Интервью с Алексеем Жидковским — о семейных праздниках, юбках и светской Москве

Алексей Жидковский стал новым героем нового выпуска программы RTVI «Не с той ноги» с Дмитрием Игнатовым. Блогер рассказал о переезде из Санкт-Петербурга в Москву, дружбе с коллегами по творческому цеху, а также о праздновании Нового года. Кроме того, он объяснил свой принципиальный отказ от юбок и назвал причину, по которой артисты не любят представителей блогерского сообщества. Главное из интервью с Алексеем Жидковским — в материале RTVI.

Как празднует Новый год

Если я справляю в Питере, я встречаю Новый год с родителями обязательно, потому что Новый год — это семейный праздник, вот. Мы каждый раз прощаемся друг с другом, перед тем, как у нас варится холодец, это такая традиция. У нас газовая плита, мы ставим холодец на восемь часов. Почему-то мы всегда делаем это ночью, зная, что мы можем умереть, но нам, видимо, нравится такой легкий семейный адреналин. Мы всей семьей каждый раз прощаемся: я, мама, бабушка, мы говорим «ну всё, до завтра», а может быть, завтра и не наступит.

Новый год один раз у меня «потрясающе» прошел.

Я просыпаюсь, а уже утро как сейчас… Говорю: «Ребята, а что случилось? Как мы провели вообще это время?» Они говорят: «А ты без сознания лежал всё это время». Я говорю: «А вы скорую не могли вызвать? Вдруг у меня инсульт, инфаркт, ну что-то, я не знаю, тромб оторвался, я умираю…» Нет, всем было все равно. Из такого это самое было жуткое.

Что любит поесть после Нового года

Я просыпаюсь, доедаю то, что осталось, мы едем по всем хатам доедать, возможно, еду какую-то побогаче. Потому что у всех разные достатки, у всех разные уровни. У кого-то там икорочка черная завалялась 500 граммчиков, мы заезжаем, ее доедаем. А что, нам самим покупать за полтос эту банку или за сотку? Зачем нам это надо? Мы других объедим. Такой легкий праздник.

Как приняла Москва после переезда

Москва меня встретила совершенно отлично, не было никакого непонимания… Когда переезжаешь в какой-то город, это все равно как переходить в новую школу. То есть либо тебя там принимают, либо тебе нужно доказать, что ты что-то из себя представляешь и что ты можешь претендовать на общение с тем или иным слоем общества. Это везде есть, это понятное дело.

О светской жизни

Я общаюсь с совершенно разными людьми. Я общаюсь и с актерами, с какой-то очень бомондно-светской тусовкой, и с богемой. Богема — это художники. У меня нету такого, что [только] с кем-то одним [общаюсь], то есть я во всех компаниях совершенно… В актерской компании я знаю, что там все люди достаточно прямолинейные… Они душевные, прямолинейные, но они очень обидчивые, то есть если где-то мой юмор, который я могу, например, пошутить где-то в другом месте, там он может не прокатить и мне могут сказать: «Леш, ну это как бы не очень, не комильфо».

Светская Москва живет абсолютно так же, как она жила. Происходят мероприятия… Мы обсуждали с [арт-экспертом и блогером] Викой Шеляговой, о том, что поменялся круг людей. Ну, например, Вика, она любит всё новое, то есть она человек, который любит знакомиться со всем новым. Если кто-то ей интересен, то она хочет с этим человеком пообщаться и узнать поближе.

Если ты туда проникаешь и начинаешь общаться со всеми этими людьми, они к тебе сначала относятся [с позиции] «извините, вы здесь на каком основании с нами?», «вот вы — на каком основании?», «вот мы — это мы, а вы — это вы, это кто?»

За что актеры не любят блогеров

Есть такое, что очень сильно поменялась структура, новые люди, люди, которые из блогерского комьюнити, они каким-то образом перекочевали. «Каким-то образом» — почему я так говорю? Потому что это непонятно для светской Москвы, которая в принципе туда попадала изначально либо по своему достатку, либо по своему статусу какому бы то ни было, либо за счет каких-то там союзов, брака.

Блогеры тоже стали, как я, например, проникать во всякие совершенно… Например, в актерской тусовке. Они стали проникать на телевидение… То есть они стали щемить людей, которые учились во МХАТ, мхатовская пауза, всё вот это… Актеры очень не любят сильно, когда они не то что снимаются с блогерами… Им это не очень нравится.

Актеры понимают, что они снимаются с охватными людьми. Но актеры раздражаются, когда, например, с ними на одну роль пробуется блогер, потому что это никто, человек, который просто достиг того, чего он достиг, за счет того, что он сказал или что-то сделал. Ты же понимаешь, как-то раскрутился, у всех разные совершенно раскрутки. Но он начинает достигать те ниши, к которым люди шли годами, и это, разумеется, всех раздражает. Это раздражает и светскую Москву, это раздражает и культурную Москву — это всех раздражает.

Почему существует утверждение, что с Жидковским сложно дружить

Это говорит Маша Миногарова, один человек единственный, который это сказал. Мы с Машей когда видимся, мы с ней потрясающе общаемся. Но у нас с Машей другая история: мы два очень хара́ктерных персонажа, и когда кто-то друг друга перекрывает, начинается уже какая-то вот эта история. У меня такого нету.

Меня много стало в Машиной жизни, ей не очень, видимо, нравилось, что я просто в целом как бы очень громкий такой. И она такой человек, который… Она подустает немножко.

Мы с ней всегда видимся, мы всегда рады друг другу, мы всегда бежим из разных углов, потому что я всегда говорю, что мы команда двух. «Команда двух» — это «команда два метра»: она здоровая, и я здоровый. У нас нету никакой проблемы найти друг друга в толпе людей, потому что она и я… И мы с ней вдвоем друг друга сразу видим: вот она в том углу стоит за баром, а я стою здесь.

Причина принципиального отказа от юбок

Есть мужские юбки, но я не могу позволить себе носить юбки, потому что это уже будет такое ощущение, что я переодеваюсь в женщину. Платья, юбки — это не моя… Ну, в какой-то мере, возможно, это моя принципиальная позиция, потому что я-то понимаю, что я-то мальчик, но просто я люблю всё красивенькое, и это как-то для меня не является чем-то плохим. Мне кажется, все любят всё красивенькое в меру своих возможностей.

Мне очень часто стилисты говорят: «Давайте оденем вам в пол какое-то платье». Я говорю: «Ребят, давайте тоже не переходить какие-то грани дозволенного». Я говорю: «Ну как бы какое платье в пол?» Я говорю: «Я приду и что я буду говорить? „Здрасте, я Леша-в-платье-в-пол“?»