В октябре 1988 года у всех романтических домохозяек и фабричных девчат случился праздник - советское телевидение решило порадовать их заграничной медиа-конфеткой, а точнее - бразильским сериалом «Рабыня Изаура». О том, что у них-там есть долгоиграющие любовные телеистории, называемые ещё и «мыльными операми», мы читали в критических агитпроповских статьях и в сатирических обозрениях журнала «Крокодил». В разделе «Их нравы». Теле-жвачка, слащавая и фальшивая с надуманными страстями и бессмысленно-длинными диалогами ни о чём. Точнее - о любви, ревности и страсти, а также - о милионных наследствах, фамильных бриллиантах и семейной чести миллионера Н. Вообще сугубо дамской литературы, равно как и слезливо-сладеньких киноисторий в СССР почти не было. 
История очаровательной Анжелики, блиставшей ещё «...до эпохи исторического материализма», подавалась в урезанном виде. Дело не в цензурных ножницах, откромсавших постельно-половые сцены, а в том, что фильм и без того изрядно сократили, подгоняя под наши прокатные стандарты. Но и книг о маркизе было только две - первая и одна из последних. В первой книге Анжелика ещё юная и светлая, бегает по коридорам Лувра, теряет мужа, страдает и стенает. Потом, минуя все её злоключения и шоколадный бизнес с дворцовыми интригами, а также - султанский гарем, нам подавалась сразу пятая часть, где Анжелика - уже в Америках. Многие девочки читали Мопассана и Золя в качестве «дамского чтива». Там - любовь, кружева, будуары. Я уже не говорю про Дюма с его виконтами в париках да на высоких каблуках. Советские авторы о любви писали мало, скупо и только на фоне больших комсомольских строек. И тут вдруг - сериал. Яркие краски, кринолины, страдания и страсти.
Я в 1988 году работала на телефонной станции - барышней. Которая соединяет с городами и орёт: «Абонент! Ну, вам же ответила Кзыл-Орда, что вы сопите?!» Возможно, если бы я училась в МГИМО на дневном и манерно читала Апдайка в подлиннике (просто пример, не надо комментить на эту тему), так вот в этом случае я бы не заметила фильма, но я - потомственное дворовое быдлушко, попала именно в свою-родную среду, где девушки-фабричные (как тип личности) были представлены во всей своей красе. Фильм до такой степени захвалил моих коллег (и вообще большинство простых-обычных тёток), что мы даже на рабочем месте обсуждали поведение гада Леонсио. Я до сих пор помню, как их всех звали. И донью Малвину, и служанку Жануарию. Именно тогда люди стали называть свои шесть соток - «фазендами». До этого держалось стойкое чеховское - «дача». В общем, какие ритмы, такие и смыслы. А толстых тёток в возрасте под и за 40 стали прозывать Жануариями. Впрочем, я знавала одного респектабельного юрисконсульта, который со смехом признался, что его (толстого мальчика) так обзывали в классе.
После триумфа Изауры появились все эти Марианны и «просто Марии», а также СиСи Кэпвелл из знойной Санта-Барбары. На книжный рынок хлынули многочисленные «Во власти страсти» и «В страсти без власти» (а также «Страсть и власть», «Власть без страсти» и «Властные бесстрастия»). В общем, дамская жвачка в яркой обложке, где женщины все - стройно-сисясты, а мужчины - мускулисто-брюнетисты, а ещё - много моря, солнца и дайкири. Подоспел и дамский глянец с советами - как стать стервой, как похудеть к лету и как изменять мужу с любовником, а любовнику - с мужем. Многие из тех, кого захвалила когда-то история рабыни Изауры, уже не смотрели ни «Богатые тоже плачут», ни «Санту-Барбару». И не читали книжек в глянцевых обложках. Потому что настало время выбора и он оказался слишком велик, чтобы тратить время на слащавые сказки про заморских квартеронок.
