Иван Давыдов: Их страх
Скажи мне, где твой страх, и я сделаю с тобой все что угодно. Мысль не то чтобы оригинальная, зато верная. И работает не только на уровне отдельных людей. На уровне государства тоже работает.
Многим интересно, чего боится российская власть. Оппозиция, например, думает, что власть боится оппозиции. Или каких-то тайн, касающихся власти, которые оппозиция может раскрыть. На первый взгляд, так оно и есть: судиться с Навальным после расследования «Он вам не Димон» уже выстраивается целая очередь, и все суды Навальный, разумеется, проиграет, и будут у Навального неприятности.
Реагируют — значит, боятся!
Или вот, был в Саратове такой политик — Вячеслав Мальцев. Искал себя, пытался делать карьеру, перебывал в куче партий, включая «Единую Россию». Нигде не прижился, завел собственный видеоканал, очаровал десятки тысяч зрителей рассказами о еврейском заговоре и неизбежном собственном приходе к власти. Даже дату точную называл — 5 ноября 2017 года. Сроки, кстати, близятся.
Потом принял участие в печально памятных праймериз Демократической коалиции, и пока столичные вожди оппозиционеров спорили о том, кто из них более для матери-истории ценен, провел настоящую избирательную кампанию и выиграл праймериз. Тусовку тряхнуло, праймериз остановили, результаты отменили, потом все-таки решили пустить Мальцева на выборы от ПАРНАСа. Он, конечно, провалился на выборах вместе со всем ПАРНАСом, но успел на дебатах пообещать посадить царя на кол, да еще и сравнил с венерическим заболеванием.
Не забыли, внесли в блокнотики. Пришли к политику домой, сломали дверь, напугали маленькую дочь. Самого Мальцева довели до сердечного приступа, но и в таком состоянии этапировали в Москву. Чтобы, как выяснилось, вкатить административку за участие в митинге 26 марта.
Обычному человеку достаточно просто иметь глаза, чтобы оценить масштабы воровства, превращенного в ключевой элемент функционирования государственной системы
Помнят, реагируют, издеваются — значит, боятся!
Да ведь нет, именно что издеваются, а не боятся. Демонстрируют одновременно силу и злопамятность. И никаких таких страшных тайн Навальный не открыл (а Мальцев даже и не порывался — в последнее время он был сосредоточен как раз на рассказах о том, как Путин его, Мальцева, боится). Разбираться в бесчисленных бумажках и следить за сложными схемами, показывающими, как связаны между собой бесчисленные благотворительные фонды друзей премьера, — развлечение для специалистов. Обычному человеку достаточно просто иметь глаза и смотреть вокруг, чтобы оценить масштабы воровства, превращенного в ключевой элемент функционирования государственной системы. После выхода в широкий интернет-прокат фильма «Он вам не Димон» «Левада-центр» провел опрос по мотивам расследования ФБК. Больше семидесяти процентов видевших фильм говорят, что факты, изложенные в нем, — правда или очень похожи на правду. А от этих семидесяти семьдесят пять признали, что показанное в фильме — вещь совершенно типичная.
Да и вообще, чтобы с этими самыми масштабами воровства разобраться, даже незачем лезть в офшоры и яхты первых лиц. Все рядом. Вот свежайшая новость: «Из коттеджа сельской чиновницы в Новой Москве украли шубы и бриллианты на 5 миллионов». Коттедж трехэтажный, кстати, и на фото больше похож на готический замок.
Не раскрытия тайн боится власть, потому что это все не тайны. Но все-таки должны же ведь они чего-то опасаться.
Не бывает скорби по приказу. И скорби за триста рублей тоже не бывает. Однако покупали и сгоняли. Зачем?
Возможно, хоть это и прозвучит страшно, ответ стоит поискать не в историях издевательств над оппозиционерами. Помните митинги скорби после питерского теракта? Да, они были придуманы в Кремле, читались однозначно как ответ на оппозиционные акции 26 марта, организовывались фейковыми общественниками. Но для скорби был настоящий и страшный повод, и были люди — настоящие люди, испытывавшие необходимость выйти на улицу. Они и вышли. Но их поспешили разбавить за счет подневольных скорбящих, согнанных начальниками, и фальшивых скорбящих, нанятых за три сотни. Все, включая, безусловно, и тех, кто сначала эти митинги придумывал, а потом сгонял на них подневольных и покупал продажных, понимали: во-первых, в секрете это не останется. Во-вторых, совершенно обесценит мероприятие, убьет его смысл. Не бывает скорби по приказу. И скорби за триста рублей тоже не бывает. Однако покупали и сгоняли. Зачем? Не только ведь затем, чтобы обеспечить массовость.
Пока шли эти самые митинги, Навальный отбывал свои 15 суток. А когда вышел — его встречали не только сторонники и поклонники, но еще несколько молодых, но отнюдь не школьного возраста бездельников с плакатами, призванных изображать обманутых школьников. И, словно чтобы подчеркнуть фейковость «школьного гнева», туда отрядили не просто бездельников, а бездельников известных, засвеченных, не раз мелькавших на прочих провластных перформансах.
Патриотический фильм «Время первых» о подвигах советских космонавтов провалился в прокате, и московская мэрия «рекомендует» (о, эта чиновная аккуратность, по-своему даже нежная) гонять в кинотеатры школьников. Чтобы фильм спасти от провала. И это не тайна, и спасение такое хуже убийства, и спасатели об этом догадываются. Но гонят, все равно гонят.
Фальшь можно контролировать, в этом ее прелесть
Потому что употребленное где-то выше слово «словно» — лишнее, неправильное слово. Нет тут никакой условности. Боятся они — настоящего. Искреннего чувства, живого действия. Если живое действие направлено против них — бьют. Если нет — разбавляют живое поддельным. Немного фальши в скорбь — и вот она уже мертва, из нее ничего не вырастет, она не создаст проблем. Фальшивый патриотический восторг лучше настоящего, фальшивый «народный гнев» безопаснее. Фальшь можно контролировать, в этом ее прелесть.
А уж там, где искренность достигает совсем высокого накала, страх их становится глубоким, подлинным, опускаются руки, умолкают говорливые изготовители фальши. Отличный пример — кадыровская Чечня. Нынешний глава Чечни — человек открытый и бесхитростный. Его приближенные действуют так же. И если им что-то не нравится — а сейчас им, например, очень не нравятся материалы «Новой газеты» о преследованиях геев в Чечне, — просто берут и выпускают пресс-релиз с прямыми угрозами «клеветникам». Вроде бы, выражаясь с максимальной мягкостью, это не совсем корректное поведение, которое предполагает ответ федеральной власти. Но мы ведь с вами отлично знаем, что не будет никакого ответа.
Хотите побеждать — будьте искренними. Иногда это работает.