От Скатертного до Котельнической. Михаил Ширвиндт - о Москве своего детства

«Отец женился из-за коровы»

- Моя родина, главный дом жизни, - это Скатертный пер., д. 5а (1). Моё детство до 8 лет прошло там. Огромная была квартира, 9-комнатная, где я гонял на велосипеде. Полное счастье. Единст­венный минус - в этой квартире жило ещё 7 семей. Обычная московская коммуналка. Мы умещались в двух маленьких комнатках впятером: в одной - мои родители, в другой - бабушка с дедушкой... Остальной контингент - от милейших интеллигентных людей до законченных алкоголиков. Но я со всеми дружил. Мой главный друг был Хабибуль - сын нашего дворника Хабибуллина, который стал невольным участ­ником следующей сцены. Однажды мама бежала за автобусом, поскользнулась и очень серьёзно сломала ногу, начались больницы... Моя бабушка Раиса Самойловна Ширвиндт, к сожалению, в 54 года ослепла от глаукомы. Бабушка была моей абсолютной подругой. У неё одесские корни, она работала в филармонии, открыла стране Бернеса...

И вот как-то приходит папа с ипподрома (ул. Беговая, д. 22) (2), куда он частенько ходил по воскресеньям смотреть скачки. Приходит выпивши... Заходит в квартиру, спотыкается на чём-то и грохается. А в коридоре общий телефон, по которому я разговариваю. И папа, лёжа на полу, слышит такой текст: «Нет, Хабибуль, я не пойду с тобой гулять. Понимаешь, мама в больнице, бабка слепая, а папаша пьяный валяется». (Чтобы пойти гулять на Тверской или Гоголевский бульвар, надо было, чтобы кто-то тебя перевёл через дорогу.)

Каким Ширвиндт был отцом? Он орал на меня так, что стены тряслись. А я пугался так, что стены дрожали. И ни он, ни я в серьёзность происходящего не верили. Но мы обозначали правила: папа - что он меня воспитывает, я - что его боюсь. Отец говорит, он меня ни разу пальцем не тронул, но я отлично помню, как он меня однажды бил резиновой вьетнамкой...

Квартира моего прадеда по материнской линии была во 2-м Обыденском пер., д. 10 (3). Владимир Николаевич Семёнов был главным архитектором города Москвы, по его плану разработан Генеральный план реконструкции столицы. Мой прадед построил первый в Советском Союзе кооперативный дом. И ему дали квартиру на третьем этаже в этом доме. Там рядом есть храм Илии Пророка Обыденного (2-й Обыденский пер., д. 6) (4). Оказывается, был такой наказ: если купец проворовался, он в знак искупления мог построить храм. А в знак особого искупления он строил храм в один день - об один день. Обыденный...

Александр Ширвиндт: «Мне больше нравится жить своим умом»

Дача - ещё одна моя родина. Она построена была моим прадедом в 1935 г. Это Новый И­ерусалим в Подмосковье, посёлок НИЛ - наука, искусство, литература. Там жили Эренбург, Бабель, Ойстрах, академик Веснин. Такая богемно-академическая элита. НИЛ и сейчас существует с этой аббревиатурой, а открыл его мой прадед. Владимир Николаевич построил на даче террасу, фотографии которой до сих пор публикуют в английских журналах - 20 статей минимум вышло.

Там познакомились мои родители. Папа бывал в гостях на даче у знаменитого чтеца Дмитрия Журавлёва (он был другом моей бабушки). А на маминой даче жила корова, её доили. Папа мой патологически любит молоко и приходил за ним. Сказал, что женился из-за коровы...

Любит варёный лук

Детство моё прошло в театрах. Сперва я шастал в Театр Ленинского комсомола (ныне «Ленком», ул. Малая Дмитровка, д. 6) (5), потом вместе с папой перешёл в Театр на Малой Бронной (ул. Малая Бронная, д. 4) (6). В этом же здании мы с друзьями недавно открыли домашнее кафе, куда отец с мамой очень любят заходить покушать.

В 1970 г. Александр Ширвиндт начал работать в Театре сатиры (Триумфальная пл., д. 2) (7). Помню, шла «Женитьба Фигаро». Андрей Миронов - Фигаро, мой папа - Граф. Играли Вера Васильева, Пельтцер, Менглет, Корниенко - весь цвет театра. Я уныло сижу за кулисами. Вдруг приходит один мой товарищ, тоже «театральный ребёнок», и в узком проходе ставит стул передо мной. И смотрит на меня. Я беру свой стул, ставлю перед ним и сажусь. Всё, уже играем, кто кого победит. В итоге в очередной раз переставляю стул, а мой товарищ - почему-то нет... Идёт главный монолог Миронова, он 15 минут бегает, рыдает, подозревая в измене Сюзанну. В какой-то момент он поворачивается - и вдруг у него глаза становятся размером с блюдце. Миронов видит меня и забывает текст. Я думаю: что такое? Оглядываюсь и понимаю, что сижу в беседке на сцене. Вижу весь зал. То есть я на сцене сижу на этом стульчике. Хватаю стул, начинаю метаться, назад за кулисы меня не пускает этот парень. Через всю сцену убегаю со стулом и заворачиваюсь в кулису. Простоял так весь антракт дрожа. А Миронов носился и кричал: «Где он? Я его убью!»

Кстати, в здании театра раньше был конный цирк братьев Никитиных - с крыши гостиницы «Пекин» можно увидеть, что остался купол.

На месте Театра антреприз Шарля Омона теперь Концертный зал им. Чайковского. Рядом с ним располагается Театр сатиры. А раньше там находился знаменитый конный цирк брать­ев Никитиных , построенный в 1910-х гг. В 1965 г. под старым куполом открыли новый зал - и Театр сатиры получил постоянную прописку после долгих переездов.

Когда мои родственники разменяли главную квартиру моего прадеда и свои коммуналки, у всех получились квартиры. И мы с мамой, папой и бабушкой въехали в высотку на Котельнической наб., д. 1/15 (8). Когда к родителям приходили гости, например, Гердт, Миронов, Козаков, Дер­жавин, для меня это был счастливый момент. Не потому, что мог проникнуться величием этих знаменитых людей, а потому, что можно было сдристнуть во двор и никто про меня не вспоминал.

Третий этаж нашего дома окаймлён гранитным декоративным портиком - балконом длиной во всю высотку. Мама «отрезала» нам кусок метров 45, сделав перегородку из дикого вино­града. Когда отец праздновал дни рождения, часто принимали гостей на балконе, человек 25 там запросто усаживались. А над нами был маленький типичный балкончик. Помню, Миронов договорился с соседями сверху, что они его пустят, и в разгар застолья неожиданно вышел с бокалом и говорил тост над нашими головами.

Сейчас шпроты не сильно популярны, но друзья отца, когда зовут его в гости, их покупают, зная: Ширвиндт обожает блюдо «Шпроты на вилке». Ещё две его любови - сырок «Дружба» и... Эту страсть не принимает никто, но это варёный лук. Все соседи на Котельнической набережной, когда заканчивают варить суп, морщась, приносят варёную луковицу на тарелочке отцу...