Прежде всего хочу отметить, что по результатам моих исследований, граждане Ирана, будь то шииты или сунниты, в целом не вовлечены в ряды ИГ. Хотя не
говорит в интервью "ГА" завотделом Института автохтонных народов Кавказско-Каспийского региона, кандидат филологических наук Ваге БОЯДЖЯН - Г-н Бояджян, террористическая организация "Исламское государство" (ИГ) стала источником угрозы не только для Ближнего и Среднего Востока, но, пожалуй, и для всего мира. В рядах организации служат граждане разных стран, включая европейцев. Однако нет достаточной информации об участии в этой организации выходцев из Центральной Азии, Афганистана, Пакистана и Ирана . Возможно ли, что и граждане Ирана – шииты – также вовлечены в эту организацию? - Прежде всего хочу отметить, что по результатам моих исследований, граждане Ирана, будь то шииты или сунниты, в целом не вовлечены в ряды ИГ. Хотя не исключено, что могут найтись отдельные лица, которые по тем или иным соображениям симпатизируют или даже примыкают к ИГ. Недавно я побывал в приграничных районах Ирана, Пакистана и Афганистана, заселенных суннитами-белуджами, и снова убедился в том, что, когда речь заходит об ИГ, все однозначно выражают недовольство агрессивной деятельностью этой организации. Добавлю, что в прошлом году один из авторитетных духовных лидеров суннитов, глава суннитской мечети Макки в Захедане - столице провинции Систан и Белуджистан на юго-западе Ирана, шейх уль-ислам Моулави Абдолхамид издал религиозный указ, в котором жестко раскритиковал ИГ и призвал всех суннитов осудить эту организацию. А влияние шейх уль-ислама на суннитское население не только провинции Белуджистан, но и за ее пределами достаточно сильное. К тому же в Иране государственный контроль над суннитонаселенными территориями – на более чем высоком уровне. Правда, я встречал и таких, которые, открыто не поощряя ИГ и сохраняя внешний нейтралитет, все же утверждали, что ИГ борется против крайних шиитов (алавитов) и представителей других несуннитских направлений ислама в Сирии. Таким образом, не поддерживая ИГ как феномен, некоторые представители традиционного суннитского меньшинства в Иране видят положительную сторону в борьбе ИГ с недогматическим шиитским полем. - Чем вы объясняете эту позицию? - Причины можно проследить в рамках ситуации, которая сложилась на юго-западе Ирана начиная с момента появления группировки Джундоллах в начале 2000-х годов. На первых порах своей террористической деятельности против местных представительств Корпуса стражей исламской революции эта группировка ставила перед собой довольно ясную цель - защитить права суннитско-белуджского меньшинства в Иране. Но уже с 2007 года и вплоть до задержания главаря этой организации в 2010 году риторика Джундоллах резко изменилась и приобрела более четкие черты религиозной борьбы. Это важный момент, если учитывать, что члены этой группировки в основном прятались в провинции Белуджистан соседнего Пакистана, также заселенной собратьями-белуджами. Сегодня поле деятельности ИГ уже распространяется на Афганистан и Пакистан, поэтому необходимо учитывать местные реалии, особенно в тех частях этих стран, где начинает вырисовываться довольно тревожная картина. К примеру, пакистанский Белуджистан, где на данный момент не прекращаются ежедневные операции местных спецслужб против белуджских повстанцев, на первый взгляд может показаться благодатной почвой для распространения идей ИГ. В пакистанских средствах массовой информации в последнее время часто встречаются разного рода публикации, в которых муссируется белуджский, вернее, белуджистанский фактор в создании и формировании местных ячеек ИГ. - Какова позиция властей Пакистана в этом вопросе? - На данный момент это на руку пакистанскому режиму, который ведет карательные операции в провинции Белуджистан. Помимо чисто секулярно-политического аспекта противостояния между правящей пенджабской верхушкой и белуджами в Пакистане появляется возможность использовать и религиозную карту – в данном случае сугубо экстремистской окраски – со стороны антибелуджского центра с обвинениями последних в экстремизме и распространении идей ИГ. - Как воспринимается деятельность этой организации в белуджской среде? - Некоторые религиозные группировки суннитского толка в пакистанском Белуджистане, конечно же, открыто поддерживают ИГ и способствуют формированию его местных структур. Речь, однако, не идет о масштабной экспансии ИГ в этом регионе. Здесь необходимо учитывать некоторые особенности этого противостояния: ИГ, его деятельность и идеи, с точки зрения пространственного измерения, намного опередили движение Талибан, даже несмотря на существенные структурные и функциональные различия. ИГ и Талибан, конечно же, могли найти и, безусловно, всегда так или иначе находили соратников и последователей в белуджской среде. Однако ни движение Талибан в свое время, ни ИГ на данный момент не смогли использовать потенциал суннитов-белуджей в своих целях. Даже в момент пика деятельности талибов, в период, когда один из важнейших советов талибов находился в Кветте - столице пакистанской провинции Белуджистан, ни одна белуджская политическая организация не взаимодействовала с движением Талибан. Объясняется это тем, что большинсто белуджских влиятельных политических партий по сути секулярны и никогда не использовали религиозную аффиляцию в своей борьбе. Аналогично складывается и ситуация с ИГ. - Находит ли поддержку деятельность ИГ в Афганистане? -Тут следует учитывать реалии, связаные с выводом коалиционных войск из этой страны, что стало причиной значительной активизации движения Талибан. Именно в связи с этим ИГ начало постепенно искать и находить соответствующие механизмы для экспансии на Восток. Провозглашением так называемого Хорасанского имамата с использованием исторического названия "Хорасан" ИГ ставило задачу объединения в единое пространство западной части Средней Азии, востока Ирана, западных регионов Афганистана и Пакистана - в основном Белуджистана. Примечательно, что Исламское движение Узбекистана, активно действующее в северных районах Афганистана, два месяца назад присягнуло на верность ИГ, одновременно дистанцируясь от движения Талибан. - То есть белуджи никакой принципиальной угрозы для Ирана не представляют? Однако во многих публикациях говорится о том, что белуджи, наряду с так называемыми антииранскими движениями курдов и тюркоязычных иранцев на северо-западе Ирана, представляют серьезную угрозу для территориальной целостности этой страны. - Следует учитывать, кто и где пишет. Подобное понимание этнической ситуации в Иране прослеживается, увы, иногда даже в российской среде, которая в принципе отличается более профессиональным подходом к вопросу. Например, недавно, выступая по российскому телевидению, зампредседателя Госдумы РФ, лидер ЛДПР Владимир Жириновский, говоря об инспирировании Западом сепаратистских движений в Иране, упомянул только белуджей. Между тем этническая проблематика Ирана, в том числе белуджский сепаратизм, была подробно освещена в книге профессора Гарника Асатряна "Этническая композиция Ирана", которая вышла в свет в Ереване еще в 2012 году. В этом издании вопросы сепаратизма в Иране рассмотрены очень подробно и в наиболее реальном свете. Я же добавлю, что по сути нет такого явления в Иране, как белуджский сепаратизм: есть дискурс, но нет предмета. То есть об этом постоянно говорится, причем порой в высоких инстанциях и с высоких трибун разных государтсв, даже супердержав, но объект разговора, по существу, отсутствует. - Но, вероятно, какие-то основания для этого есть... - Разумеется. При большом желании, применяя соответствующие механизмы и вкладывая серьезные средства, конечно же, можно инициировать какие-то движения в этом ареале. Но по большому счету это бесперспективно. Представьте себе, защита ирано-пакистанской границы протяженностью почти 600 км наряду с пограничными войсками Ирана доверена белуджским племенам в соответствующих формированиях. Этим, думаю, все сказано. - Но если, как вы говорите, фундаментально настроенные суннитские круги Ближнего и Среднего Востока фактически охвачены идеями ИГ, неужели возможно, чтобы суннитские периферии Ирана оставались в стороне? - Как показывает опыт, ИГ с относительной легкостью распространяется в местах, либо явно подверженных сепаратистским настроениям, либо зараженных религиозно-экстремистскими идеями, направленными против того или иного государства. Бывает, что оба фактора присутствуют, как, например, в пакистанском Белуджистане. Учитывая сказанное, Иран оказывается изолированным, то есть по сути – защищенным. Как я уже говорил выше, и первый, и второй факторы отсутствуют в Иране. Более того, Иран сегодня является камнем преткновения для стратегических планов распространения ИГ на восток. Географическое положение Ирана между, так сказать, "западным" и "восточным" частями ИГ имеет огромное значение для безопасности в регионе, так как препятствует созданию географического континуума под контролем ИГ. Гаянэ САРМАКЕШЯН, "Голос Армении"