Главным гостем Восточного экономического форума во Владивостоке стал премьер-министр Малайзии Анвар Ибрагим — вчера он уже провел переговоры с Владимиром Путиным, а сегодня вместе с ним выступит на сессии форума. У нас, к сожалению, плохо знают не только 77-летнего малайзийского премьера, но и его 35-миллионную страну — хотя это государство занимает вовсе не рядовое место в мире, а регион, который она представляет, уже превратился в один из важнейших центров формирующегося миропорядка. Речь о Юго-Восточной Азии, объединенной в АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии). Это больше, чем Индокитай: десять государств региона уже несколько десятилетий занимаются интеграцией, причем более чем успешно (их совокупный ВВП превышает индийский, притом что население АСЕАН вдвое уступает Индии). Первые шаги были сделаны в 1967-м — и тогда ни одна из пяти стран-основателей не смотрела на Москву. Точнее, видела в ней источник потенциальных проблем, потому что рядом с Малайзией, Индонезией, Сингапуром, Таиландом и Филиппинами шла вьетнамская война. Да, воевали американцы, но при этом они же пугали всех "красной заразой", которая распространится по всему региону, если они не победят коммунистический Северный Вьетнам. Союзниками которого были СССР и КНР — уже рассорившиеся между собой, в том числе из-за разногласий по поводу "экспорта революций": Москва, хотя и поддерживала национально-освободительное движение и местные компартии, вовсе не рвалась приводить везде к власти коммунистов, в отличие от Пекина, который на тот момент еще не растерял революционный энтузиазм. Это и пугало тайцев, малайцев и всех остальных, тем более что практически во всех государствах региона есть внушительное и очень влиятельное (в том числе из-за богатства) китайское меньшинство. Американцы и англичане умело использовали страхи местных элит перед китайской экспансией (реальной и воображаемой), тем самым еще сильнее пристегивая власти стран региона к Западу. У нашего государства был опыт близких дружественных отношений только с одной страной — Индонезией. Но после неудачного коммунистического восстания в 1965 году там сменилась власть — и мы потеряли позиции в регионе. Были контакты с резко поднимавшимся Сингапуром, оставались связи с закрытой от внешнего мира Бирмой, периодически предпринимались попытки сблизится с Малайзией, но все это было очень ограниченно. Американские позиции в регионе казались крепкими, но потом мир стал стремительно меняться. Китай встал на путь экспорта не революции, а товаров (и привлечения инвестиций), и страх АСЕАН перед коммунизмом ослаб, а потом и в Москве спустили красное знамя. Регион при этом мощно шел вперед — темпы роста экономики впечатляли весь мир, и Юго-Восточная Азия стала звучать гордо. "Пятерка" превратилась в "Десятку": добавились Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Бруней и ставшая Мьянмой Бирма. АСЕАН ни в коей мере уже не был американской зоной, но и китайской марионеткой становиться не хотел. Свой путь — укрепляющий как регион в целом, так и отдельные его страны. И это притом что такого разнообразия нет ни в одном другом региональном объединении (арабском, латиноамериканском или европейском) — абсолютные и конституционные монархии, федерации, унитарные республики и коммунистические страны, буддистские, мусульманские (включая крупнейшую по населению страну исламского мира — Индонезию) и католические. Плюс почти все из них многонациональные, да еще и с непростым опытом межнациональных отношений — как внутренних, так и с соседями. Иными словами, сложнейшая задача для интеграции. А ведь есть еще и внешний фактор: регион находится между Индией и Китаем, то есть двумя мощнейшими азиатскими цивилизациями, претендующими на влияние на соседей. Это историческая, многовековая (и даже тысячелетняя) данность, но есть и приобретение последних двух веков — англосаксонское (и шире — западное) влияние. Практически все страны АСЕАН, кроме Таиланда, были колониями (причем Бруней получил независимость всего 40 лет назад), но и после обретения суверенитета влияние англосаксов оставалось огромным (кадровое, финансовое и гуманитарное английское дополнялось военным и геополитическим американским). Под боком ведь еще и Австралия — не только важный торговый партнер, но и вынесенная в Тихий океан часть англосаксонского мира. Но все эти сложности с географией и геополитикой не означают, что АСЕАН плывет по воле волн, — наоборот, она чувствует себя на мировой арене все более уверенно. И интерес к России проявляет уже давно и устойчиво. И что особенно важно, не поддается внешнему — то есть западному — давлению, выстраивая отношения с Россией как с важным центром силы нового миропорядка. Таким же, каким хочет быть и сама АСЕАН. Неслучайно на встрече с Путиным премьер Ибрагим говорил не только об огромном потенциале отношений с Россией (и у его страны, и у АСЕАН в целом), но и о том, что были препятствия на пути его визита в нашу страну: "Это нелегко, но мы решили сюда приехать, потому что это правильное решение". Понятно, что Запад давит на все страны АСЕАН — один из мировых центров силы, но все они, независимо от истории отношений с Россией, находят силы отстаивать свои интересы. Только в последние пару месяцев состоялись и визит Путина во Вьетнам, и поездка избранного президента Индонезии в Москву, а теперь вот и малайзийский премьер прилетел во Владивосток. В Юго-Восточной Азии знают свои интересы, хорошо помнят историю и больше не хотят слушать от англосаксов сказки про "красную опасность", то есть "русскую угрозу". Русская угроза есть только для англосаксонского глобального миропорядка, но в его светлое будущее в АСЕАН уже не верят. Петр Акопов
