того времени - карьеристки, модницы, соблазнительницы), архаичная, примитивная пластика и море экспериментов. «Я готовлю глазурь, как соус», - поясняла она. Все ее фигуры и глазури создавались чисто интуитивно. Это полностью соответствовало идеям дадаистов, а затем и сюрреалистов, воспевавших непроизвольное, иррациональное, необъяснимое – все, что противоположно взвешенному, продуманному академическому искусству. Но если ее коллеги «автоматически» сочетали слова или фрагменты коллажей, Беатрис создавала «случайные глазури».


 

Беатрис была вегетарианкой, не употребляла алкоголь, увлекалась теософией, в зрелые годы заинтересовалась кришнаизмом и дружила с несколькими гуру в США. Неоднократно посещала Индию и глубоко прониклась индийской культурой, что сказалось и на ее работах, и на стиле одежды. Образ Беатрис Вуд стал еще одним ее шедевром – длинные седые волосы, цветные сари, обилие серебряных украшений. В Индии же навсегда осталось ее сердце – страстный роман не увенчался свадьбой, помешала разница культур и брачные традиции Индии.


 

Беатрис все же дважды побывала замужем, но эти союзы были скорее духовными, лишенными супружеской близости. Страстные романы она заводила вне буржуазных предрассудков, но без сожаления бросала неверных или опостылевших возлюбленных. Ни один мужчина, которого коснулось внимание Беатрис, так и не смог изгнать ее из своего сердца. В списке партнеров Вуд был скульптор Константин Бранкузи, фотограф Ман Рэй, скандально известная писательница Анаис Нин.


 

В 1961 году состоялась выставка Беатрис в Японии. То, что она представила публике, выглядело странным даже на фоне азиатских мастеров-экспериментаторов. Один из коллекционеров расхваливал ее керамику, но не забыл и покритиковать: «Вы используете слишком много цвета». Беатрис рассмеялась. В ее жизни все и всегда было «слишком» - слишком много цвета, слишком много творчества, слишком много любви… «Это потому, что я живу в розовом мире и голубом доме под ярким солнцем!» - ответила художница. Японца этот ответ явно развеселил – и порадовал. Так работы Беатрис Вуд оказались в частных коллекциях страны восходящего солнца.


 

Беатрис Вуд прожила фантастически яркую… и долгую жизнь. Она скончалась в возрасте ста пяти лет, до последних минут сохраняла творческую активность и не забывала о гончарном круге. В девяносто она начала писать автобиографию, которую и прочел режиссер Дэвид Кэмерон, работая над кинолентой «Титаник». Он лично встречался с художницей, говорил с ней, подмечал тончайшие нюансы ее мимики, жестов…


 

Сама она не была пассажиркой «Титаника»… если только не рассматривать «Титаник» как метафору политических и социальных кризисов в Европе XX века, конец старого мира и безумную пучину грядущей войны. Беатрис Вуд вдохновляла талантливых людей при жизни – и много дольше. Ее считают и одной из родоначальниц феминистского искусства, отвергающего каноны и черпающего вдохновение в историческом женском опыте.

Текст: Софья Егорова.

источник