Город-сад или город-пень. Как Барнаул расцветал, засыхал и озеленялся вновь на протяжении двух веков
За свою насыщенную историю Барнаул был и заводским поселком, и перспективным промышленным центром Сибири, и почти стал первым в России городом-садом. Что помешало краевой столице назваться самым зеленым городом страны, как она чуть не превратилась в «город-пень» и что поможет ей вновь расцвести, рассказали барнаульские историки, общественники и архитекторы.
Самые важные новости в Телеграм и ВКонтакте. Подпишитесь!
Город-сказка, город-мечта
Изучая историю краевой столицы, начинаешь понимать, почему именно здесь решили основать первый в России город-сад. Ведь с XVIII до XX века Барнаул был самым экологически неблагоприятным местом страны.
Все дело в бурно развивающейся промышленности. Здесь располагалось одно из крупнейших предприятий России — сереброплавильный завод (который, к слову, и подарил некогда заводскому поселку престижный статус города). Русский изобретатель Иван Ползунов построил на берегу Барнаулки первую в России паровую машину. А в середине XIX века город занимал первое место в стране по производству серебра и свинца, второе — по производству меди, третье — по добыче золота.
Конечно, все это прославляло Барнаул на всю страну. Но вот жизнь в самом городе была крайне некомфортной.
«Судите сами: узкие грязные улицы, полное отсутствие зелени, нездоровый воздух, скученные в высоких доходных домах бедняки, наполняющие эти самые улицы, — рассказывает историк Данил Дегтярев. — Конечно, в загородной местности, в окружении лесов и лугов виднелись прекрасные виллы, но пользовались ими лишь богачи. И тогда родилась мечта — построить город нового типа, где жить и работать будет легко и приятно».
Первый план такого чудесного города барнаульцы увидели в мартовских выпусках газеты «Жизнь Алтая» в 1914 году. Некий журналист А. П. в серии очерков под названием «Города будущего. Города-сады» рассказывал о революционной идее английского архитектора Эбенизера Говарда. Этот «скромный англичанин и стенограф по профессии» решал главную проблему городского жителя — потерю связи с природой, которая, по мнению А. П., была «одним из первых и необходимых условий для счастья жизни человека».
Согласно задумке Говарда, вся промышленность переезжала за пределы жилой застройки, а город должен был утопать в зелени — 80% площади занимали парки, скверы, бульвары и палисадники. Планировка предлагалась следующая. Посредине создавалась обширная круглая площадь, на которой размещались главные общественные здания. От нее во все стороны шли радиусы-бульвары. Кварталы окружали площадь расходящимися концентрическими кругами, которые разделялись также кольцевыми бульварами.
Неудивительно, что этот проект горожане приняли с восторгом. Между тем по всей России уже появлялись «Общества городов-садов», и в Барнауле поспешили к ним присоединиться. В 1914 году в «Общество» вошли секретарь городской управы Петров, инженер Алтайской железной дороги Ларионов, городской архитектор Носович и другие.
Однако члены «Общества» дальше мечтательных рассуждений о городе-утопии не продвинулись. Приближалась Первая мировая война, ситуация между разными политическими группами накалялась, а в воздухе витали тревожные настроения. Было совсем не до архитектурных экспериментов.
О чудесном городе-саде вспомнили вновь после катастрофического пожара 2 мая 1917 года. В губительном пламени исчезли 60 кварталов, свыше 1000 зданий, а 10,5 тыс. человек остались без крова. И тогда архитекторы предложили не просто восстановить утраченное, а построить на месте старого новый, цветущий город.
«В то же время Февральская революция смела монархию, царская собственность на землю исчезла, — рассказывает Данил Дегтярев. — Затем Октябрьская революция сделала всю землю государственной. Город смог свободно распоряжаться всем своим земельным фондом, не оглядываясь на «хотелки» частных собственников».
Запад, Центр и Восток
«Новый Барнаул в виде города-сада рождался буквально из революционного вихря. Нужно ли говорить, что сама эта идея была созвучна духу той эпохи — эпохи смелых и радикальных экспериментов», — описывает барнаульский историк.
Перед барнаульскими архитекторами стояла непростая задача — нужно было превратить ортогональную (прямоугольную) планировку Барнаула в концентрическую. В масштабах целого города это было практически невозможно. Поэтому для первой перестройки выбрали обширный район возле железной дороги. Он простирался от железнодорожного вокзала до реки Обь и последних кварталов города.
В октябре 1917 года «Общество городов-садов» внесло в Барнаульскую городскую думу готовый проект застройки нового Барнаула, и власти его одобрили. Согласно плану, будущий город-сад делили на три части:
- Западная. Включала привокзальную площадь, от которой шли лучами несколько проспектов: Красноармейский, Коминтерна, Союза Республик, 21 Января, Профинтерна и т. п. Эта часть города плавно перетекала в следующий район.
- Центральная. Размещалась между Московским проспектом и Московским трактом. Здесь планировалась огромная Центральная площадь — главный объект города-сада. От нее также расходились лучи (улицы 1905 года, Березина, Красильникова и др.), а вокруг шли кольцевые улицы 1 мая, 25 октября и т. п.
- Восточная. Она находилась за Московским трактом, кладбищем и железнодорожной веткой. Вместо центральной площади здесь предлагалось несколько мелких круглых площадок. С остальной частью города эти кварталы связывала улица Воровского.
Также между старыми кварталами Барнаула и городом-садом архитекторы предлагали создать новый центр с важнейшими общественными зданиями — прообраз площадей Советов и Сахарова.
Проект предполагал, что в городе будущего поселятся не менее 1,6 тыс. барнаульских семей. Опрос того времени показал, что в число «садогородцев» хотели войти рабочие Алтайской железной дороги, выходцы из беднейшей Зайчанской слободы и община татар, потерявшая мечеть в пожаре. Власти выделили железнодорожникам 400 мест, а мусульманам — не менее 60. Остальные места должны были сдаваться в аренду с торгов. Однако с приходом советской власти планы пришлось кардинально менять.
Застройте это немедленно!
Советская власть поставила четкую задачу — немедленно ликвидировать жилищный кризис. Высчитывать, кому, когда и сколько положено жилищных участков, было долго. Поэтому места начали раздавать практически всем подряд. Как и кто будет застраивать новый участок, тоже было неважно, нормы никто не спрашивал.
Расчеты власти оказались верны — стройка закипела мгновенно. За три года были застроены почти вся западная и восточная части, а также южная половина центральной. А к 1925 году обширный район города-сада уже полностью сформировался. Появились десятки новых улиц, проспектов, бульваров и площадей.
Однако какого качества были эти постройки и насколько они соответствовали тому самому городу-саду, говорить трудно. Историки до сих пор спорят, удалось ли строителям того времени воплотить мечту в реальность. Данил Дегтярев рассуждает так:
«Большинство историков-скептиков вслед за С.Н. Баландиным, А.П. Долнаковым и О.Н. Поляковым утверждают, что фактически вместо прекрасного “города будущего” возник пригородный поселок полудеревенского типа с плохонькими домишками и без какого-либо намека на зелень. Однако есть и другая точка зрения: барнаульский город-сад был распланирован и застроен в полном соответствии с идеями Говарда и может считаться одним из удачных воплощений таких идей в жизнь. Вероятно, есть правда и у тех, и у других. Действительно, планировка города-сада была говардовской, а вот наполнение этой формы сильно отличалось от первоначальных планов».
Историк отмечает, что проекты жилых домов, составленные для садогородцев Носовичем в 1918 году, выглядят вполне прилично. В свою очередь, старожилы ВРЗ уверяют, что их дома как раз-таки утопали в зелени, а вот в центре города ничего, кроме песка, не было.
От упадка до «зеленого возрождения»
Вопреки активной застройке, завести зеленый цветущий город не удалось. Начиная с 1930-х годов концепция города-сада уступила место идее соцгорода, который вырос вокруг Меланжевого комбината.
Директор парка «Изумрудный» Владислав Вакаев считает, что ближе всего к идее города-сада Барнаул подошел во второй половине XX века, в 1970–1980-х годах. Тогда в городе начали планировать полноценный зеленый каркас — совокупность зеленых зон во всех районах. «Все парки выстроены в единую сеть и соединены с пригородными зелеными массивами», — объясняет собеседник.
«Архитекторы со всей серьезностью подошли к озеленению города, опираясь на основные правила градостроительства. Они учитывали множество нюансов: гидрология, роза ветров, расположение промышленности, движение общественного транспорта, жилая застройка и многое другое», — рассказывает Владислав Вакаев.
Однако завершить этот масштабный проект архитекторы не смогли. По словам эксперта, им буквально немножко не хватило времени, сил и ресурсов, чтобы озеленить город. Затем грянули «лихие 90-е», и о парках снова позабыли, как о ненужной роскоши. К слову, это коснулось большинства зеленых российских городов. «Омичи сейчас говорят: “У нас был город-сад, а остался город-пень”», — отмечает собеседник.
Сейчас ситуация изменилась в лучшую сторону. По словам Вакаева, последние пять лет можно назвать настоящим «зеленым возрождением».
«Даже известна дата этого “ренессанса” — 2017 год, когда была принята федеральная программа “Формирование комфортной городской среды”, — говорит он. — Федеральный центр начал выделять средства на развитие зеленых зон, и российские города приступили к масштабному созданию парков, скверов и бульваров. В Барнауле в авангарде оказался парк “Изумрудный”. Вслед за этим началась реконструкция остальных городских парков: “Юбилейного” и Центрального».
Город-сад 2.0
И все же идея чудесного зеленого города не покидает умы барнаульских архитекторов. В 2022 году общественности и городской власти представили уникальный проект «Барнаул — зеленый город». Он был разработан по заказу городской администрации. Им занимались команда Института биологии Алтайского государственного университета, мастерская архитектора Андрея Атаджанова, сотрудники отдела НИИ садоводства Сибири, Центральный сибирский ботанический сад СО РАН и Центр защиты леса АГАУ.
Архитекторы и ученые объединили свои силы и разработали концепцию системного озеленения города. Проект должен соединить парки, скверы и аллеи города, наполнить его новыми зелеными территориями, площадками для выгула собак и велодорожками. Парки станут «сердцем» зеленого каркаса, а скверы и бульвары — его «капиллярами», которые их объединят.
Вместе со своей командой Атаджанов провел глобальное исследование истории озеленения города и анализ его сегодняшнего состояния. А ученые представили рекомендации по выбору посадочного материала и требования к его посадке.
В числе предложений: наполнить город разноплановыми парками — историческими, спортивными, природными и ландшафтными. В том числе разместить за железнодорожной линией крупный парк общегородского значения — это территория в 39 тыс. кв. м. Предполагается, что это будет первый городской парк с собственной природной набережной, не замурованной в плитку.
Проект поразил общественность своей смелостью и масштабностью. Но, по словам Владислава Вакаева, до его реализации еще «идти и идти». Перспектива развития предполагает срок до 2050 года.
«Если мы реализуем этот проект, то Барнаул действительно можно будет назвать городом-садом, — отмечает Вакаев. — Мы были бы одним из немногих российских городов со сформированным зеленым каркасом. План у нас есть, возможности тоже. К тому же приближается юбилей города, что тоже повод для масштабных перемен».
Однако у директора парка есть опасения, что о проекте ученых и архитекторов могут вовсе забыть, поскольку он «вступает в некоторую конфронтацию с планами застройщиков». Также его успех зависит от позиции власти и самих горожан, которые могут оказаться не готовы к таким изменениям.
«Нужно понимать, что озеленение города — это не просто блажь и абстрактная мечта. В современном мире это одно из важнейших условий конкурентоспособности городов. Развитие зеленых зон резко повышает привлекательность города для молодежи и специалистов. Сегодня города сознательно вкладывают в развитие зеленых зон большие средства, борясь за человеческий ресурс. Сможет ли наш город участвовать в конкурентной борьбе за человеческий фактор, победить и создать привлекательную для людей среду? Этот вопрос пока остается открытым».
Эхо зеленого города
По словам Данила Дегтярева, отголоски утопического проекта города-сада можно найти и сегодня.
Почти полностью сохранила свою планировку и даже частично историческую застройку восточная часть города-сада. В своем первозданном виде остались улицы Энгельса, Либкнехта, Мира и Татарская.
До сих пор от Привокзальной площади расходятся четыре из пяти лучей бывшей западной части. Теперь это проспекты Красноармейский, Социалистический, Строителей и улица Профинтерна. К слову, бульвар на Профинтерна — это остаток «садогородской» постройки.