"Художник с лицом убийцы!"
Прежде, чем говорить о герое Леонида Филатова в фильме Константина Худякова «Успех» (1984) следует обратить внимание на пьесу Чехова «Чайка», которую герой по ходу действия ставил в провинциальном театре, успеха добиваясь (Леонид Филатов).
«Чайка» одна из самых постановочных пьес мирового репертуара, что ни год выходит новая ее трактовка. Этому способствует неоднозначность чеховской драматургии, неопределенность рассказанной истории, зыбкость ее. Один из первых рецензентов пьесы, оставшийся безымянным обозреватель
«Московского листка», обескураженно сетовал, что «самого автора, его взглядов, мнений и убеждений совершенно не видно, не подсказывает он их в заглавии, не высказывает устами действующих лиц, не объясняет и развязкой; дается ряд отдельных сценок, а что они значат, что хотел сказать автор своим произведением — это предоставляется судить самому читателю или зрителю, причем автор совершенно не приходит к нему на помощь». Все, конечно, не так запущенно, вешки Чехов расставил, но что да, то да, драма (названная им комедией) решается на полутонах, образ убитой чайки рождает десятки толкований, Треплев может рассматриваться как новатор театра или претенциозная бездарность, et cetera, et cetera, et cetera.
В начале Чехов мыслил Треплева главным героем, бунтарем против рутины в искусстве. Но потом появились другие персонажи, - мать Треплева, прожжённая актриса Аркадина; мечтающая стать актрисой Нина Заречная; удачливый беллетрист Тригорин. Фокус все время сбивался с Треплева и, на мой взгляд, рассказ Чехова мутировал к вещам более глубоким, нежели история про обреченного на самоубийство революционера новых форм. Получилась вещь об огне искусства, на котором сгорают неосторожные, глупые люди, жаждущие погреться у костерка славы. Мучается несовершенством середнячок Тригорин. Потеряла в актерском круговороте чистоту Нина Заречная. Стреляется от нечего сказать Треплев, предварительно застрелив чайку (чайка в рамках пьесы символ, на мой взгляд, искусства, сигнализирующий, что ваше искусство, ребята хорошие, но неталантливые, мертво). И только самодовольная Аркадина внимает аплодисментам, даже не замечая, как рушится вокруг не иллюзорная, настоящая жизнь.
И все же пьеса поверяется именно фигурой Треплева. Кто он? Талант или бездарность? Фрейдовский персонаж, уязвленный любовью – ненавистью к матери, или несчастная жертва эгоистичной, любящей лишь себя в искусстве актрисы? Права ли Нина, что не ответила на чувства абьюзера, или же просчиталась она, не увидев истинной любви, за что «награда» ей умерший ребенок от ставшего равнодушным любовника Тригорина? Решение именно этих дилемм предопределяет трактовку «Чайки», каждая из которых может быть интересна.
Какую же трактовку выбирает герой Леонида Филатова, — режиссер Геннадий Фетисов, приехавший из столицы ставить Чехова в городок провинциальный?
За его ершистой индивидуальностью угадывается непростое прошлое выходца из провинции, куда приходится вернуться. Отец — военный. Детство прошло в гарнизонах. Потом институт, общежитские комнаты, жизнь на стипуху. «Знаешь, я всю жизнь прожил в тесноте», - признается герой.
После института работы нет настолько, что Фетисов вынужден ставить в провинции, хотя каким-то образом удалось выбить московскую жилплощадь. После развода (есть ребенок) Фетисов живет с мамой, которая ведет дом и по ремарке сценариста Александра Гребнева «В доме, судя по обстановке, уклад был скорее деревенский или поселковый, нежели городской».
Как может трактовать Треплева выходец из низовой среды, стремящийся обуздать успех? Естественно, он ставит данный образ на котурны, усматривая в его бунте против рутины и свою стратегию. Говоря о пьесе, сочиненной Треплевым, которую Аркадина объявляет декадентским бредом, Фетисов высказывается более чем определенно: «Это не бред. Это произведение талантливого человека, новатора. Он новатор для своего времени… Его никто не понимает — ни собственная мать, ни любимая девушка, ни тем более этот преуспевающий беллетрист... Никто! Его распинают на этом дощатом помосте, как распинали всегда бездарности талантливых людей».
Цимес, однако, заключается в том, что на деле людей распинает Фетисов. Складывая спектакль, он вступает в сложные взаимоотношения с актерами, где будут отказ ведущей актрисы играть Аркадину; ссора с однокурсником и снятие его с роли Треплева; замена в роли Тригорина актера Павлика, который не выдержит давления и умрет. Такова цена успеха. Как говорит Фетисову бывший однокурсник, ставший врагом: «Тебе нужны единомышленники в искусстве, ты художник! Художник! Купи себе холст и краски, но нет, тебе нужны живые люди, которых ты бы выдавливал как тюбики на свои полотна! Посмотри на себя, на кого ты похож. Ни радости, ни любви человеческой. Художник с лицом убийцы!»
При этом обвинять Фетисова в чем-либо не хочется, ибо все сделано им во благо искусства, а не для удовольствия ходить в теплых штанишках. Его честность и бескомпромиссность неоспоримы. Перед нами еще один типаж интеллигента позднего застоя под названием «Человек на своем месте».
В этом и заключается главное различие между Треплевым и Фетисовым, который себя с ним идентифицирует. Треплев, обладая претензиями созидателя, человек без пути. Недаром, совсем недаром, занес в записную книжку Чехов: «Треплев не имеет определенных целей и это его погубило…». Не то Фетисов, - у этого только и есть, что цель, а все остальное побоку.
Результат?
Треплев стреляется и, право, удивительны изумления по поводу его финального поступка, — «Почему?», «Зачем?», «Недоуменье смяло...» Что остается делать человеку с космическими претензиями в болоте мирка, где мать, от которой зависишь финансово, живет с ненавистным беллетристом, который соблазнил и бросил твою любовь? А, главное, сам ты, поборник новых форм искусства, чувствуешь бессилие выразить формы эти. «Да, я все больше и больше прихожу к убеждению, что дело не в старых и не в новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души», - признается Треплев. Из его души льется только нытье хорошего парня, но не орла.
А вот Фетисов на коне, хотя есть маркеры, подсказывающие, что творческая жизнь его не будет легкой. Худяков в фильме заретушировал проблему Фетисова, который в стрессовой ситуации ищет спасения в алкоголе. В сценарии же Гребнева пару раз делается акцент, что герой не пьет по соображениям здоровья, но в миг премьеры он надирается до слез в забегаловке и это тоже говорит о цене успеха, где ничто бесследно не проходит.
Именно в «Успехе» а не в «Экипаже» герой Филатова, на мой взгляд, выглядел суперменом.
А в следующей своей работе он продемонстрировал стратегию интеллигента, добивающегося своего «мягкой силой» дипломатии.
О ней в другой раз.