Константин Вагинов. "Козлиная песнь" (2019)
Купить книгу: https://vitanova.ru/katalog/tirazhnie_izdaniya/rukopisi/kozlinayapesn_2261
Аннотация: Роман «Козлиная песнь» — не только самое известное сочинение поэта и прозаика Константина Вагинова (1899–1934), но и одно из наиболее выдающихся произведений, составляющих «петербургский текст русской литературы». Вышедший в свет отдельным изданием в 1928 году (журнальная публикация появилась годом ранее), роман не был понят современниками. Одни читатели (из числа друзей Вагинова) обиделись, осознав, что они являются прототипами героев романа, другие восприняли роман в социологическом ключе, как неудачную сатиру или даже карикатуру на советскую действительность. Между тем книга проникнута гуманистическим пафосом, в основе которого — концепция одного из главных героев о необходимости сохранения высокой культуры в эпоху нашествия варварства.
После выхода книги в 1928 году Вагинов особым способом — посредством рукописного вмешательства в печатный текст авторского экземпляра — уточнял и конкретизировал художественно-идеологическую установку произведения. И хотя эта работа не была доведена до конца, она имеет самостоятельное художественное значение, так как рукописные правки стали дополнительным средством передачи авторской речи, представляя собой своеобразный диалог писателя с собственным текстом. В настоящем издании впервые представлена генетическая транскрипция текста «Козлиной песни», состоящая из двух регистров — рукописного и печатного: цветом выделены вставки и графически отмечены изъятия. В приложении помещены обстоятельные комментарии, написанные специально для этой книги, а также статьи, посвящённые проблеме соотношения реального и вымышленного в прозе Вагинова. В статьях воспроизведены уникальные фотографии и документы. Иллюстрации к тексту романа выполнены известным петербургским художником Екатериной Посецельской по предложению издательства «Вита Нова».
Из статьи Николая Николаева "Тептёлкин и другие в романе Константина Вагинова «Козлиная песнь»"
Романы Константина Вагинова вновь появились в сознании читающей публики только с конца 1960-х годов вследствие двух обстоятельств: во-первых, с открытием творчества обэриутов, с которыми был близок Вагинов, а во-вторых, с открытием «группы Бахтина», среди участников которой он тоже был упомянут. Более того, тут же присоединилась устная легенда (заметим, хорошо известная ещё первым читателям), что герои вагиновских романов имеют прототипы. Но было названо имя только одного из них — Л.В. Пумпянского как прототипа Тептёлкина в «Козлиной песни» и Куку в «Трудах и днях Свистонова». Однако насколько Пумпянский как прототип отразился в герое романа «Козлиная песнь»?
Оговоримся сразу. Действительно, прототипами героев романа «Козлиная песнь» Вагинова были представители Невельской школы — Пумпянский, Бахтин, их друзья и знакомые. Однако не будет большей ошибки, чем считать, что прототипы совпадают с героями, то есть что Тептёлкин это и есть Пумпянский; то же самое и относительно других персонажей. Но столь же неприемлема и другая крайность — полагать, что в Тептёлкине соединены разные прототипы, и даже называть их имена.
Константин Вагинов — выпускник гимназии. Фотография с собственноручной подписью Вагинова и печатью гимназии Я.Г. Гуревича. Петроград. Май 1917.
В самом деле, «Козлиная песнь» вроде бы выглядит как роман с ключом, но, в отличие от других романов с ключом, где прототип пародируется, то есть изображается юмористически, сатирически, трагически, здесь реальные черты прототипов служат лишь элементами при построении героев романа — героев, находящихся в совершенно ином романном измерении.То есть, в отличие от романов с ключом, где предполагается, что данный герой и есть данный прототип, в «Козлиной песни» Вагинов относительно каждого персонажа называет несколько абсолютно достоверных реалий (с разной лишь акцентировкой — вплоть до неузнаваемости), почему роман и имеет в этих деталях характер исторического свидетельства, тем более ценного, что об этом периоде, например в истории Невельской школы, мы имеем самое приблизительное представление. А всё остальное выстраивает в соответствии со своим художественным заданием. Об этом говорит и сам Вагинов в романе перед судом великих комических поэтов: что он вывел своих героев не смехом Гоголя и Ювенала, обличительным, он просто перенёс их в жизнь (с. 125); то есть комический эффект — от самой жизни.
В 1973 году в беседах с В.Д. Дувакиным Бахтин, сказав, что Тептёлкин — это Пумпянский, добавил, что Пумпянский был его другом и поэтому он, Бахтин, прекрасно помнит, что было и одеяло, которым тот укрывался, были и бесплатные уроки, была и башня, в которой Пумпянский жил на даче. А в 1972 году на вопрос: «Говорят, что в этом романе выведены и вы?» — ответил, что да — в том месте, когда философ возвращается в поезде в Ленинград и повторяет: «Мир задан, а не дан; реальность задана, а не дана» (с. 107), что тогда он увлекался философией Г. Когена.
Из всех участников Невельской школы Вагинов ранее всех познакомился и ближе всех сошёлся с Пумпянским. В конце 1922 года, как вспоминал М.И. Шапиро, ученик Пумпянского, который готовил его в конце 1900-х годов в гимназию, он (Шапиро. — Ред.), читавший в поэтическом кружке «Звучащая раковина» историю литературы по приглашению Н.С. Гумилёва, перед своим отъездом за границу передал эту работу нуждавшемуся в заработке Пумпянскому. Не позднее именно этого момента и произошло знакомство Вагинова и Пумпянского.
<...>
«Кружок Бахтина». Слева направо: Мария Юдина, неизвестная, Михаил Бахтин, Валентин Волошинов, Елена Бахтина (?), Лев Пумпянский, Павел Медведев, Константин Вагинов, Александра Фёдорова (с 1927 г. — Вагинова), ниже сидит неизвестный Вторая половина 1920-х.
В середине 1920-х годов Вагинов, а значит, и участники Невельского кружка почувствовали — и, возможно, прежде всего в силу характерного для кружка отрыва от всех предшествующих метафизических и позитивистских истолкований культуры — сдвиг, происходящий с тем местом, которое занимает интеллигенция, в эпоху массовых идеологий (или массовой культуры): явление, для которого в XIX веке предпосылки ещё только складывались и которое в XX веке характеризует сплошь всё общество. На фоне происходящего сдвига деятельность Невельского кружка должна была выглядеть анахронизмом, и его члены это осознавали. Этот сдвиг места, занимаемого интеллигенцией в культуре, ещё едва намечавшийся в 1920-е годы, М.К. Мамардашвили характеризует как утрату интеллигенцией права на принадлежащую исключительно ей способность суждения об обществе и путях его развития и как обретение интеллигенцией единственного назначения — обслуживание массовых идеологий (или массовой культуры). И только те люди относятся к интеллигенции, которые участвуют в разработке массовых идеологий и их обслуживании. Любые единичные попытки это оспорить следует рассматривать как проявление романтического бунта.
Поскольку массовая культура (или массовая идеология) принципиально безлична, анонимна, то есть для её потока не важна личность высказывающегося, то вполне возможно, как это и делал Бахтин, публиковать тексты под именами друзей. Поскольку массовая культура (или массовая идеология) требует и принимает тексты только на её языке, то это и осуществлял Бахтин, критикуя вульгарный социологизм на языке напостовцев, фрейдизм — на языке Фрейда, а формальную школу — на языке формалистов. Но в каждой такой критике он придаёт этому языку такое измерение, такую акцентированность, которая может быть только бахтинской. Вот почему бессмысленно искать в этих книгах и статьях бахтинское и не его. Более того, эта вынужденная критика, с помощью которой Бахтин выявлял ограниченность этих массовых идеологических явлений, — а последователей каждого из критикуемых им явлений множество, — в свою очередь раскрывала всё возможное пространство современного мышления.
Первое отдельное издание «Козлиной песни» К.К. Вагинова (Л., 1928). Обложка и авантитул с автографом, обращённым к Л.И. Борисову: «Дорогому Лене Борисову петербургскую фантастическую и трагическую повесть на память. 14/VIII 28 К. Вагинов»
Поскольку массовая идеология — это предельная форма общественного сознания, то именно оно и становится объектом исследования у Бахтина, например в «Марксизме и философии языка». Более того, эта новая проблематика приводит и к выработке нового языка анализа — в «Проблемах творчества Достоевского» (1929). И этот язык становится основным для всего последующего творчества Бахтина. Здесь Бахтин, буквально в течение нескольких лет изменивший свой язык, находит и адекватное определение форме этого сознания — полифония голосов, диалог голосов. И тем самым находит ответ — каждый голос имеет право на существование. Но и сознание каждой личности есть также полифония языков. Впоследствии этот тезис был развит в диалог внутренних хронотопов. А в результате анализа массовой идеологии в книге «Творчество Франсуа Рабле» Бахтин показал, что и общественное сознание — это тоже полифония языков. Причём в последние годы Бахтин настаивал на этическом значении каждого голоса, его ценности. Таким образом, отказ от прежнего, пусть и вынужденный, привёл к освоению совершенно новой проблематики, и все труды Бахтина являются сами по себе грандиозным воплощением современного гуманитарного сознания XX века.
Однако в 1920-е годы осознание этой проблематики происходило, вероятно, крайне мучительно, в пределах антиномий, данных в романе, где Вагинов лишь пунктиром намечает все эти возможности, в частности касающиеся массовой идеологии и места интеллигенции. Но возможность выхода из этой ситуации уже была предположена критической работой конца 1910-х — начала 1920-х годов. Поэтому всплеск новой проблематики выразился в модификации языка, хотя, наверное, и с некоторыми неизбежными потерями. Во всяком случае, Бахтин и Пумпянский как бы забыли 1920-е годы, ибо отказ от прошлого всё же был. Таким образом, роман «Козлиная песнь» является одним из важнейших идеологических романов XX века, романом, которому более всего противопоказана однозначность истолкования.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky