Современная ноздревщина: почему герои Гоголя никуда не делись
Почти два века тому назад, в 1839–1840 годах, Николай Гоголь приезжал в Москву, где читал друзьям главы поэмы «Мертвые души». После выхода поэмы маниловщина, ноздревщина и чичиковщина обрели статус типических обобщений, и так начали называть некоторые социальные и поведенческие явления. Время прошло, а Маниловы все так же строят неосуществимые планы, Чичиковы проектируют финансовые пирамиды, а Ноздревы ни с кем не церемонятся.
Почти два века тому назад, в 1839–1840 годах, Николай Гоголь приезжал в Москву, где читал друзьям главы поэмы «Мертвые души». После выхода поэмы маниловщина, ноздревщина и чичиковщина обрели статус типических обобщений, и так начали называть некоторые социальные и поведенческие явления. Время прошло, а Маниловы все так же строят неосуществимые планы, Чичиковы проектируют финансовые пирамиды, а Ноздревы ни с кем не церемонятся.
Бесспорно, Гоголь был гением! Но и он, думается, не предполагал, что скрупулезно выписанные им человеческие типажи с годами обретут признаки бессмертия. Один век сменил другой, затем завершился и он, но и в XXI веке все те же Коробочки, Маниловы, Ноздревы, Собакевичи, Плюшкины да Чичиковы, сошедшие со страниц гоголевской поэмы, для конспирации сменившие прически, одежду и, конечно, имена-фамилии, живут себе, не таясь. Они ездят в транспорте, ходят в магазины, покупают машины и водят детей в детские сады, жарят на даче шашлыки, берут (или дают) кредиты. И один из самых распространенных типажей в сегодняшнем мире — Ноздрев. Поскольку Ноздрев — это действительно явление.
…Николай Васильевич не особо переживал за будущее своих героев — понимая, конечно, что поскольку их прототипы никуда не исчезнут, не исчезнут и типажи. Только за одного героя он все же беспокоился. Описав Ноздрева как разбитного малого, говоруна и вруна, способного с удовольствием «нагадить ближнему, иногда без всякой причины», Гоголь опасался, что его шумного героя отнесут к типам, особого внимания не заслуживающим. Отстаивая права своего героя на жизнь, Николай Васильевич убеждал: «Может быть, назовут его характером избитым, станут говорить, что теперь нет уже Ноздрева. Увы! Несправедливы будут те, которые станут говорить так. Ноздрев долго еще не выведется из мира. Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане».
И вот что интересно. Прошли годы, и мудрейший Салтыков-Щедрин не раз упоминал Ноздрева в подзабытых сегодня «Письмах к тетеньке». (Тут стоит напомнить, наверное, что под «тетенькой» подразумевалось общество либеральной интеллигенции.) Складывается впечатление, что Михаил Евграфович понял Ноздрева едва ли не тоньше самого Гоголя. «Удивительно, как быстро растут люди в наше время! Ну, что такое был Ноздрев, когда Гоголь познакомил нас с ним, и посмотри, как он... вдруг вырос!»
— И правда, Ноздрев — один из самых четко сформировавшихся типажей современного социума в том числе, — уверен психолог Владимир Ковалев. — Ключ к глубинному пониманию его образа вы получите, если представите себе болтуна, имеющего свое суждение по любым вопросам. Есть такие люди, и вы их знаете: они во всех вопросах — мнимые доки. Как правило, им внимают очарованные их болтовней родственники, но рано или поздно признающие несущественность «ноздревского напора».
Привел Владимир Александрович и конкретный пример современной ноздревщины:
— Сын дачных соседей, вечный мальчик лет тридцати пяти, успевший за свою жизнь нарожать детей в отношениях с разными женщинами, но ни дня нигде не работавший, появился за городом после долгого отсутствия и нанес мне «визит». Он «просветил» меня по всем вопросам, где-то одобрил, но в основном обругал посадки — все не так, дал несколько советов по приему пациентов (не имея вообще никакого образования, кроме школьного) и, потрепав меня по плечу со словами: «Чертовски рад тебя видеть, старина!», исчез за калиткой — как и не было. У нас огромная разница в возрасте, мы никогда не были с ним на «ты», и уж тем более я никогда не был для него «стариной». Но на крыльце соседнего дома стояла его новая пассия, и ему нужно было произвести на нее впечатление, распушив хвост.
Суть ноздревщины — в параноидальном желании быть первым и самым значимым. Ноздревы говорливы, готовы высказываться по любым вопросам, поскольку по каждому из них «имеют, что сказать». Они резки, напористы, в основном харизматичны, но большинство из них — откровенные демагоги. Ноздрев может завладеть человеком полностью, стать его сущностью, сутью, а может «поднимать голову» в нем по случаю или под воздействием каких-то препаратов или алкоголя.
— При огромном почтении к покойному Владимиру Вольфовичу Жириновскому Ноздрев в нем порой поднимал голову выше допустимых пределов, — замечает Владимир Александрович. — Однако в великом человеке и Ноздрев велик. А куда чаще он обнаруживается, в общем, в посредственностях, особенно тех, кого счастливый случай продвинул к кормилу власти. Хамское барство, ощущение не обязательно вседозволенности, но безнаказанности — точно, это и есть ноздревщина. Поразительно, но в этой показной грубости таится отчасти и эффект его притягательности: его выходки, эпатаж и наглость кажутся естественными и вызывают нечто подобное симпатии. Вспомните известную историю о падении Бориса Николаевича в реку. Мутная история, что говорить! Ее шутливо называли «мокрым делом», а в приватных разговорах люди из ближнего круга Ельцина утверждали, что падал он в реку далеким от трезвого. Впрочем, важно не это, а то, что эта история только прибавила ему популярности.
Несколько иначе рассматривает современных Ноздревых психолог Андрей Кашкаров:
— У Николая Васильевича характеры и особенности даже второстепенных героев хорошо проработаны. Есть и чиновник «палаты» Иван Антонович «кувшинное рыло», и Григорий Доезжай-не-доедешь, и прореха на человечестве — «заплатанной…» помещик Плюшкин. Классический сюжет в искусстве тем и хорош, что дает возможность, не сговариваясь, интерпретировать его по-своему, следовательно, наделять характером, свойствами, стилем и силой. К примеру, по поэме Гоголя сделаны разные театральные и кинопостановки («Мертвые души» — театральные и киноверсии разных лет и режиссуры, «Дело о мертвых душах» и т.д.), везде Ноздрев выглядит неодинаково. Так, в осовремененном одноименном сериале режиссера Григория Константинопольского образца 2020 года майор ФСБ Чичиков, действующий под прикрытием на госслужбе, собирает у чиновников города N средства для Дональда Трампа («под миллиард» — это ясно в эпилоге), все герои узнаваемы даже в реалиях XXI века. В потрясающей фантазии режиссера современный деятель от культуры Ноздрев украшает (или, лучше, «уравновешивает») чиновничий истеблишмент в виде родственника митрополита и по совместительству казака-реконструктора, мечтающего быть похороненным рядом с могилой Захара Прилепина.
Современный Ноздрев как типаж отличается тем, — объясняет Андрей, — что нарциссичен, условно неделикатен (груб), потому что эмоционально не привязан к другим, почти ничем не дорожит, ему нечего терять да и не жалко. Может быть, он дорожит лишь своим временем.
— Он также опытен, коммуникабелен, по-своему хитер и развит в современных отношениях. Такие люди есть во всех сферах, и в коммерции, менеджменте — тоже. Но ежели Чичикова актуально назвать и сегодня «приобретателем» активов универсального свойства — и клерк», и генералы такие типичны, то Ноздрев в чиновничестве или среднем административном статусе — это, скорее, фигура «завтрашнего дня». И вот почему. Настоящие топ-менеджеры (сегодня) еще весьма встроены в административную систему и роли свои понимают, ими дорожат. Они еще не так свободны в поведенческих проявлениях, как Ноздрев. В высших сферах управления такой типаж ненадолго задержится, если уж только совсем «нюх потеряет». А вот «завтра»… дело другое.
Почему так? Андрей Кашкаров «разжевывает»:
— Во-первых, на смену нынешним управленцам уже заступает поколение Z (рожденные примерно в период 1997–2012 годов), люди со своими свойствами и прерогативами ценностей, близкими к бесшабашности гоголевского Ноздрева, стремлению к вывеске, эпатажу и непредсказуемости. Их отношение к работе, к людям, к личным предпочтениям похоже на ноздревское; условно говоря, они будут жить «как хотят», проявлять себя натурально «здесь и сейчас», не задумываясь о последствиях долго, об окружающих; желают не играть в успех, но достигать успеха играючи. Это тенденция. Во-вторых, поясняет Андрей, условная прослойка нового и почти оформившегося среднего класса — ветераны современного военного конфликта. Казалось бы, при чем тут они? При том, что их роднит с Ноздревым оригинальная шкала ценностей, привязанностей; с одной стороны, по аккумулированному опыту узнали цену человеческой жизни (не дорожат ею), имеют особые компетенции с потушенным инстинктом самосохранения, имели или имеют значительный доход — следовательно, ресурсы, влияние и перспективы карьерного роста, а с другой — будут востребованы как служащие, чиновники и управленцы — вплоть до педагогов дополнительного и основного образования. Разумеется, речь идет о тех — безотносительно возраста, кто сумеет воспользоваться открывшимися возможностями и условиями.
— Но проблема не столько в Ноздревых (кстати, автор поэмы дает собирательный образ и даже не наделяет героя именем и отчеством), сколько в нашем отношении и к другим, и к себе, — рассказывает Андрей Кашкаров. — Многие, мнящие себя элитой или «достигаторами», и сегодня слишком серьезны, а социальное устройство не терпит перекоса, дает компенсацию в виде Ноздревых. Посему не столь важно, какими субъективными эпитетами или статусными ролями наделяют современного или будущего Ноздрева — «подлец», «ракалия этакая» или «совершеннейший Собакевич», а важно, что типаж показывает нам социальное зеркало. Каждый человек опасается того, что знает о себе сам, поэтому беспрестанно сравнивает себя с другими и страшится размышлять об этом, ибо таков выход из зоны комфорта… Проще сказать словами философа-почтмейстера: «в натуре этого нет». Однако вспомним эпилог Гоголя, характеризующий и проблему общества современного: «Да, мои добрые читатели, вам бы не хотелось видеть обнаруженную человеческую бедность. ... Пусть лучше позабудемся мы!» или «Вы боитесь глубоко устремленного взора, вы страшитесь сами устремить на что-нибудь глубокий взор, вы любите скользнуть по всему недумающими глазами…». Всем некогда. Такова история и отечественного соцреализма в духе осовремененного гоголевского гротеска.
...Забавно, но еще два опрошенных мной психолога тему современной ноздревщины решили в итоге не поднимать. Невероятно, но по диаметрально противоположным причинам. Один эксперт счел, что в ней и на грош нет актуальности. Другой схватился за голову: «Не простят! У нас время Ноздревых, они из всех выпрыгивают, заклюют!».
Думаю, что, конечно, не заклюют, но кому-то, возможно, будет неприятно узнать себя в заносчивом выскочке, склонном к фамильярному, панибратскому общению. Этого сейчас много: у пересаженного на более высокий стул человека как из ниоткуда возникает ореол величия. А замечали, с каким высокомерием порой ведут себя якобы приблизившиеся к большим деньгам... охранники в банках, продавцы, консультанты, сколько надменности кроется за их вымученными якобы любезными улыбками? Увы, увы. Ноздревы живы. Переодевшиеся, позволяющие себе все, не знающие управы распустившиеся гоголевские герои, размножившиеся лишь потому, что никогда они не знали управы и укорота. Как реагировать на них — решать вам. Но, как правило, Ноздревы поджимают хвосты и сдуваются в ответ на непроницаемую вежливость. Попробуйте, вдруг поможет.
КСТАТИ
Николай Гоголь так описывал своего героя: «Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный… Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал: распускал небылицу, глупее которой трудно выдумать, расстраивал свадьбу, торговую сделку и вовсе не почитал себя вашим неприятелем… Может быть, назовут его характером избитым, станут говорить, что теперь нет уже Ноздрева. Увы! несправедливы будут те, которые станут говорить так. Ноздрев долго еще не выведется из мира. Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане».
Так имя Ноздрева стало синонимом пустого болтуна, сплетника, мелкого жулика; а слово «ноздревщина» — синонимом болтовни и хвастовства.
В ТЕМУ
Как вы думаете, сколько лет было Ноздреву? Только не спешите «гуглить» и бросаться к словарям и справочникам. 35! Да-да, Ноздрев — это молодцеватый 35-летний «говорун, кутила, лихач». Он непрерывно врет, задирает всех без разбору; он очень азартен, готов «нагадить» лучшему другу без какой-либо цели. Все поведение Ноздрева объясняется его главенствующим качеством: «юркостью и бойкостью характера», т.е. безудержностью, граничащей с беспамятством. Что важно: Гоголь указывает — «Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и в двадцать: охотник погулять». Но, правда, важно понимать, что в гоголевские времена 35 лет — почти старость, а в наши — расцвет молодости.