Как косовский прецедент «отравил» американо-российские отношения
National Interest Вашингтон закрепил и углубил свой балканский провал, когда через несколько лет после интервенции в Боснии, он вторгся в Косово. Гражданская война в этой беспокойной, населенной преимущественно албанцами, сербской провинции, тихо тлела, а затем вспыхнула ярким пламенем в середине и конце 1990-х. На этот раз Вашингтон даже не пытался изображать какие-либо консультации с ведущими европейскими странами, с первого момента взяв политику в свои руки.
В конечном итоге Соединенные Штаты возглавили 78-дневную воздушную войну против Сербии, заставив Белград уступить контроль оккупационным силам, преимущественно натовским, которые действовали на основании фигового листка в виде резолюции, одобренной Советом Безопасности ООН. Россия неохотно смирилась с этой миротворческой резолюцией, несмотря на то, что связи с Белградом и российские интересы на Балканах уходят корнями глубоко в девятнадцатый век.
Этот шаг отразил военную, экономическую и дипломатическую слабость России, воцарившуюся после распада Советского Союза. Несмотря на недовольство политикой НАТО, российские лидеры полагали, что они практически ничего не могут сделать в ответ на вторжение Запада в традиционную сферу влияния России. Даже несмотря на пассивную реакцию России, высокомерие Вашингтона едва не привело к трагедии. В последние дни боев Москва направила в Косово официальный миротворческий контингент со всеми необходимыми опознавательными знаками, без предварительного разрешения со стороны западных держав. Тогда верховный главнокомандующий НАТО, генерал армии США Уэсли Кларк приказал британскому командующему на месте событий, генералу Майку Джексону, перехватить самолет за пределами столицы Косово Приштины и не допустить посадки самолетов с российскими войсками, если потребуется, с применением военной силы. Джексон категорически отказался выполнять приказ Кларка, прямо заявив, что он не намерен начинать третью мировую войну ради прихоти американского генерала.
Интервенция в Косово создала некоторые ужасные прецеденты. НАТО, якобы оборонительный альянс во главе с США, атаковал страну, которая не нападала на одну из стран НАТО, проигнорировал гневные протесты Москвы, и насильственно отделил провинцию суверенной страны, поставив ее под международный контроль. В дальнейшем этот набор опасных прецедентов был еще более усугублен действиями, которые предприняли США и их союзники в начале 2008 года. Косово хотело провозгласить формальную независимость от Сербии, однако было очевидно, что такой шаг столкнется с неминуемым российским (а возможно и китайским) вето в Совете Безопасности ООН. Вашингтон и временная коалиция стран Европейского союза нагло обошли СБ и одобрили декларацию независимости Приштины.
Это был крайне спорный и противоречивый шаг. Даже не все члены ЕС согласились с этой политикой, поскольку некоторые из них были обеспокоены возможными далеко идущими последствиями. Испания обоснованно опасалась, что этот прецедент станет примером для ее собственных сепаратистских движений, особенно баскского и каталонского. Греция и Кипр были глубоко обеспокоены тем, что ратификация насильственного отделения Косово от Сербии может легитимизировать военный захват Турцией северной части Кипра и последовавшее создание на оккупированной территории Турецкой республики Северного Кипра.
Лидеры России яростно протестовали и предостерегали, что несанкционированные действия Запада создадут опасный, дестабилизирующий прецедент. Вашингтон отверг эти протесты, утверждая, что ситуация в Косово была уникальной. Помощник госсекретаря США по политическим вопросам Николас Бернс заявил об этом в феврале 2008 года в ходе брифинга в Госдепартаменте. Поскольку обстановка являлась уникальной, настаивал он, политика Запада в Косово не создает никаких прецедентов по отношению к другим инцидентам, связанным с этническим сепаратизмом. Отсутствие всякой логики и высокомерие этой позиции просто захватывали дух.
Западные державы вскоре обнаружили, что оттого, что они объявили, будто их действия в Косово не создают никакого прецедента, это не стало реальностью. Россия продемонстрировала это всего несколько месяцев спустя. Республика Грузия сталкивалась с сепаратизмом в двух своих регионах, Южной Осетии и Абхазии, с момента распада Советского Союза в конце 1991 года. Правительство президента Михаила Саакашвили в Тбилиси практически не имело власти в этих регионах, а российские «миротворческие» войска находились на территории Южной Осетии.
Когда в начале августа 2008 года войска Саакашвили начали наступление с целью восстановления контроля над Южной Осетией, проведя артиллерийский обстрел самопровозглашенной столицы сепаратистов, русские предприняли контратаку и вскоре были на окраинах Тбилиси. Как и следовало ожидать, Соединенные Штаты и их союзники обвинили Москву в этом конфликте, хотя позже расследование Европейского Союза возложило большую часть вины на Саакашвили. Эта война длилась всего пять дней, а когда она была закончена, Кремль дал понять, что усиленный контингент российских войск будет продолжать защищать автономию Южной Осетии и Абхазии. Параллели с ролью НАТО, лишившего Сербию возможности вернуть контроль над Косово, были совершенно очевидны.
Администрация Джорджа Буша осудила как вторжение Москвы, так и последующие действия Кремля. Аналогичным образом поступили и союзники Вашингтона по НАТО. Однако, подобно тому, как Россия была не в состоянии что-либо противопоставить действиям НАТО в Косово, западные державы (не доводя дело до войны против России) практически ничего не могли сделать против вмешательства Москвы в Грузии. Этот эпизод ознаменовал очередной этап ухудшения отношений между Россией и Западом.
Косовский прецедент вновь напомнил о себе и создал проблемы для США в 2014 году, когда Кремль расширил свое военное присутствие на территории крымского полуострова и использовал это, чтобы провести «контролируемый» референдум, на котором жители Крыма высказались за отделение от Украины. Этот шаг стал прелюдией к присоединению Крыма к Российской Федерации. Вашингтон отреагировал с еще большим гневом, чем это было после российского вторжения в Грузию, и вскоре ввел пакет экономических санкций против России. На одной из пресс-конференций президент Обама кипя от злости заявил, что России нельзя позволить перекраивать «границы Европы под дулом пистолета». Ни один из присутствовавших при этом журналистов не задал Обаме вопрос, что, по его мнению, сделало НАТО в Косово.
Интервенция в Косово была даже еще более опасным внешнеполитическим провалом США, чем вторжение в Боснию несколько ранее. Она привела к власти крайне сомнительное политическое движение, Армию освобождения Косово, которая впоследствии совершила целый ряд нарушений прав человека. Эта миссия превратила НАТО из оборонительного военного альянса в механизм для агрессивных крестовых походов. Насильственное отделение части территории суверенного государства создало тревожный образец в системе международного порядка, сложившейся после окончания холодной войны.
Кроме того, Вашингтон еще в большей степени подорвал авторитет международного права, обойдя Совет Безопасности ООН и использовав временную западную коалицию, чтобы предоставить независимость сепаратистскому образованию. Эти меры создали крайне разрушительный прецедент, который вернулся, чтобы поразить Запад. И последнее, но не наименее важное, действия Соединенных Штатов и их союзников по НАТО в Косово привели к дальнейшему ухудшению отношений с Россией. Таким образом, возглавляемая США миссия в Косово оказалась во всех аспектах неразумной и контрпродуктивной.
Автор, Тед Гален Карпентер — старший научный сотрудник Института Катона и пишущий редактор журнала National Interest