Нашумевшая в Москве «ночь длинных ковшей» кроме своего непосредственного содержания в виде сокрушения массы самостройных ларьков, возымела еще одно действие – идеологическое. Точнее даже контр-идеологическое. Оно не столь заметно и очевидно, но оно есть – и на нём тоже имеет смысл остановиться.
