Степной мудрец Кунанбай
Кунанбай Ускенбаев (1804–1886) – отец поэта и мыслителя Абая, был одним из влиятельных биев Среднего жуза. Он отличался среди биев рода Тобыкты в Шынгыстау, был волостным, ага-султаном, кажи. Блестящий оратор, знаток степного права и деловой управитель. Ему исполнилось 220 лет.
«Душу Кунанбая не просто познать, – так в извилистых складках горы трудно найти дорогу…».
Мухтар Ауэзов «Путь Абая», I том
Кунанбай относится к подроду Иргизбай, который был немногочисленным, но богатым и имел сильное влияние в роду Тобыкты. Дед его прикочевал когда-то из Тургая в Шынгыстау (Чингисские горы в Семипалатинской области, ныне область Абая).
«Кунанбай – единственный сын своей матери Зере, старшей жены его отца. Большая юрта рода осталась за ним; он владеет огромными богатствами, пользуется неограниченной властью. Он старше своих родных и по возрасту. И потому ни один из потомков его деда Иргизбая не смеет поднять против него голос, …его покоряющая сила, его властный голос и неудержимая воля заставляют всех следовать за ним» («Путь Абая»).
С юных лет его отец Ускенбай (Өскенбай) привлекал сына к управлению народом: знакомил с поступавшими к нему деловыми бумагами, к разбору межродовых тяжб, посылал с поручениями в Семипалатинск и Омск, в канцелярию военного губернатора – в архивных данных сохранились записи о прибытии «старшины Кунанбая» и было ему лет 25.
Он был расчетливым и осторожным, недоброжелатели считали его суровым и грозным при решении тяжб, хорошо разбирался в людях, и, как сам говорил, «вкусил и меда, и яда». Кунанбай находил верное решение в трудных ситуациях в пользу своих сородичей, но, если принял решение, то не отступал, как говорили о нем:
«Этого степного коня не сдержать и арканом».
Строго соблюдал дисциплину и порядок не только среди аткаминеров, но и среди жен, детей, многочисленных родственников и жителей 20-ти аулов, бывших в его подчинении. Среди всех детей особо выделял Абая за его наблюдательность и тягу к знаниям. Иногда недовольно говорил ему, если он торопился уйти к матери и бабушке:
«Здесь ты видишь людей, слышишь умные речи, учишься жить. А чему научишься там?» Однажды в присутствии людей, повернув голову в сторону сына, сказал: Если уж чего нибудь ждать – так ждите только от этого черномазого мальчугана!».
Польский путешественник по казахским степям Адольф Янушкевич в своих дневниках и письмах, изданных в Казахстане в 1966 году, немало страниц уделил Кунанбаю. Он не раз встречался с ним в разных ситуациях, между ними были доверительные беседы и уважал султана и бия за его одаренность и настойчивость, благодаря чему человек из простонародья достиг таких высот среди кровных султанов. В небольшом отрывке из воспоминаний Янушкевича – весь образ Кунанбая, как отца, властителя, оратора, его нравственные качества и физическое состояние:
«Немногим старше султана Барака бий Кунанбай, это тоже большая знаменитость в степи. Сын простого киргиза, одаренный природой здравым рассудком, удивительной памятью и даром речи, дельный, заботливый о благе своих соплеменников, большой знаток степного права и предписаний алкорана, прекрасно знающий все российские уставы, касающиеся киргизов, судья честности и примерный мусульманин, плебей Kvнанбай стяжал себе славу пророка, к которому из самых дальних аулов спешат за советом молодые и старые, бедные и богатые.
Облеченный доверием сильного рода тобыкты, избранный на должность волостного управителя, исполняет ее с редкостным умением и энергией, а каждое его приказание, каждое слово выполняется по кивку головой. Когда-то он был красивым мужчиной, нынче на его лице следы оспы, несколько лет назад чуть не унесшей его в могилу; во время вдохновенной речи он заставляет слушателей забыть о своем страшном обезображенном лице. Эти жестокие последствия страшной болезни всякий раз пробуждают в нем сладкие воспоминания о сочувствии земляков, которое может дать тебе доказательства его заслуг и значения.
– Толпы людей в отчаянии, – говорил он мне с волнением и гордостью, – днем и ночью окружали мою юрту, где среди невыносимых мук я боролся со смертью. Их слезы залили огонь, пожиравший меня, и вымолили у Аллаха возвращение меня к жизни». И сам Янушкевич сделал уверенное заключение: «… А все баи (богачи)» недостойны развязать ремешок на обуви Кунанбая».
Когда я впервые прочитала книгу и увидела характеристику Кунанбая, была приятно удивлена – ведь свидетельствовал его современник-иноземец, наблюдавший его в быту и в массовых мероприятиях. Это шло вразрез официально установившимся представлениям о Кунанбае в учебниках, фильмах, в романе «Путь Абая». Кстати, книгу Адольфа Янушкевича мне подарила с дарственной надписью в 1969 году автор-переводчик с польского на русский язык Фаина Ивановна Стеклова, доцент КазГУ имени С.М. Кирова (ныне КазНУ имени аль-Фараби). Она пригласила меня и несколько студентов к себе домой, и мы были поражены обилием книг и зелени в ее квартире. Она преподавала зарубежную литературу и для желающих вела курс польского языка.
Так почему же образ Кунанбая в литературе был преподан жестоким и коварным? Правдив ли образ Кунанбая в знаменитом казахском романе-эпопее «Путь Абая», если – нет, то почему?
Здесь уместно будет привести отрывок из опубликованных воспоминаний моего дяди, ученого Бекена Кульжанова, соратника Каныша Сатпаева и друга Мухтара Ауэзова, который был свидетелем разговора о Кунанбае между автором и переводчиком Леонидом Соболевым в Москве в период работы над переводом романа на русский язык:
«Весной 1947 года Ауэзов привез в Москву подстрочный перевод «Пути Абая». День был воскресный. Мы сидели в уютном номере гостиницы «Москва». В двенадцать часов пополудни пришел Леонид Сергеевич Соболев. Высокий, статный, с красивым, холеным лицом – настоящий русский аристократ…
Ауэзов и Cоболев уселись вокруг небольшого столика и начали работать над каждой фразой перевода романа…
– Неужели отец Абая, Кунанбай, в действительности был таким жестоким тираном, казнившим бедного Кодара? – спросил Соболев.
– Не надо забывать, что Кунанбай совершил хадж в Мекку и строго придерживался законов шариата. К тому же он – ага-султан Тобыктинцев. Вся власть была в его руках. Конечно, Кунанбай как личность незауряден: природный ум, блестящий оратор, но дорогой Леонид, мой роман – художественное, а не документальное произведение.
Ауэзов ушел от прямого ответа Соболеву. Но тот понял, что образ Кунанбая в романе в угоду тогдашним идеологическим установкам о классовой борьбе, был гипертрофирован в сторону злодея-феодала, не знавшего жалости к беднякам» (Б. Кульджа «Сто лет любви», Алматы, 2002, 308 с.).
Янушкевич, однако, отмечал у Кунанбая и отрицательные черты, по его мнению, – невежественное суеверие, хитрость и двуличие. Некоторые современники бия отмечали его жестокость и коварство, но в народе легендами стали четыре его качества: ораторское искусство, благотворительность, высокий авторитет среди биев рода Тобыкты, отец, вырастивший и воспитавший Абая – духовного символа казахской степи.
В справке, датируемой 1842 годом, написано:
«Кунанбай сын Ускенбая, старшина, 36 лет. Весьма умен, справедлив, пользуется от народа особенным уважением и доверием… От командира отдельного сибирьского корпуса за преданность к русскому правительству и нахождение при отряде в 1840 г. посланном против мятежного султана Кенесары награжден коричневым суконным халатом, облаженным голуном 6 июля 1840 года» (орфография, пунктуация сохранены).
За участие в царском отряде ему было присвоено звание «хорунжий» (офицер).
В 1846 году Кунанбай и Янушкевич вместе провели несколько месяцев в экспедиции Восточно-Сибирского военного губернаторства, куда вошли генерал Вишневский, ссыльный поляк В. Ивашкевич и другие представители, основной задачей которых было провести перепись населения и имущества казахов Средней орды и составление картографии края. В то время Кунанбаю было чуть за сорок лет, и он был волостным управителем народа Кішік-Тобықты.
22 октября 1849 года Кунанбай был избран ага-султаном (старший султан) Каркаралинского округа и проработал два года. Построил там первую и единственную мечеть (1850–1851), сохранившуюся до наших дней, и называется она «Мечеть Кунанбая», также медресе.
Занимался просветительской деятельностью – открыл в 1853 году (по другим данным – в 1846 г.) первую школу в урочище Ески-там, где дети получали мусульманское образование, обучались также и русскому языку. Кунанбай приглашал в свои аулы образованных мулл, среди которых известностью пользовался просвещенный татарин Габитхан Габдыназарулы (1835–1932), учитель и наставник Абая, который был не только муллой аула Кунанбая, но и верным другом семьи.
Узнав, что в Аягоз приехали представители рода кожа, предки Мухтара Ауэзова, пригласил их жить на свои земли, хотел, чтобы его народ стал просвещеннее в мусульманстве. Он и Ауэз стали друзьями. Кунанбай и своих детей познакомил с потомками рода Кожа. Мухтар Ауэзов писал:
«Я родился 28 сентября 1897 года в семье кочевника-казаха Чингизской волости, Семипалатинской области, – Омархана Ауэзова. Мои предки, выходцы из Средней Азии, еще в начале XIX века были причислены к племени Тобыкты, из которого происходит и герой моего романа Абай Кунанбаев».
Кунанбай любил поэзию и в ораторских речах мог импровизировать стихами. Он был степным мыслителем и в своих импровизациях выражал назидательно-философские мысли об отношении к труду, о нравственности и жизни. В народе сохранились крылатые слова Кунанбая: «Слуга и хозяин равны в битве», «Молодость и старость равны в знаниях». «Хороший и плохой в смерти равны» и другие.
Современники Кунанбая называли его великим оратором. Его ораторское искусство отмечал и польский писатель Адольф Янушкевич. Он лично слушал выступление ага-султана в 1846 году и был восхищен его великолепной образной речью.
«Кунанбай – это ну просто машина для говорения, часы, которые только тогда не идут, когда не заведены. Как только проснется, пускает в ход свой язык и говорит неустанно, пока не заснет. Каждую минуту приходят к нему киргизы за советом, а он, как оракул, который вещает со своего треножника, часто подперев бока руками; на каждые три слова цитата из шариата, а память у него такая удивительная, что все указы и распоряжения правительства приводит, будто по книжке читает», – пишет А. Янушкевич.
А в романе «Путь Абая» читаем:
«Слова его, резкие, внушительные, падают с гневной тяжестью. Речь его пересыпана пословицами и поговорками».
Его красноречие таило глубокие мысли, часто в иносказательной форме, как это принято было у степных ораторов с древности.
На старости лет, устав от жизненных забот, мечтал побывать в Мекке. Абай сам разрабатывал маршрут поездки отца. В дальнюю дорогу с собой взял верного спутника и товарища, названого брата Кунанбая – киргиза Изгутты, попрощался с родственниками и сказал:
«Путь мой – последняя цель моих последних дней». Поездка (1879) затянулась на четыре года. Кунанбай одним из первых в Сары-Арке совершил хадж в Мекку и построил там на свои средства дом-приют для паломников-казахов. Мурат Ауэзов писал: «Вернувшись с хаджа, привез нашему дедушке (Ауэзу) четку из драгоценного камня, молитвенный коврик (жайнамаз) и Коран. После смерти Ауэза, согласно его завету, четка была положена в могилу».
Образ Кунанбая на театральной сцене исполняли выдающиеся актеры, среди которых первым был народный артист СССР Калибек Куанышпаев. В 1949 году главный Казахский театр драмы имени М. Ауэзова в Алма-Ате поставил спектакль «Абай» по одноименному роману М. Ауэзова, а в 1951 году режиссер-постановщик, художник и исполнители главных ролей были удостоены Сталинской премии.
На родине Абая, в селе Караул Абайского района, 15 сентября 2017 года установлен памятник, была построена новая четырехминаретная мечеть «Құнанбай қажы» (2021), в Акшокы, где он родился и похоронен, реставрирован мавзолей и построен дом-музей Кунанбая. 13–15 июня в Абайском районе прошли торжества, посвященные 220-летию бию и султану Кунанбаю Ускенбаеву. Прибыли представители со всех уголков страны, среди которых писатели, поэты, ученые, творческие люди, в том числе из Турции и Узбекистана, семь тысяч человек стали свидетелями грандиозных мероприятий. Кажи Кунанбай – один из признанных ораторов казахской степи, воспитавший образованных и деятельных сыновей, среди которых Абай (Ибрагим) стал гордостью казахского народа.
Фатима Оразбекова – педагог-ветеран, член Союза журналистов,
Арман Шауханов – кандидат педагогических наук