Открытие Олимпиады в Париже причинило сильную боль московским оркам. Им напомнили о том, что теперь их место - «у параши». Конечно, парашу можно расписать крестиками, обклеить водочными этикетками и объявить «великой парашей», резервуаром «священного д…ма». Но суть дела от этого не изменятся. Московский вой провинциален и жалок. Это вой отчаяния дурнушки, которую не пустили на столичный бал по причине ее дурного запаха и нелепых манер. Беда России в том, что ничего «своего» у нее нет. И ее культура и ее спорт - «кальки» Запада. А теперь, лишившись возможности посасывать щедрое европейское вымя, она обречена на деградацию и отстой. Париж же, без сомнения, был великолепен. Вообще все в этом «открытии» было ласковой, но звонкой пощечиной отсталости и тупости. Поэтому так возмутились именно отсталые и тупые.
