Эрдоган отомстил Кремлю за помидоры
Прошло всего два дня, как Россия и Турция подписали совместное заявление о двустороннем снятии ограничений в торговле — и Анкара нарушила договоренности. В среду, 24 мая, стало известно, что Турция ввела новые ограничения на ввоз российской пшеницы. Об этом сообщила газета «Ведомости».
В Турции действует механизм защиты внутреннего рынка: для поставок зерна в страну для переработки и дальнейшего экспорта без пошлины трейдерам необходимо получить лицензию. Согласно новым правилам, на Россию будет приходиться лишь 20−25% от всех выданных лицензий на импорт.
Анкара перестала выдавать лицензии на поставки российской сельхозпродукции в таком режиме с 15 марта. Более того, на ввоз российских товаров были установлены предельно высокие ввозные пошлины. Например, на импорт пшеницы — 130%, что привело к остановке поставок. При этом до введения ограничений 70−75% муки в Турции производилось из российской пшеницы, а на Турцию приходилось 12−13% экспорта пшеницы Россией.
В начале мая президент РФ Владимир Путин по итогам переговоров с главой Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом сообщил о договоренности по «комплексному решению о снятии ограничительных мер во взаимной торговле». Тогда же было оговорено, что ограничения по поставкам томатов из Турции в Россию сохранятся «еще какое-то время». Как пояснил Путин, отечественные производители сделали серьезные инвестиции в производство томатов, и должны получить возможность вернуть свои деньги.
Буквально на следующий день министр экономики Турции Нихат Зейбекчи, выступая в Стамбуле, заявил, что ограничительные меры на ввоз в Турцию российской пшеницы сняты.
Но, как показали последующие события, в «помидорной войне» Анкара так просто сдаваться не собиралась. По сути, сейчас Турция решила квотировать поставки российской пшеницы. Для России это болезненный удар, поскольку он может серьезно сказаться на планах рекордного экспорта зерна в этом сезоне.
Кроме того, можно ожидать от Анкары политических демаршей. Так, в середине марта, чтобы показать Москве свое недовольство, Турция приостановила паромное сообщение с Крымом, восстановленное в октябре 2016 года. А премьер Украины Владимир Гройсман тогда же сообщил, что его турецкий коллега Бинали Йылдырым однозначно поддержал позицию Киева в противостоянии с Москвой и осудил «аннексию Крыма».
Означает ли квотирование поставок пшеницы, что в отношениях Москвы и Анкары появились признаки нового конфликта? Чем закончится «помидорная война»?
— За квотами на пшеницу и «помидорной войной» стоят геополитические интересы, — уверен директор Исследовательского центра «Ближний Восток-Кавказ» Международного института новейших государств Станислав Тарасов. — Сейчас, я считаю, складывается больше предпосылок для выстраивания стратегических отношений России и США, нежели России и Турции. Другое важное обстоятельство — попытка Анкары разыграть китайскую карту. Уже летом 2017 года запускается железнодорожный коридор Баку-Тбилиси-Карс. К нему турки пытаются подключить Китай, чтобы вытеснить Россию из проекта Новый Шелковый путь, а заодно из Закавказья и Ближнего Востока.
На этом фоне мелкие уколы вроде квотирования поставок пшеницы из России, чтобы добиться возобновления поставок томатов, не выглядят принципиальными. Они свидетельствуют лишь о кризисе турецкой дипломатии, и о том, что политика Анкары начинает приобретать все более провинциальный характер.
По сути, с турок спадает спесь османизма, и нам нужно быть готовыми к трансформации этого государства. В турецком истеблишменте уже идут разговоры, что на наших глазах фактически рождается независимый Курдистан. А такие разговоры, на мой взгляд, могут закончиться лишь фрагментацией самой Турции.
«СП»: — В отношениях с Анкарой мы можем придерживаться прежнего принципа «экономика отдельно, политика отдельно»?
— Этот принцип работал только короткий период, когда в мире существовал устойчивый баланс сил. Но сейчас страны ставят во главу угла национальные интересы, а геополитическая ситуация обостряется практически по всем направлениям.
Такое обострение порождает неопределенность и массу вопросов, отсюда и осторожная политика со стороны Москвы. Мы пытаемся сохранить с Анкарой тактический альянс. Нас с Турцией и Ираном связывает, прежде всего, Сирия — мы воюющие стороны, и должны выстраивать политику так, чтобы полностью исключить риск прямого боевого столкновения. Однако тактический альянс не означает стратегического партнерства.
Томаты и пшеница играют при таком раскладе глубоко второстепенную роль. Мы отдавали предпочтение турецкой сельскохозяйственной продукции в силу, прежде всего, геополитических причин, а сейчас такой необходимости нет.
Да, наши торговцы зерном успели уверовать, что Турция всегда будет покупать чуть ли ни весь наш урожай пшеницы. Сейчас же стало очевидным, что нам не нужно зацикливаться на торговых отношениях с Турцией, как не нужно туркам делать из «помидорной войны» трагедию.
— С Турцией, несмотря на все трения, необходимо выстраивать стратегическое партнерство, с перспективой вступления Анкары в Евразийский союз, — возражает политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков. — Это позволит значительно усилить ЕАЭС и сделать его по-настоящему большим интегрированным рынком, который будет привлекателен для инвесторов.
Нынешние сложности объясняются тем, что Турция является крупным и влиятельным игроком, чья политика находится в условиях турбулентности. Но это состояние не будет длиться вечно.
«СП»: — Какие факторы создают эту турбулентность?
— Прежде всего, в Турции меняется политическая и конституционная система — от парламентской республики страна переходит к республике президентской. Кроме того, существенно уменьшается роль армии. По сути, турецкая армия лишается неписанного права на законный государственный переворот, которое у нее имелось на протяжении 60 лет, и которым она воспользовалась пять раз.
Другие стратегические перемены заключаются в том, что Турция отказывается от роли подчиненного партнера Евросоюза и от перспективы членства в ЕС. В результате, меняется внешнеполитический вектор Анкары, плюс рассыпается внутренний каркас, который сплачивал турецкие элиты различной направленности и укладывался в формулу «мы вот-вот вступим в ЕС». В результате, борьба между различными группировками турецкой элиты значительно обострилась.
Наконец, Турция выходит из-под тени США. Раньше Вашингтон во многом определял внешнеполитический курс Анкары, однако сейчас политика США по некоторым ключевым вопросам кардинально противоречит интересам Турции. Так, туркам очевидно, что американцы поддерживают полунезависимое курдское государство не только в Ираке, но и в Сирии. Кроме того, США, по всей видимости, поддержали попытку государственного переворота путем свержения президента Эрдогана.
Все это делает турецкую внешнюю политику весьма нестабильной и не слишком предсказуемой.
«СП»: — Почему именно Турция важна нам в качестве партнера?
— Турция является самой крупной — после России — страной из восточных членов ЕАЭС. Кроме того, у Анкары и Москвы общий подход к стратегическому развитию. Его суть — движение по условному европейскому пути, но с сохранением национальной идентичности, развитие светских европейских институтов в сочетании с сохранением заметной роли традиционной религии в обществе.
На деле, сейчас Анкара становится все более самостоятельным геополитически игроком. И для России сотрудничество с Турцией, я считаю, стоит на втором месте в списке приоритетов, сразу после сотрудничества с такими геополитическими гигантами, как ЕС, США и Китай.