27 мая 80 лет исполнится Ульяновской областной филармонии. Полвека с ней провел, проработал, да что там – прожил Константин Русецкий. О любви к музыке и родному Ульяновску, котах на сцене и силе удара Мацуева корреспондент ulpravda.ru узнала у 76-летнего скрипача. С Константином Васильевичем нам посчастливилось встретиться после репетиции симфонического оркестра. Беседа потекла спокойно, по-домашнему и началась с трогательных воспоминаний детства. «Я родом из города Фергана, который расположен на востоке Узбекистана. Жили мы с родителями у узбекской семьи, супругов ласково называли «мама и папа» - настолько мы с ними породнились. Потом отцу, а он был молодым офицером после войны, дали квартиру, куда мы и переехали. В тот период мой старший брат ходил в музыкальную школу, учился играть на баяне и аккордеоне. И родители меня тоже туда повели учиться. Но вместо баяна молодая преподавательница предложила мне скрипку. Я согласился. Конечно, инструмент довольно серьезный, но зато его легко носить», – шутит Константин Васильевич. Когда Костя учился в пятом классе, семья переехала в Грозный – город на Северном Кавказе, а через год – в Ставрополь. Здесь будущий скрипач и окончил школу, музыкальное училище и взял курс на столицу – поступил и успешно отучился в Московской консерватории. – В одном из интервью вы рассказывали, что вас и еще шестерых музыкантов распределили из Московской консерватории в Ульяновск. Но до нашего города доехали только вы. Что же стало с другими музыкантами? – В СССР после учебы молодых специалистов обязательно распределяли на работу по профессии в разные города. И вот нас семерых распределили в Ульяновск, но многие уже имели запасные аэродромы либо были москвичами и предпочитали остаться в столице. А я родителям рассказал об Ульяновске, привык к этой мысли и согласился на переезд. За мной в Москву приехал сам дирижер симфонического оркестра Эдуард Афанасьевич Серов. Он рассказала мне, что да как. И уже после месяца репетиций мы отправились на гастроли на теплоходе по Волге, останавливались во всех крупных волжских городах. А потом было много других концертов и гастролей. Так и стал я единственным, кто приехал. – В прошлом году вы отмечали 50-летие работы в Ульяновском симфоническом оркестре. Как за эти годы изменилась публика? – Публика никак не изменилась, просто раньше больше людей ходило на концерты. Развлечений других было мало, а мы воспитали свою публику - любителей классики. – А репертуар поменялся? – Репертуар всегда был очень разнообразным. Раньше не было такого, что два дирижера весь сезон обслуживали. Каждую неделю приезжало молодое дарование с новыми знаниями и репертуаром. Например, советский дирижер Борис Эммануилович Хайкин, дирижер Владимир Федосеев. Это было очень здорово! Исполняли новые композиции: и народное, и скандинавское. Приезжали в Ульяновск и зарубежные дирижеры. Больше всех мне запомнился литовский дирижер Йонас Алекса - такой интеллигент, всегда мило шутил. – С недавнего времени симфонический оркестр «Губернаторский» исполняет не только классику, но и рок-хиты, музыку из кинофильмов и т. д. На ваш взгляд, такое новшество - хорошо или плохо? – Это хорошее новшество. Лишь бы не вытесняло классику и не превратилось в основное блюдо. Такие новшества ценятся публикой, и на концертах можно увидеть новые лица, а это очень приятно. – За полвека работы в оркестре какой период вам показался самым сложным? – В конце 80-х - начале 90-х у нас в оркестре было очень мало скрипачей. Мы шестью музыкантами-скрипачами играли симфонии Петра Чайковского, Сергея Рахманинова. Это почти невозможно, потому что в оркестре обычно от семи до 24 скрипачей. Потом, конечно, проблема была решена, музыкантов нашли. Финансовая проблема – одна из основных. Помню, в 70-е годы власти в Ульяновской области приезжающим музыкантам давали однокомнатные квартиры, а если таких не хватало, то и двушку. Но потом это дело поутихло. – А вам успели выдать квартиру? – Я как-то пролетел мимо. Когда приехал, жил в гостинице, а потом женился и жил в квартире жены. – Не было мыслей уехать из Ульяновска? – Нет. Мыслей не было, как и возможностей переехать. Это сейчас молодежь оканчивает консерватории и уезжает из страны в поисках работы. Раньше такого не было. – А какую музыку вы сами слушаете? – Классику, джаз. – За 50 лет работы в оркестре случались казусы на сцене? – Помню, в Саранске на сцену к нам неоднократно выходили коты. Но мы ничего с ними не делали. Пушистые обычно просто наблюдали за нами, но не мешали. – Говорят, даже в Ленинском мемориале был свой кот? – Был кот, не помню, как его звали, но помню, что его хозяина, тоже скрипача, звали Сережей. Оказалось, что мы оба кота подкармливали. Но позже Сергей увез его на Урал к тетушке. – Ульяновская филармония переезжала несколько раз. На ваш взгляд, в каком здании звучание лучше? – В филармонии был самый лучший звук (здание на Новом Венце, построенное по проекту известного симбирского архитектора Федора Ливчака. – Прим. автора). К сожалению, возможность наслаждаться им от нас уплыла, но я надеюсь, что одумаются и вернут оркестру. В Ленинский мемориал перевезли орган (орган немецкой фирмы Hermann Eule* — первый и единственный концертный духовой орган в Ульяновской области. – Прим. автора), но он не так хорошо звучит, как мог бы. – Работу в оркестре вы совмещаете с профессией настройщика инструментов. Говорят, что у представителей этой профессии один минус – слух, улавливающий любой расстроенный звук, что мешает слушать иногда концерты. Правда ли это? – Да, долго время в филармонии я настраиваю рояли и фортепиано к концертам, для приезжих гастролеров. Это же не то, что в музыкально школе, настроил инструмент и на месяц можно забыть. Там детские ручки едва касаются клавиш. А вот представьте, Мацуев (Денис Мацуев – российский пианист-виртуоз. – Прим. автора) или Крамер (Даниил Крамер - советский и российский джазовый пианист. – Прим. автора) сядет за пианино и раздолбает его за один концерт своей мощной игрой! Поэтому к каждой репетиции, к каждому концерту я настраиваю инструмент. Да, вы правы, слух не подводит, и зачастую слышу расстроенный звук на концертах по телевизору или радио. – Филармонии 80 лет. Возраст – потолок или только начало? – Мы в расцвете лет! И я думаю, что пора нам прибавлять финансирование, потому что на нынешнюю зарплату трудно удержать музыкантов. От нас неоднократно такие звезды уезжали! Тромбонистка одна была, так божественно играла! Мы слушали с открытыми ртами. Но ее переманили. Жалко очень. Hermann Eule*- название органа. Фото из архива Ленинского мемориала.
