Книгу ивановского писателя продавали в здании ООН
Запомнился и на посту руководителя региональной писательской организации, когда организовывал презентации новых книг, учебу молодых прозаиков и поэтов, выезды писателей в районы для встречи со своими читателями.
По ночам – работа над романом, день – в редакции
Сегодня не буду касаться его творчества как писателя. Об этом много написано – он по праву входит в плеяду таких корифеев пера нашего текстильного края, как Авенир Ноздрин, Михаил Шошин, Геннадий Серебряков... Некоторых из них он даже в чем-то превзошел, выйдя на широкие горизонты российской прозы. В Америке, на экскурсии по зданию Организации объединенных Наций, я был приятно удивлен, увидев на выставке-продаже литературы среди изданий русских и мировых классиков книгу Виталия Сердюка.
Главное качество нашего земляка, на мой взгляд, – его необыкновенное трудолюбие. Первые свои произведения он писал, одновременно работая в газете. Такие совмещения под силу только людям целеустремленным, обладающим недюжинным характером и огромной силой воли. Можно представить, как Виталий по ночам работал над своими книгами, а утром шел в редакцию, чтобы выдавать на-гора материалы: по сданным строчкам и по отмеченным текстам он всегда был в числе лучших.
Виталий Сердюк пронзительно, если можно применить в данном случае это слово, принципиальный человек. Он никогда не шел вразрез со своей совестью. А это дано не каждому. Работая в редакции, мог сказать человеку всё, что о нем думает, невзирая на ранги.
Памятен случай, когда Сердюк заявил ответственному секретарю, что по жизни он подонок. Во время войны и после нее тот служил в особых частях НКВД, которые занимались захоронением погибших во время боев солдат Красной Армии и немцев, а уже в мирное время был одним из охранников лагерей ГУЛАГа. От такой дерзости ответственный секретарь вскочил на свой стол и затопал ногами, готовый в клочья разорвать дерзкого журналиста: правда, как говорится, глаза колет. Но Виталий стойко выдержал эту атаку.
Оказывал поддержку в трудные минуты
В то же время Сердюк очень по-доброму, я бы даже сказал, трепетно, относился к людям творчески одаренным, отдающим себя любимому делу. Знаю, что он поддерживал в трудные моменты поэтессу Ларису Щасную, прозаика Александра Малышева, журналистов Бориса Саркисова, Евгения Котляра – всех и не перечислишь.
В поле его участия довелось попасть и мне. Однажды он взял меня с собой в командировку в Палехский район, к патриарху лаковой миниатюры, Герою Социалистического Труда Николаю Зиновьеву, чтобы я сделал его снимок в газету. "Хочется, чтобы в фотографии было что-то нестандартное, особенное. Знаю, что ты можешь это сделать", – наставлял он меня, когда мы заходили в дом знаменитого палехского мастера.
Портрет художника Зиновьева, сделанный автором материала в поездке с Сердюком.
Пока Сердюк вел с Зиновьевым разговор (он хотел написать очерк), я присматривался к будущему герою своего снимка: ничем не примечательное лицо, лысая голова, уставшие глаза. Но зато руки тонкие, с длинными, оплетенными венами пальцами. Виталий, похоже, оценил мои снимки. И когда написал очерк, первым "рецензентом" выбрал меня. Материал был напечатан в "Рабочем крае" и в газете "Правда".
Позже он одним из первых похвалил меня за репортажи со Всесоюзного съезда комсомола, который проходил в Москве. Особенно за снимки. Посоветовал даже скомпоновать выставку из них.
Начал создавать литературный музей
Еще одна отличительная черта Виталия: для него друг – святое. Это было видно хотя бы по трепетному отношению к памяти поэта и журналиста Геннадия Серебрякова, с которым он работал, делил тяготы литературного труда. Пожалуй, никто так много не сделал для увековечения творчества Серебрякова, как Сердюк.
Именно он, в трудные девяностые годы, в самый дефолт, сумел издать посмертную книгу стихов Геннадия с воспоминаниями его коллег и со своим вступительным словом "Сердце друга". Сборник получился плотным по количеству отобранных (я бы сказал, лучших) стихов поэта и приведенных фактов его биографии. Чего стоят, к примеру, взволнованные, полные любви к Серебрякову статьи Альберта Лиханова ("Неужели?"), Ивана Швецова ("Светлый талант"), Изабеллы Шомовой ("Как молоды мы были») ...
У меня эта книга с дарственной надписью Виталия Сердюка ("Игорю Антонову – в память о Гене") почти настольная. Уверен, что и у всех, кто был близок к Геннадию, кто любил его творчество, ценил его как личность. Заслуга в этом – Виталия Сердюка.
Он всегда был в творческом поиске и в постоянной борьбе. Будучи ответственным секретарем Ивановского отделения Союза писателей СССР, при поддержке коллег по перу начал создавать литературный музей текстильного края. Сердюк ежегодно буквально "выколачивал" из бюджета области дотации для издательской деятельности творческой организации, организовывал презентации новых книг, учебу молодых прозаиков и поэтов, выезды писателей в районы для встречи со своими читателями...
И уже отойдя от руководства писательской организацией, Виталий не отступал от своих принципов. Работал над новыми книгами, газетными публикациями, отстаивал интересы коллег-писателей. И даже семейная трагедия – гибель сына – не сломила его.
Одна из книг Сердюка открывается моим снимком. Виталий только вышел из самолета и снимает со спины походный рюкзак. Взгляд его устремлен куда-то вдаль, вперед. Создавалось впечатление: вот он на минуту присядет – и опять в дорогу, к новым творческим горизонтам.