27 июня 2018 г. 13:59:02
В своих мемуарах «От холодной войны до горячего мира: американский посол в путинской России» бывший посол Майкл Макфол стремится ответить на вопрос, «что пошло не так» в российско-американских отношениях. Безусловно, «большая часть вины лежит на Москве», подчёркивает The National Interest. Но вызванная Макфолом дискуссия может стать крайне необходимым первым шагом для «постановки точного диагноза» и выбора «лечения», отмечается в статье.
Профессор Стэнфордского университета Майкл Макфол, который ранее служил высокопоставленным сотрудником Совета национальной безопасности в администрации Обамы, а позже был послом США в России, в своей новой книге мемуаров «От холодной войны до горячего мира: американский посол в путинской России» стремится ответить на вопрос о том, «что пошло не так» в американо-российских отношениях и фактически привело их на грань открытого конфликта. По мнению Макфола, «небольшая доля ответственности» здесь лежит и на Америке — однако главным виновником сложившейся ситуации является президент Путин, а также «поворот России к авторитаризму», пишет The National Interest.
Внешнеполитический реализм всегда был тесно связан с постановкой «диагнозов» и выписыванием «рецептов», предлагая и то, и другое в качестве средства понимания поведения государств в «анархической международной системе», а также в качестве подхода к выработке государственной политики, основанной на «бесчувственных расчётах соотношения сил и национальных интересов», отмечается в статье. В случае России некоторые реалисты заранее предостерегали, что от постсоветской Москвы следует ждать «защитной реакции» на расширение НАТО и на настойчивые утверждения Америки, что она имеет «право и обязанность распространять демократию» как в России, так и за её пределами. Если оглянуться назад, то выясняется, что их прогнозы о том, что Россия, оправившись от «постсоветского коллапса», сблизится с Китаем и будет с нарастающей силой противостоять «американской интервенционистской политике», оказались точными, констатирует The National Interest.
Но хотя реалисты, возможно, проделали хорошую работу по прогнозированию поведения России, они оказались гораздо менее успешны в прогнозировании и формировании поведения самой Америки, подчёркивается в статье: «Даже те, кто реалистами не является, признают, что побуждение Москвы и Пекина преодолеть своё давнее взаимное недоверие и сотрудничать против Вашингтона не служит интересам США. Но это как раз то, что эффективно проделала американская политика». Кроме того, «чрезвычайную враждебность» в нынешних отношениях между Соединёнными Штатами и Россией нельзя объяснить простыми расхождениями в их национальных интересах или несовпадением ценностей, полагает автор. Американские отношения с другими крупными государствами, включая Китай и Саудовскую Аравию, также характеризуются значительно отличающимися национальными интересами и расхождениями в ценностях — однако это не приводит их «на грань открытого конфликта», как произошло с Россией, пишет The National Interest.
Чтобы проанализировать причины такой ситуации, Макфол прослеживает в своей книге «эволюцию имеющегося на сегодняшний день хаоса», начиная от Горбачёва и Ельцина до Путина. Он утверждает, в частности, что американо-российские отношения «были бы сейчас гораздо лучше, если бы в стране существовала более демократическая политическая система», а пост российского президента занимал бы другой человек — например, такой, как убитый лидер оппозиции Борис Немцов. «Антагонистическое мировоззрение Путина и необходимость наличия внешнего врага для оправдания внутренних репрессий разжигали его антиамериканизм и непосредственно привели к ситуации, с которой мы сейчас имеем дело», — отмечается в статье.
В то же время американский дипломат не обходится в своих мемуарах без того, что он сам называет «старомодным монтанским оптимизмом», предполагая, что двусторонние отношения России и США «могут вернуться к состоянию гармонии, когда Путин уйдёт со сцены». Однако в основе этого оптимизма Макфола лежат некоторые предположения «сомнительного характера»: что действующий президент является «отшельником в российском политическом спектре», а не отражением его центра тяжести, истории и традиций, а также что «более демократическое» будущее российское правительство будет выстраивать отношения в более тесном соответствии с американскими политическими предпочтениями, констатирует The National Interest.
«Книга Макфола впечатляюще объединяет в плавное повествование его личный опыт в России и политическую теорию. Он ведёт читателей великолепным маршем через историю России после холодной войны, отводя место в первом ряду серии встреч Белого дома и Кремля, на которых обсуждались важные государственные дела. Он удивительно откровенен в своей борьбе за право носить шляпу как бесстрастного академика, так и ярого активиста, и, будучи государственным чиновником, открыто борется с трудностями, балансируя во взаимодействии как с правительством России, так и с гражданским обществом», — говорится в статье. Американский дипломат также подробно излагает длинный список выдвинутых в отношении него как посла «российских обвинений за вмешательство во внутренние дела страны» и признаёт, что допустил ряд ошибок «в противодействии организованной Кремлем кампании по его травле в Москве». Но когда речь заходит о том, как ранее в ходе своей карьеры он «с энтузиазмом бросился в центр российского демократического движения в качестве инструктора, тренера, советника и организатора», то Макфол убеждённо подчёркивает, что это было не «вмешательство», а попытка оказаться на «правильной стороне истории».
В то же время он демонстрирует «замечательную готовность к самокритике», признавая, что и он сам, и правительство США совершили «существенные ошибки» в отношениях с Москвой, некоторые из которых способствовали принятию Россией решения запретить ему снова приехать в страну — но его критика «скорее тактического, чем стратегического ряда», отмечается в статье. Например, по мнению Макфола, он «должен был понять ранее, что в России экономические реформы не должны иметь приоритет над построением демократии», и что Америка должна была признать опасность недостаточной поддержки и консолидации российской демократической революции. «По его предположению, неудачи не должны побуждать нас к переосмыслению нашего евангелизма: Америка и может, и должна распространять демократию. Ей просто нужно делать это более эффективно», — сообщает The National Interest.
Макфол также полагает, что «либеральная интернационалистическая школа ошиблась в исполнении, а не в концепции», говорится в статье: «Указывая пальцем на Кремль, он недооценивает внутреннюю напряжённость в реализации трансформационной повестки дня в Европе и на Ближнем Востоке, пытаясь успокоить опасения Москвы, что Вашингтон стремится к смене режима в самой России». Кроме того, его «диагноз» проблем, преследующих американо-российские отношения, предлагает мало подсказок относительно пути движения вперёд, отмечает The National Interest: «Если сотрудничество по общим проблемам в мире не может продвигаться без демократических изменений внутри России, и Путин сделал поощрение таких изменений извне практически невозможным — что тогда делать Вашингтону, кроме надежды на то, что подобного рода перемены произойдут в ближайшее время? Тактика, которую он предлагает применять в ответ — сочетание «избирательного сдерживания» российского правительства и «избирательного взаимодействия» с российским обществом — была в значительной степени опробована и провалилась».
И те, кто не разделяет «жизнерадостного подхода» экс-посла, вполне имеют основания утверждать, что «удвоение усилий по реализации проигрышного метода не имеет больших шансов на успех». Одним из таких скептиков является профессор журналистики Колумбийского университета Кит Гессен, который рассматривает проблемные американо-российские отношения через призму аналогичной концепции — о значимости индивидов и лидерства в формировании внешней политики — однако предлагает другой подход на причины ошибок. В своей недавней статье в журнале The New York Times Гессен предполагает, что, по крайней мере, часть ответов на вопрос, почему «похолодание» в американо-российских отношениях зашло так далеко, можно найти «на полях философских сражений» внутри небольшого американского сообщества «экспертов по России». В этом сообществе, по его мнению, сейчас выделяются три фактора.
Во-первых, со времён холодной войны оно пережило «стремительный спад уровня экспертных знаний, престижа и таланта». И если американские специалисты по СССР составляли большую группу, которая стояла на вершине профессионального сообщества, занимавшегося выработкой политики, и доминировала на факультетах международных отношений и сравнительной политики в академических кругах — то сегодня специалисты по России в США являются «самой малочисленной, а также наименее профессиональной и уважаемой группой», отмечается в статье. По мере того, как старшее поколение экспертов по России уходило в отставку или меняло поле деятельности в поисках более перспективных сфер, лишь немногие из лучших и самых ярких представителей новых поколений выбрали российское направление как профессию. При этом многие из тех, кто решил работать с Россией, как и Макфол, сосредоточились на том, что получило известность как «транзитология» — исследование трансформации авторитарных государств с контролируемой правительством экономикой в свободные рыночные демократии.
Кроме того, американские эксперты по России в значительной мере утратили способность «бюрократического влияния» на политические процессы в США, говорится в статье: «Как только ельцинские реформы трансформировались при Путине в авторитарный реваншизм, восторг от построения в России нового прекрасного демократического порядка угас. О России все чаще вспоминали в последнюю очередь в межучережденческих дискуссиях о высших приоритетах США в Европе, на Большом Ближнем Востоке и в Восточной Азии». Если в период холодной войны внешняя политика США была сосредоточена на «советской угрозе» и Россия часто брала на себя инициативу, то в постсоветскую эпоху всё оказалось наоборот: Москва нередко рассматривалась как «слишком склонная к тому, чтобы застолбить позиции, противостоящие политике США, но слишком слабая, чтобы иметь большое влияние, когда она выражает протест». В значительной степени курс американо-российских отношений определялся решениями, принятыми по другим вопросам, в которых американские эксперты по России были второстепенными игроками. «Россия была уникальна тем, что являлась страной, фактор которой правительство США учитывало почти во всех основных вопросах, но она нигде не была самым важным фактором», — поясняет Томас Грэм, который служил старшим директором по России в Совете национальной безопасности при Джордже Буше-младшем.
Но самое главное — что среди экспертов по России в США сейчас преобладают представители «двух мощных групп интернационалистической мысли», как называет их Кит Гессен. Это «радикальные неоконсерваторы», которые призывают, если это потребуется, к «всеобщей демократизации силой», а также их «умеренные» коллеги, считающие, что Соединённые Штаты должны «распространять демократию» в Евразию через «стимулирование и поддержку», а не принудительное навязывание. «Есть хорошие миссионеры, которые стучатся в дверь и говорят: «Эй, вы слышали хорошие новости о демократии, свободе и либерализме?» А ещё есть крестоносцы, которые пытаются предъявлять претензии на языческие восточноевропейские земли по имя демократии и свободы», — поясняет американский специалист по российской военной сфере Майкл Кофман. При этом Макфол будучи автором серии книг и статей о факторах успеха «цветных революций», явно попадает по этой классификации в «умеренный лагерь», пишет The National Interest.
Гессен также идентифицирует среди экспертов по России небольшую, но растущую группу реалистов, которые вступают в «интеллектуальное перетягивание каната» по вопросу о том, как же двусторонние американо-российские отношения превратились в нынешний «хаос», и как можно из него выбраться. Они утверждают, что мировой порядок меняется, причём не в сторону более широкой американской либеральной гегемонии: «Наши попытки переделать Россию и Ближний Восток по нашим демократическим лекалам провалились. Американская политика должна соответствующим образом корректироваться и более ловко управлять отношениями с Россией и другими великими державами». Но если эти реалисты хотят получить поддержку, то им ещё придётся преодолеть то, что Гессен называет «разрывом вдохновения» по сравнению с лагерями «жёстких» и «умеренных интернационалистов».
«Идеалы являются мощными мотиваторами, и в статье Гессена подчёркивается та страсть, с которой бывшие чиновники Госдепартамента Виктория Нуланд и Дэниел Фрид прикладывали свои усилия по расширению НАТО и продвижению либерального управления, борясь с любыми упоминаниями сделки с Москвой о сферах влияния, подобной Ялтинской», — отмечает The National Interest. Книга Макфола выступает в качестве одного из примеров такого отношения, поскольку у него периодически вырываются «крикливые комментарии» о волнении, присущем эпохе демократических перемен: «Люди мирно организовывали борьбу с коррумпированными, авторитарными лидерами. Что может быть более захватывающим!» — поясняется в статье.
«Национальные дебаты о том, что в отношениях между Соединёнными Штатами и Россией все стало ужасно скверно, и что мы должны сделать, чтобы преодолеть разлад между Вашингтоном и Москвой, находятся у нас на ранней стадии», — сообщает автор. В частности, как Макфол, так и Гессен приводят важные, но далеко не всеобъемлющие соображения по этим вопросам. «Большая часть вины, безусловно, лежит на Москве. Но не способствовали ли возникновению проблем Соединённые Штаты, вмешиваясь все более нагло в российскую политику, как утверждает Макфол? И не будучи в достаточной мере реалистичными, как предполагает Гессен? Не признав с самого начала, что продолжение сотрудничества США и России было безумной идеей, и не заняв более жёсткой позиции в противостоянии с Россией, как предлагают американские ястребы? Несомненно, последуют и другие объяснения, так как все больше экспертов будут присоединяться к дискуссии. Постановка точного диагноза станет крайне необходимым первым шагом для назначения лечения», — заключает The National Interest.
