Ох уж эти детки на «Гелендвагене» и «Жигулях»
Однако если с этим согласиться, то, наверное, следовало бы предположить, что все богатые и власть имущие должны вести себя так везде и всегда. А все неимущие так себя вести не должны в принципе.
Но это с одной стороны. А с другой, может, кто-нибудь мне объяснит, что это такое было не далее как в середине апреля, когда более пяти тысяч человек на «отборных Жигулях» целую ночь «унижали» сотрудников полиции на Ходынском поле?
Увы, но одна только классовая борьба все эти выверты и изыски не объясняет.
Когда советский школьник приносил домой дневник с замечанием от учителя, родители строго и без обиняков его спрашивали: «Ну и что ты на этот раз натворил, негодник?!» И каждый уже понимал, что ничто просто так ему с рук не сойдёт.
Так поступало подавляющее большинство родителей во всех подобных случаях. Но не от того, что детей тогда любили меньше или не желали им добра. Просто понимание добра для ребёнка было несколько иное. Было чёткое знание того, что человек живёт среди других людей и умение с ними сосуществовать есть важнейший навык для будущей жизни.
Право общества определять, что такое хорошо и что такое плохо, было неоспоримо. Оттого-то даже замечание взрослого, но совершенно постороннего человека на улице воспринималось как должное. Ведь мы точно знали, что «школа – наш второй дом», «солдат ребёнка не обидит», «человек – это звучит гордо» и что все мы «рождёны для счастья, как птица для полета».
Нет, ну врали, конечно! Но «рыба в Волге была», а вот охраны в камуфляже и с большими дубинками в школе не было. И ведь как-то обходились без этого.
А потом вдруг всё это было предано забвению, как старые розги в английской школе. Новое время продиктовало и новый «педагогический» принцип, не по Сухомлинскому…
Точно так, вот этими самыми словами объясняли мне молодые папаши и мамаши в середине 90-х, почему вместо того, чтобы прекратить «беспредел» своего чада, они отводят глаза и делают вид, что ничего не происходит.
Ну вот, теперь детки выросли… И когда они входили во взрослую жизнь, оказалось, что её правила вовсе не противоречат тому, чему учили их родители. Ведь все последние 25 лет мы с непередаваемым упорством строили мир, в котором истин нет, а есть только точки зрения. Строили-строили и, наконец, построили. Теперь нам в нём жить.