Николай Яременко: Не было никакой тайной вечери
В церемонии открытия Олимпиады каждый увидел что-то свое. Но многие не разобрались в том, что именно увидели. Всю субботу в российских СМИ шло соревнование, правила которого можно определить так: кто больше гадостей наберет про Олимпиаду в Париже, тот и молодец. Ах, плохие условия для спортсменов! Ах, местные жители мешают Играм! Ах, я очередь на стадион 9 минут проходил! Бедные зрители, они не все увидели! И даже дождь символически обозначил полный провал! Вам напомнить про открытия других Олимпиад? Сочинской, например? Там тоже ничего не было готово, а первые два дня мы посвятили выносу из гостиничного номера строительного мусора, цементной крошки и ожиданию, когда в номере появится, наконец, раковина. Да, местные жители там не мешали — их ведь выселили. А дождь на церемонии награждения в Москве на футбольном ЧМ-2018 — он тогда что символизировал? Обратимся к той части церемонии открытия Игр в Париже, которая вызвала больше всего споров. Французы сделали это в Консьержери. Мария-Антуанетта с головой в руках не зря появилась в окне этого замка — свои последние дни она провела именно там. Классная идея и ее воплощение-исполнение. Гитарист Gojira стоит на фасаде одного из старейших сооружений в Париже. Да, церемония заточена под современное потребление контента. Жалко, что промокли все, но тут уж с небесной канцелярией не договоришься… Что важно: шоу открытия Олимпиады, как правило, строится на культурном коде страны. И он не всегда понятен жителям других стран. Просто из-за отсутствия знаний. Это всегда ярко прослеживается, например, в Азии и Австралии — там своя мифология, особые культурные и исторические образы. Так вот, почему все вдруг так вцепились в тайную вечерю, которая выбивается из ряда? Жанна д’Арк, воздушные шары, крыши Монмартра, Эдит Пиаф, тюрьма Консьержери, мосты, Сена… Франция через века. Это не тайная вечеря — это же оммаж «Гаргантюа и Пантагрюэлю»!!! Это абсолютный культурный код Франции времен перехода от схоластики Средневековья к свободе духа и тела Возрождения. Рабле, символ Франции — как наше всё Пушкин. Рабле, проклятый за эту книгу Сорбонной. Возрождение вернуло европейский культуре античные принципы совершенства тела (и спорта!) и духа. То, что было проклято и запрещено средневековыми монахами. И как раз фигура «синего мужика с фруктами в башке на столе» — это образ из Рабле. Французам это не надо объяснять, как нам «Слово о полку Игореве». А другим — стоит почитать книжки. Эту цитату просто не просекли — и потому кинулись подставлять знакомое и понятное. Николай Яременко, главный редактор ИА «РосБалт», член исполкома Федерации спортивных журналистов России, доцент Финансового университета при правительстве РФ