В складывающейся ситуации идеальным выходом было бы объединение двух проектов, «Турецкого потока» и TANAP, что позволит избежать очевидных геополитических рисков
Когда заместитель министра энергетики России Анатолий Яновский сообщил, что Россия и Турция намерены до конца июля 2015 года подписать межправительственное соглашение по «Турецкому потоку», а член правления «Газпрома» Олег Аксютин рассказал, что укладка трубы на мелководье стартует уже в первой декаде июня, некоторые эксперты пришли к выводу о том, что Москва стала форсировать процесс реализации проекта. Ранее сообщалось, что «Газпром» намерен запустить первую нитку трубопровода уже в декабре 2016 года. Потом стало известно, что до сих пор не получено официальное разрешение от Анкары, оно поступит к моменту, когда труба будет подведена непосредственно к турецкой территории. Возникшие проблемы связывались с тем, что Россия отказывается от украинского транзита и действует в ситуации режима санкций, поэтому вынуждена будет пойти на некоторые уступки туркам в вопросе ценообразования на газ. Действительно, на первом этапе турецкой стороне удалось добиться скидки. До того импортеры были вынуждены платить за газ по цене 2014 года — $374 за тысячу кубометров. Теперь цена за первый квартал 2015 года будет пересчитана до уровня менее $300, а во втором квартале составит около $260. Не вдаваясь в технические детали сложного переговорного процесса, сошлемся на мнение экспертов, которые считают, что «неприятным сюрпризом для Анкары стало то, что даже нынешний уровень цены, установленный „Газпром-экспортом“, оказывается значительно выше, чем для Германии или Украины», хотя до этого «риторика Москвы указывала на то, что Анкара рассматривается как стратегический партнер, второй по величине рынок „Газпром-экспорта“, соответственно, может рассчитывать на большее. Конечно, ценовые преференции — предмет особого анализа, где присутствуют элементы торга и блефа. Напомним, что в апреле председатель правления „Газпрома“ Алексей Миллер объявил, что после 2019 года с истечением срока контракта с Украиной этот транзит будет закрыт. Однако немецкие эксперты со ссылкой на председателя комитета Государственной думы РФ по энергетике Ивана Грачева утверждают, что „решение о закрытии украинского транзита все-таки не окончательное“, все может измениться, если „не будут мешать киевские и западные политики“. В этой связи американский министр энергетики Эрнест Монис призвал „готовить Москве ответ на угрозу“, поскольку отказ от украинского транзита или сохранение определяет долгосрочную диагностику политического процесса на Украине. Отметим ещё одну важную деталь. На днях посол Турции в России Умит Ярдым в интервью „Интерфаксу“ выступил с любопытным заявлением. Объясняя затяжку с подписанием межправительственного соглашения по „Турецкому потоку“, он связал это с необходимостью „провести большую работу“, так как „для реализации столь масштабного проекта недостаточно лишь желания, нужно еще решить ряд вопросов: определить конечного потребителя и покупателя, влияние проекта на окружающую среду, получить разрешение на прокладку труб по дну Черного моря и так далее“. При этом Ярдым подчеркнул, что значимость „Турецкого потока“ ему понятна, особенно в ключе обхода поставок территории Украины», и назвал вероятной датой запуска 2017 год. Это первое. Второе: заявление посла, на наш взгляд, не случайно совпало с решением Рижского саммита «Восточного партнерства» обозначить «Южный коридор» в качестве главного энергетического проекта Евросоюза. Напомним, «Южный коридор» — это система существующих и строящихся газопроводов, которая должна связать ЕС через государства Кавказа с регионом Каспия в обход России. Система включает южнокавказский Трансанатолийский (TANAP) и Трансадриатический (TAP) газопроводы. Коридор до Европы проходит через Азербайджан, Грузию, Турцию. В качестве основного источника газа для него рассматривается месторождение Шах-Дениз-2 на азербайджанском шельфе Каспийского моря. В случае подключения к этому проекту Транскаспийского газопровода появится возможность транспортировки по «Южному газовому коридору» туркменского газа. Именно на этот фактор делает главную ставку Баку, стремясь зафиксировать с Брюсселем «уровень стратегического партнерства». Как сообщил по этому поводу министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров, «уже заложен фундамент Трансанатолийского трубопровода (TANAP), в рамках которого первый газ в Турцию поступит в 2018 году, а в Италию — в 2019 году». То есть, по всему раскладу, «Турецкий поток» опережает TANAP с выходом на турецкий газовый рынок только на год. Если Е. С. как крупнейший в мире импортер энергоносителей действительно стремится сохранить статус-кво с украинским транзитом и осуществить проект «Южный коридор», то он имеет несколько вариантов действий: 1. сменить в Киеве действующую власть или изменить его политику до приемлемого Россией уровня; 2. определиться с геополитическими перспективами Турции, если действительно существует желание превратить её в ведущий на Ближнем Востоке энергетический хаб; 3. выстроить устойчивую геополитическую логистику для газотранспортной инфраструктуры от Азербайджана через Грузию в Турцию, особенно по части нейтрализации рисков, связанных с урегулированием закавказских конфликтов. Однако на всех обозначенных направлениях действия Евросоюза являются абсолютно алогичными. Наряду с украинским кризисом, на Ближнем Востоке, в 350−500 километрах от границ Закавказья, набирает силу радикальная группировка «Исламское государство», которая контролирует значительные части Ирака и Сирии. Существует вероятность переноса «вируса дестабилизации» на территорию Турции, которая и для «Турецкого потока», и для TANAP является главным транзитным государством. Эксперты полагают, что при определенных условиях может заполыхать и соседний Иран, точно так, как это происходит сегодня в Йемене. При этом избранная международной коалицией тактика авиаударов по позициям террористов малоэффективна, а участвовать в наземной операции ни США, ни ЕС не желают: даже в качестве какого-либо в будущем вооруженного прикрытия существующей в регионе трубопроводной инфраструктуры. Ближний Восток введен в фазу новой геополитической реконструкции. По всем признакам Вашингтон и Брюссель осознают всю глубину проблем, с которыми сталкиваются государства так называемого Большого Ближнего Востока, действуют в предчувствии «родовых мук» появления новых государственных образований и в Закавказье, намеренно поощряют тлеющие региональные осложнения, связанные в том числе и с новоявленными энергетическими проектами, возбуждают национальные амбиции, мотивируют корпоративные интересы и разжигают различные исторические претензии. Конечно, в складывающейся ситуации идеальным выходом было бы объединение двух проектов, «Турецкого потока» и TANAP, что позволит избежать очевидных геополитических рисков. Но Баку вряд ли готов к таким решениям.
