«Такое сочувствие, согласие нельзя назвать подражательством: оно, напротив, невольная, но возвышенная стачка (не умею вернее назвать гениев, которые, как ни отличаются от сверстников своих... но все же в некотором отношении подвластны общему духу времени... Нынешнее поколение требует байроновской поэзии не по моде, не по прихоти, но по глубоко в сердце заронившимся потребностям нынешнего века». Мысли эти высказаны как бы мимоходом — в статье, посвященной разбору сонетов Мицкевича, у которого чуткий слух Вяземского безошибочно уловил байроновские отголоски. Но на самом деле ради приведенного рассуждения статья главным образом и затевалась. В какой-то мере Вяземский сформулировал заветную мысль всего «нынешнего поколения». Когда было получено известие о смерти Байрона в греческом городке Миссолонги, русские поэты откликнулись на это событие стихами, которые составили бы небольшую антологию: ее украсят строфы Пушкина («K морю». и Кюхельбекера («Смерть Байрона»), Веневитинова (четыре отрывка из незаконченного пролога «Смерть Байрона») и Рылеева («На смерть Байрона»). Да и строки того же Вяземского: Отважный исполин, Колумб новейших дней, Как он предугадал мир юный, первобытный, Так ты, снедаемый тоскою ненасытной И презря рубежи боязненной толпы, В полете смелом сшиб Иракловы столпы: Их нет для гения в полете непреклонном! Стихотворение «Байрон» помечено тем же 1827 г. и тоже напечатано в «Московском телеграфе». А тремя годами ранее в письме Д.В. Дашкову, знакомцу по литературному обществу 10-х годов «Арзамас», Вяземский признавался, что с гибелью Байрона для него опустел литературный мир: «После смерти Наполеона никакая смерть так глубоко в душу мою не врезывалась, как его. Наш век есть точно вeк мирмидонов; кто только немножко перерастет головою казенную меру посредственности, тот сейчас людьми или Судьбою выключается из списков». Письмо заканчивалось опасениями насчет возможных «благодетельных доносов» со стороны «Самозванца-Булгарина и просьбой сообщить, где Блудов, уехал ли он в Европу. Удивительные сюжеты порою завязывает история литературы, и есть в ней странная поэзия совпадений. У Вяземского речь шла о Д. Н. Блудове, еще одном бывшем арзамасце, именуемом в протоколах кружка Кассандрой. П. Вяземский. Портрет работы П. Ф. Соколова, 1824 И, как выяснится, как раз Блудовым было составлено предостерегающее письмо, полученное Вяземским вскоре после появления статьи о Мицкевиче и стихотворения «Байрон». Письмо было прочитано Бенкенорфом, получив и высочайшее одобрение. Смысл этого послания комментариев едва ли требует: «Нет сомнений в том, что талант Байрона замечателен, но известно, какое печальное употребление он часто делал из него... что он долгое время был отъявленным врагом всех существующих установлений, всех признанных верований, морали и религии, даже естественной религии». Как «великий живописец страстей» Байрон не вызывает начальственных опасений, но совсем другое дело тот же Байрон, проникшийся страстью отвращения ко «всем существующим установлениям» и открыто помогающий итальянским карбонариям, а потом греческим повстанцам. Полемика вокруг Байрона совершенно отчетливо перестает быть лишь литературной полемикой. В показаниях перед Следственной комиссией декабристы не раз упомянули Байрона, когда опросный лист требовал указать, откуда заимствованы «либеральные идеи» и чтение каких книг «укоренило их в уме» того или иного члена тайного общества. А из рапортов русских консулов в Италии, на Ионических островах, в Константинополе двор осведомлен едва ли не о каждом шаге Байрона, видимо даже не подозревавшего, что за ним следят, помимо агентов Меттерниха, еще и подчиненные графа Нессельроде. Чеканная формула Байрона — «поэзия политики», которая куда нужнее, чем просто поэзия, — вероятно, тоже не осталась тайной для III Отделения. Тем более что она подкреплена делом немыслимо дерзкой сатирой «Бронзовый век» (1823) с ее выпадами по адресу «венценосного фата», каким изображен император Александр I, а вслед за нею — отъездом в Грецию, охваченную восстанием. Тут слишком очевидны аналогии с идеями и побуждениями, которые привели к недавним событиям на Сенатской площади… Источник: ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА
