Операция «Дунай» и НАТО. Западногерманские страдания и датские колебания

НАТО и события в Чехословакии: глазами аналитиков ЦРУ

Продолжим начатый в статье Операция «Дунай» и НАТО. Особое мнение Франции разговор. Не только Франция заняла сдержанную относительно происходивших в Чехословакии событий позицию.

Проблему взаимоотношений внутри альянса не следует рассматривать только через призму «Дуная». Она в целом глубже:


Как видим, реакция аналитиков на действия СССР выглядит сдержанно. Они словно ищут повод для невмешательства в реализацию Москвой на практике Доктрины Брежнева, более озабоченные нивелированием внутриблоковых противоречий.

Тем паче, что диктат погрязших во вьетнамской агрессии США не носил к западу от Одера столь очевидный характер, как в наступившем тысячелетии (правда, сейчас в альянсе и политиков нет масштаба де Голля или Брандта, а тогда не было цепных псов, вроде нынешнего польского, или стран Балтии, руководства, преданно глядящих на Вашингтон со: «Что изволите?»).

Поэтому я и склонен считать, что американцы скорее предприняли бы осторожные действия в одностороннем порядке и не сиюминутного характера, если бы Кремль не осуществил оперативные и необходимые для обеспечения его безопасности в долгосрочной перспективе шаги, направленные на сохранение целостности ОВД.

При этом упомянутые меры просил советское руководство предпринять сам Дубчек, о чём свидетельствует состоявшийся накануне «Дуная» его диалог с Брежневым (его содержание см. здесь).

Что касается Белого дома, то ему хватало антивоенных выступлений внутри метрополии и упомянутых неудач во Вьетнаме. Я думаю, руководство США придерживалось бы поэтапной стратегии по интеграции Чехословакии либо в НАТО, либо, вновь подчеркну, действуя в формате двустороннего диалога с Прагой.

Результатом стало бы привлечение американских инвестиций – по китайскому, ставшему возможным после встречи Никсона и Мао в 1972 г., образцу – в чехословацкую экономику. В чём-то эта стратегия мне видится схожей с нынешней и осуществляемой Пекином в отношении Тайваня – его поэтапной ненасильственной интеграцией в КНР.

Конечно, на руку американцам сыграла отставка де Голля в апреле 1969 г. (отдельная тема – роль США в фактическом свержении строптивого президента, но она слишком большая, чтобы говорить о ней походя). Да и стремление генерала реанимировать былое величие Франции, подобное временам Людовика XIV, показалось распрощавшемуся с имперскими амбициями обществу непомерным – отсюда, замечу, популярность в стране Петэна. Впрочем, преемники творца Пятой республики вплоть до вернувшего её в военную структуру альянса Саркози придерживались в общем голлистского курса во внешней политике.

Теперь более подробно о непростой ситуации внутри НАТО на примере двух стран.

Дания: в альянсе, но и чуть в стороне

Начнём с упомянутой выше Дании. И если Париж придерживался особого мнения в альянсе начиная с середины 1960-х, то Копенгаген высказал его изначально, заявив о ненамерении размещать на своей территории в мирное время военные базы и ядерное оружие.

Больше того, потомки конунга Кнута Великого нервировали (о чём – в приведённом выше докладе) Брюссель разговорами о возможном выходе из альянса.


Разумеется, подобного рода обещания носили популистский характер, ибо стратегическое значение Ютландского полуострова и прежде всего пролива Зунд (одноимённая пошлина некогда составляла источник благосостояния датских монархов и камень преткновения их взаимоотношений со Швецией) накрепко привязывало к альянсу маленькое королевство. Но не считаться с общественным мнением потомки викингов тоже не могли – ни тогда, ни сейчас.

Поэтому Дания вряд ли поддержала бы активные телодвижения блока, начни они осуществляться в сторону Чехословакии в случае нашей заминки с «Дунаем». В конце концов обострение отношений НАТО с ОВД было тождественно осложнению в акватории Балтийского моря, что маленькое, благополучное и давно уже утратившее воинственный пыл предков королевство устраивало меньше всего. Словом, Копенгаген в своей политике внутри альянса во многом руководствовался хатоскрайнической психологией.

Аденауэр: цель – выбраться из-под Европы

ФРГ. К 1968 г. главный западногерманский либерал и одновременно симпатизант фашистской нечисти Аденауэр (статс-секретарём его канцелярии был избежавший виселицы нацистский преступник Глобке, а созданием бундесвера занимался лично приглашённый канцлером другой палач – Манштейн) пять лет пребывал как в отставке, отдыхал и писал мемуары.

Почему я о нём вспомнил? Во-первых, именно он буквально впихнул свою страну в НАТО и на каждом шагу талдычил об «угрозе» с Востока, подпитывая реваншистские настроения менее полувека назад активно поддерживавших Гитлера сограждан, занимаясь пусть и в миниатюрном формате, но реанимацией вермахта (нетрудно представить, что вещал Манштейн в минуты досуга недобитым Советской Армией и снова облачившимся в мундир избежавшим возмездия коллегам – таким же, как и он, преступникам).

При этом – и здесь уже во-вторых – Аденауэр не желал предначертанной Исмеем участи для ФРГ – под Европой, ратуя в поддержку европейского оборонительного сообщества, с идеей которого ещё в 1942 г. выступил Черчилль. В конце концов, и в силу географического фактора, и в силу экономического и демографического потенциалов, у Федеративной республики в перспективе были шансы вернуть себе лидирующее положение в Западной Европе, если только Вашингтон несколько отодвинуть от слишком активной опеки сателлитов по НАТО.

Практические шаги, причём не только немцами, по реализации данной идеи были предприняты в мае 1952 г., когда ФРГ, некогда великая Британия, США и Франция подписали соглашение о создании ЕОС, а через пару лет с Западной Германии был снят оккупационный режим. Тогда-то канцлер исподволь взял курс на её милитаризацию, а для Бонна услужливо распахнулись двери НАТО, вот только дальше прихожей немцев не спешили пускать.

Курс на возрождение германского военного потенциала по понятным причинам не встретил поддержки у Франции. Кроме того, немцам довольно быстро указали на их роль в альянсе и намекнули на то, что взгляд Исмея на место Германии вовсе не стал историей. То есть в случае вооруженного противостояния с СССР и его союзниками бундесвер призван послужить пушечным мясом, но предоставлять Бонну равный с остальными статус никто не собирался. Разумеется, выразилось подобное отношение не на уровне деклараций, а практических шагов.

Один из них: в рамках так называемого Государственного договора произошла конфискация немецких активов в Австрии без компенсации их прежним владельцам. Тогда же президент Эйзенхауэр высказался в пользу идеи нейтральной зоны Европы, что снижало и без того невысокий геополитический вес ФРГ на континенте.

Реакция Аденауэра на этот, в его глазах чуть ли не акт предательства, выразилась в вызове западногерманских послов из Вашингтона, Лондона и Парижа и поставленной им задачи (вряд ли в полной мере выполнимой): донести до партнёров мысль, согласно которой ФРГ – их союзник, а не сателлит.

Аденауэр ответил американцам, британцам и французам нотой, в которой заявлял, что


После этого канцлер неожиданно, если принимать во внимание его антикоммунистическую риторику, отправился в Москву и установил дипотношения с СССР без согласования с партнёрами по НАТО (хотя, возможно, кулуарные консультации на сей счёт проведены и были).

По словам западногерманских журналистов, – отмечает А. Н. Филитов, – в их беседах с советскими коллегами, накануне визита в СССР Аденауэр рассматривал


Однако подобная инициатива в тот период была неосуществима (собственно, она так и не была реализована, ибо в 1990 г. произошло поглощение ГДР со стороны ФРГ – в числе прочего его результатом стало унижение офицеров нашего сильнейшего и преданного союзника: ННА, – о чём я писал в своё время).

Те переговоры нельзя рассматривать как диалог равных сторон: Аденауэр буквально выторговал освобождение фашистских военнопленных в обмен на установление дипотношений с СССР.

Однако известная фронда канцлера по отношению к западным странам-победительницам во Второй мировой и примкнувшей к ним Франции; шаги, направленные на возрождение военной машины (логический и чудовищный их итог: германские самолёты в югославском небе 1999 г.), попытки, в определённой степени, сыграть на противоречиях США и СССР (а первые, равно как и британцы с французами, опасались заключения канцлером в Москве и за их широкими спинами нечто похожего на Рапалло) – всё это укладывалось в контекст возвращения, пусть и опосредованного, ФРГ в большую политику и отстаивание своих собственных интересов в Европе.

И только в рамках приведённого выше контекста и следует рассматривать реакцию ФРГ на «Дунай».

Забытый в одном лице канцлер и экс-нацист

В 1966 году западногерманским канцлером стал нацистский (аж с 1933 г. в НСДАП членствовал) недобиток Кизингер. В современной Германии он в общем мало известен, его даже называют забытым канцлером, оказавшимся в тени Аденауэра и Брандта.

Исчерпывающую характеристику ему дал немецкий историк Кнопп:


Со взглядом немецкой молодёжи трудно не согласиться, а тогдашний её представитель, Беата Кларсфельд, на одном публичном мероприятии отвесила канцлеру оплеуху и назвала его нацистом (ей дали за это год тюрьмы, и любопытно, что срок отменил вовсе не Кизингер, а его преемник – Брандт).

На международной арене Кизингер подчёркивал связующую роль ФРГ между Западом и Востоком (что, разумеется, шло вразрез с упомянутым взглядом Исмея на европейский статус Германии), и, став канцлером, поспешил в Париж. Это вряд ли понравилось американцам (менее чем за год до этого им пришлось паковать чемоданы и перебираться в Брюссель – в новую штаб-квартиру альянса), которым больше по душе был предшественник Кизингера Эрхарад, коего де Голль называл «собственностью Америки».

Касательно франко-западногерманских отношений Кизингер как-то произнёс (цитирую по воспоминаниям Брандта, занимавшего в канцлерство экс-нсдпашника пост главы МИД):


Вообще, политика Бонна, направленная на, скажем так, историческое примирение с Францией при одновременном союзе с США заставляла его в 1960-е балансировать между двумя государствами. Соответственно, реши кто в Белом доме инициировать «Пражскую весну» в 1968-м и даже ввести войска в ЧССР, то вряд ли он нашёл бы сочувствие со стороны ФРГ, да и идею германского, в будущем, единства, пришлось бы положить под сукно совсем уж надолго.

Словом, рассчитывать на действенную поддержку Западной Германии – риторика для прессы не в счёт – Соединенным Штатам, в случае их попытки вмешаться в августовские, будоражившие чехословацкое руководство (по большей части именно его, а не общество, и прежде всего рабочий класс) события также не приходилось. Западная Германия тогда ещё не скатилась к угодливой в отношении США и противоречащей интересам бюргеров шольцщине и своим дрейфом в сторону Белого дома не стремилась раздражать Париж.

В следующем материале поговорим о реакции на «Дунай» ряда стран социалистического лагеря, но сделаем это после путешествия в Закавказье, ибо ныне происходящее в Нагорном Карабахе требует от нас анализа в рамках исторического контекста.

Использованная литература:
Брандт В. Воспоминания
Визит канцлера Аденауэра в Москву 8 – 14 сентября 1955
Взаимодействие Дании и НАТО
Каменская Е.В. ФРГ в информационном освещении чехословацкого конфликта 1968 года (по материалам советских газет)
Кан А.С. История скандинавских стран
Кнопп Г. Истрия триумфов и ошибок первый лиц ФРГ
Любин В.П. Хайнц Б. Аденауэр и СССР: неизвестные страницы истории
Полонский И. Первые шаги бундесвера как создавалась армия ФРГ
Рыбас С. Дубчек просил Брежнева о вводе войск
Сорокин А.И. Государственный договор 1955 года и становление экономических взаимоотношений СССР и Австрии
Стародубов В.П. Супердержавы XX века. М.: «ОЛМА-ПРЕСС» Стратегическое противоборство. 2001.
Филитов А.Н. Московский визит Аденауэра 1955 г.