Писатель Беседин: не стоит превращать Церковь в православный ЧК
Сразу обозначу свою позицию. Чтобы мы понимали друг друга. Иногда вечером я сижу на скамейке возле храма Сергия Радонежского — небольшого здания, сложенного из бревен. Территорию рядом облагородили: детская площадка, клумбы, деревья, беседка. Иногда во всем этом великолепии по вечерам тусуются люди. Порою сумасшедшие, которые наматывают круги и говорят сами собой. А иногда просто бухают, курят и матерятся. Мне это очень не нравится — и я делаю им замечания. Это весьма рискованное предприятие в наше время, ведь можно получить по лицу.
В общем, мне очень не нравится, когда люди — дикие люди, чего уж там — матерятся, распивают алкоголь, непотребствуют возле храма. Впрочем, бывает, что они делают это и в храме, что уж совсем дико. Вроде бы человек вспомнил о вере, вспомнил о Боге, но как-то неправильно и грубо. И я раздражаюсь.
Поэтому, когда увидел, как в Москве девицы выплясывают возле храма Николая Чудотворца, я напрягся. Полиция напряглась еще больше и начала расследование. Теперь глуповатым девицам грозит наказание.
Однако, если разбираться, то выяснится, что танцевали они, эти девицы, не так чтобы прямо у храма, а где-то рядом. Ничего особо неприличного, в общем-то, не совершали, а просто веселились.
Кощунство ли это? Вряд ли. Оскорбление ли это чувств верующих? Тоже вряд ли, но осадочек, безусловно, остался.
В первую очередь поведение неприятных девиц — это воинствующая глупость, а она подчас страшнее злобы. Глупость рождает грех, потому что грех — зачастую то, что сделано не вовремя и не к месту. И такие пляски на фоне храма — ну, это в принципе странно и мерзковато.
Если мы возьмем вилы и факелы и пойдем на этих девиц войной, устроив им репрессивный кошмар с соответствующими наказаниями, то не получим ничего, кроме озлобления. А его — вот в чем беда — и так слишком много. Настолько много, что паром крышку поднимает и скоро сорвет. Трагедия: каждый раз, когда мы пытаемся жестко наказать тех, кто вроде как оскорбил чувства верующих, мы плодим неверующих.
Это не значит, что нам нужно попускать и пропускать любое зло, любые мерзости, творящиеся по отношению к Православной церкви, но, определенно, превращать ее в православный ЧК тоже не стоит. К тому же многие такие девицы — и я не говорю сейчас конкретно об этих — выплясывают у храмов и в храмах или делают, что похуже, во многом из-за того, что напитаны байками о том, как христианство подавляло женщин и женственность. Вот результат.
Будем откровенны — и с этого начнем путь: православие утратило свою фундаментальную роль в России, но трагедия в том, что оно постепенно утрачивает и свою миссию. И это происходит в мире, ставшем чудовищно эгоистичном и свободолюбивом. Говорить грешнику «кайся!» бесполезно — он сам себе на уме. Задача не в том, чтобы обвинить этого грешника, а в том, чтобы достучаться до него, в том, чтобы дать посыл задуматься о душе и о Боге.
А вот когда человек все же задумается, важно, чтобы отправился он не к коучам, астрологам и психологам, а в православный храм, в церковь. Да, безусловно, там ему не скажут, как на очередном бестолковом тренинге, «примите все это, научитесь с этим жить, полюбите себя и помните, что вы лучший» — ему озвучат куда более сложный путь, но путь этот проверен тысячелетиями.
Православие — это не кулич на Пасху, не мастер-класс, как стать хорошим за 36 дней, не поп на майбахе, не подавление и не злость, не бюрократический институт; Православие — это о Спасении и о том, как жизнь побеждает смерть («смерть, где твое жало?»).
Но когда мы, православные, начинаем атаковать не таких, как мы, оскорбляться и требовать за это наказание (или это делают за нас с нашего одобрения), то вряд ли сможем донести мудрость и благодать Христову до человека. А мы обязаны ее доносить.